Клайв Касслер - Ночной рейд
— Настоящее любовное гнездышко, — сказал он. — Интимное, уединенное и далекое от любопытных глаз.
Постель осветили яркие лучи солнца, проникающие через иллюминаторы. Даниэла села, когда из кабины появился Вийон и предложил ей выпить.
— Разве нет закона, запрещающего подобные вещи? — спросила она.
— Секс на высоте пять тысяч футов?
— Нет, — сказала она между глотками «кровавой Мэри». — Такого, который запрещал бы самолету летать кругами в течение двух часов с пустой кабиной без пилота.
— Ты собираешься сдать меня?
Она соблазнительно растянулась в постели.
— Так и вижу заголовки газет: «Нового президента Квебека застали в летающем доме терпимости».
— Я еще не президент, — засмеялся он.
— Будешь после выборов.
— До этого еще шесть месяцев. Всё может случиться в этот период.
— Опрос общественного мнения свидетельствует в твою пользу.
— А что говорит Шарль?
— Он тебя больше не упоминает.
Вийон сел на кровать и провел пальцами по ее животу, слегка касаясь его.
— Сейчас, когда парламент проголосовал за вотум недоверия, его могущество испарилось. Почему ты не уходишь от него? Для нас всё было бы проще.
— Лучше я останусь рядом с ним еще немного. Смогу узнать многое, что важно для Квебека.
— Раз уж мы затронули эту тему, есть нечто, касающееся меня лично.
Она начала извиваться.
— Что это?
— Президент Соединенных Штатов на следующей неделе выступит с обращением к парламенту. Мне бы хотелось знать, что он намерен сказать. Ты что-нибудь слышала об этом?
Она взяла его руку и стала перемещать ее вниз.
— Шарль говорил об этом вчера. Беспокоиться не о чем. Он сказал, что президент собирается обратиться с призывом об организованном переходе к независимости Квебека.
— Это я знаю, — улыбаясь, сказал Вийон. — Американцы хотят найти свой подход.
Даниэла уже начала терять терпение и протянула к нему руки.
— Надеюсь, ты заполнил топливные баки перед тем, как мы покинули Оттаву, — невнятно пробормотала она.
— У нас достаточно топлива еще на три летных часа, — сказал он и лег на нее.
— А ошибки не может быть? — спросил Сарве по телефону.
— Абсолютно никакой, — ответил комиссар Финн. — Мой человек видел, как они поднимались на борт самолета мистера Вийона. Мы проследили за ними с помощью радара военно-воздушных сил. Они кружат над парком уже около часа.
— Ваш человек уверен, что это был Анри Вийон?
— Да, сэр, никаких сомнений не может быть, — уверял его Финн.
— Спасибо, комиссар.
— Не стоит, премьер-министр. Я остаюсь на месте.
Сарве положил трубку и подождал, чтобы успокоить свои чувства. Затем произнес в интерком:
— Сейчас можете разрешить ему войти.
Лицо Сарве стало наряженным в самый первый решающий момент, когда он испытал шок. Он был уверен, что глаза обманывают его, а разум вытворяет фокусы с воображением. Ноги отказывались повиноваться, у него не хватало сил, чтобы подняться из-за письменного стола. Затем посетитель прошел по комнате и встал, глядя вниз.
— Спасибо, что принял меня, Шарль.
На лице было знакомое холодное выражение, голос звучал точно так, как обычно. Сарве старался сохранить внешнее спокойствие, но внезапно почувствовал слабость и головокружение.
Человек, стоящий перед ним, был Генри Вийоном во плоти, он чувствовал себя совершенно свободно, проявлял то же высокомерное самообладание, которое никогда его не подводило.
— Я думал, что ты занимаешься своей избирательной кампанией в Квебеке, — запинаясь, произнес Сарве.
— Я взял тайм-аут, чтобы прибыть в Оттаву и попробовать заключить перемирие.
— Пропасть между нашими разногласиями слишком глубока, — сказал Сарве, медленно приходя в себя.
— Канада и Квебек должны научиться жить вместе без каких-либо трений, — сказал Вийон. — И мы с тобой тоже.
— Хочу выслушать причины.
В голосе Сарве чувствовалось скрытое напряжение.
— Садись, Анри, и расскажи мне, что у тебя на уме.
68
Ален Мерсьер закончил чтение содержимого папки с пометкой «Совершенно секретно», затем вновь всё перечитал. Он онемел. Сколько бы он ни перелистывал страницы назад, стараясь здраво оценивать прочитанное, ему было чрезвычайно трудно поверить в то, что он видел собственными глазами. У него был вид человека, который держит в руках тикающую бомбу.
Напротив него сидел президент, который, казалось, терпеливо ждал. В комнате было очень тихо. Единственным звуком было редкое потрескивание поленьев в камине. На кофейном столике, который стоял между ними, стояли два подноса с едой. Мерсьер был слишком поглощен чтением и не мог есть, но президент с жадностью доедал запоздалый обед.
Наконец Мерсьер закрыл папку и торжественно снял очки. Поразмышлял минуту, затем взглянул на президента.
— Должен задать вопрос, — сказал он. — Неужели весь этот безумный вздор на самом деле реален?
— Всё до последнего слова в последнем предложении.
— Замечательная концепция, — вздохнул Мерсьер. — Я бы так назвал это.
— Согласен.
— Мне трудно поверить, что в течение всех этих лет не было утечки информации.
— В этом нет ничего удивительного, если учесть, что об этом знали всего два человека.
— Об этом знал Дуг Оутс из госдепартамента.
— Только после инаугурации, — признался президент. — После того, как мне были переданы бразды правления, первый шаг, необходимый шаг, который я должен был предпринять, заключался в том, чтобы довести это до сведения госдепартамента.
— Но не до сведения госбезопасности, — сказал Мерсьер с холодным оттенком в голосе.
— Ничего личного, Ален. Всего лишь расширял ближний круг по мере необходимости.
— А теперь очередь дошла и до меня.
Президент кивнул.
— Хочу, чтобы ты и твои люди завербовали и организовали влиятельных канадцев, которые разделяют мои взгляды.
Мерсьер приложил носовой платок к лицу, промокая выступивший пот, покрывавший его.
— Боже мой. Если дело приведет к неожиданным последствиям, а за ним появится наше объявление о государственном банкротстве?..
Его заявление повисло в воздухе.
— Этого не будет, — мрачно сказал президент.
— Ты можешь слишком далеко зайти.
— Но если это будет принято, то подумай о возможностях.
— Ты увидишь первые признаки, когда выскажешь все это канадскому парламенту в понедельник.
— Да, тогда все будет совершенно очевидно.
