Сиротка для дракона. Боевой факультет - Наталья Шнейдер
Девушка зашевелилась. Вздохнула длинно и неровно, закашлялась, хватая ртом воздух. Корделия и вторая целительница выпрямились, лица у них были едва ли не бледнее, чем у лежащей. Она начала приподниматься на локте и вдруг вскрикнула, согнулась, прижимая руки к животу.
Корделия выругалась, попыталась разогнуть лежащую, но вторая девушка перехватила ее за руку.
— Не надо. Так лучше.
Мокрое пятно на юбке спасенной окрасилось алым. Я вцепилась зубами в ладонь, чтобы удержать крик. «Так лучше», — билось в голове.
Так лучше.
— Что тут за сборище? — Громкий и уверенный голос Агнес прогнал наваждение. — Все вон отсюда! Корделия, Беатрис, вы тоже. Спасибо, вы молодцы.
Селия, придерживая меня за плечи, повела к двери. Рядом возникла Дейзи, обняла меня за талию.
— Ты тоже молодец, — сказала Селия. — Ты пережгла веревку.
Я кивнула. Кивнула еще раз и еще, как игрушка-болванчик.
— Нори, все хорошо. — Селия легонько тряхнула меня. — Ты молодец, успела вовремя. Джейн жива, и все хорошо…
— Рубахи, — спохватилась я. Удивительно, какую ерунду помнит разум в такие моменты.
— Эти? — Дейзи подала мне два скрученных комка ткани с грязными следами.
— Дай-ка сюда, и пойдем к нам, — сказала Селия.
Вдвоем они завели меня в комнату на этом же этаже, усадили на кровать.
— Сейчас я приведу в порядок твои вещи. — Селия встряхнула рубаху, охнула. — Это что за лоскутное шитье? У тебя настолько плохо с деньгами?
— Это… — Голова казалась пустой и гулкой.
— Отстань от нее, — огрызнулась Дейзи и сунула мне под нос кружку, резко воняющую спиртным.
— Что это?
— Бренди. Пей.
Я замотала головой, попыталась отпихнуть кружку, но Дейзи жестко взяла меня за плечо.
— Пей.
— Я никогда не…
— Неважно. Там и цыпленку опьянеть не хватит. Или я просто отхлестаю тебя по щекам, чтобы пришла в себя.
— Только попробуй! — взвилась я.
— И пробовать не стану, просто сделаю. Ну!
Я взяла кружку в руки, зубы застучали о глиняный бок.
— Выдохни и выпей разом.
Я так и поступила. Выпивка обожгла горло, я закашлялась. Казалось, в желудок провалился сгусток огня, метнулся к голове. Но, на удивление, она прояснилась.
— Спасибо. — Я вернула кружку.
Дейзи, кивнув, поставила ее на стол.
— Отметелить, что ли, Чарли…
— Он из наших? — спросила я.
— Нет, международник.
— Не знаю, на что рассчитывала Джейн. Она учится по императорскому гранту. Чарли — герцог, — неожиданно жестко сказала Селия.
— Не надо так о ней. — А вот голос Дейзи прозвучал неожиданно мягко. Она пересела на кровать подруги, обняла ее за плечи. — Сама знаешь, когда влюбишься, уже ничем не думаешь.
Селия как-то разом сникла, уронила на колени мои рубашки.
— Не думаешь… Когда парням нужно это, они соловьем заливаются, луну с неба обещать готовы. А потом… Потом вон скажут «сучка не захочет, кобель не вскочит». На Джейн станут пальцем показывать, а он вроде как и ни при чем. Как и когда Дафна…
Она махнула рукой. Дейзи притянула к себе со стола кружку, плеснула в нее, замахнула разом.
— А он ни при чем, да. Когда у меня проявилась магия, человек, которого я считала своим отцом, избил маму так, что она слегла. И вышвырнул нас обеих на улицу.
Селия вытаращилась на нее с немым ужасом.
— За что? — выдохнула я.
— За то, что у него в роду никогда таких не было и у матери тоже. Значит, нагуляла от знатнюка. — Она криво усмехнулась. — Мама рассказала потом… Трем знатнюкам просто глянулась пригожая подавальщица. Она до сих пор лежит. А те трое где-то живут… И они ни при чем.
Теперь Селия обняла ее, прижала лицо к своему плечу. Дейзи вывернулась.
— Все нормально. Сначала паршиво было, а теперь нормально. Мама уже может сидеть, если подложить подушек, и сама есть. Костьми лягу, но на ноги я ее поставлю. — Она посмотрела на меня. — Выпьешь еще?
43
Я покачала головой:
— Спасибо. Пойду проветрюсь.
Селия молча протянула мне рубахи, уже сухие и чистые, и я про себя порадовалась, что она не стала настаивать. Мне в самом деле хотелось побыть одной.
Едва я поднялась в комнату, Оливия бросилась ко мне.
— Ты слышала?
— Я там была. — Я сунула рубахи в шкаф и вытащила оттуда китель.
Оливия охнула. Помолчав, осторожно спросила:
— Я могу чем-то помочь?
— Спасибо. Ты уже очень помогла, не начав расспрашивать. Я хочу побыть одна, извини.
Накинув китель прямо поверх домашнего платья, я спустилась на улицу. Отошла немного от входа, устроилась на скамейке. Фонарь над входом освещал все вокруг, а густая тень дерева скрывала меня от людей. Идеальное место.
Ветер пробрался под рубаху. Я плотнее запахнула полы кителя. Хорошо, что я вышла из общежития, — там, внутри, сейчас все гудят, как пчелы в растревоженном улье. Перебирают сплетни, обсуждают.
Я не хотела ничего обсуждать. Ни о чем не говорить, ни о чем не думать. Просто посидеть и подышать воздухом — свежим, прохладным, а не сухим жаром сушильни.
Воздуха здесь было сколько угодно, но легче не стало. Накрыла тоска — такая острая, что слезы подкатили к глазам.
«На что она рассчитывала». А на что рассчитываю я?
Я рассердилась на саму себя. Третий день знакомы, давай еще, свадебный наряд придумай и имена будущим детям! Не собираюсь я ни на что рассчитывать, просто…
Просто все мои мысли о нем, и даже сейчас, когда я знаю, что Родерику здесь делать нечего, ветер несет запах горьких трав, как в сегодняшнем сне. Как бывает, когда он рядом.
Глупо, но я обернулась к ветру и замерла, увидев в глубине аллеи высокую широкоплечую фигуру.
Дожила! Уже мерещится!
Но Родерик мне не мерещился — шагал себе по
