Елена Бергман - Мир львинов
Львин подумал и одобрил. Отдав рыбу на растерзание женщинам, друзья уселись играть. Варму трижды проиграл Мраху. Мрах расстроился.
— Опять ты за свое! — возмутился он. — С тобой неинтересно!
Человек льва пожал плечами:
— Ты же сам хотел, вот я и проигрываю! Что опять не так?
Мрах ударом ноги раскидал камушки и надулся.
— Игра не та! — мявкнул он. — В ней правила другие!
Варму отмахнулся:
— Хватит из-за ерунды ссориться. Пойдем лучше детей потискаем.
Но Сарши и Нори спали, и Утя не позволила их трогать.
— Только уложила! — сказала она недовольно. — Где вы раньше были, когда они орали? А еще отцы, называется!
Отцы смутились и ретировались — в последние дни они и вправду уделяли сыновьям маловато времени.
— На охоту завтра схожу. — обьявил Мрах. — Рыба эта уже поперек горла стоит. Хочу мяса!
Варму тоже хотел мяса.
— Зажрались мы. — сказал он. — Уже и рыба нам не еда! Наверно, пора опять в горы на седьмицу… Прогуляемся, по обрывам полазаем…
Львин фыркнул и вежливо отказался — он был сыт горами по горло.
— Спать что-ли пойти? — размышлял между тем варах. — Заняться все равно нечем!
— Рано. — ответил Мрах. — Опять подорвусь среди ночи и начну бродилки бродить. Лучше копье доделаю.
Варму покосился на свою сломанную руку и уныло вздохнул — сам он мастерить толком ничего пока не мог.
Львин ушел доделывать копье, и человек остался один. Ему было очень скучно. Подобрав дротик, он от нечего делать немного потренировался метать его в дерево, но разболелось пробитое стрелой плечо.
Варму совсем расстроился.
— Старый я и никому не нужный. — сказал он сам себе. — Даже дротик уже кинуть не могу!
С того ни с сего вдруг вспомнилась Арша — красивая, юная и вероломная. Что она сейчас поделывает? Небось нашла себе нового мужа и теперь треплет ему нервы… Но мысль об Арше пришла и ушла, не задержавшись.
В стойбище заплакал младенец, и Варму оживился — он узнал голос сына. Бросив дротик, человек льва устремился на зов.
— Как ты вовремя! — похвалила его Утя. Подхватив здоровой рукой заходящегося в крике младенца, Варму осторожно пристроил его на левое плечо и начал укачивать.
— У него зубик режется. — сообщила Утя. — Вот и плачет.
— Зубик? — удивился варах. — А не рано? Ему ж пять месяцев только!
Львиня пожала плечиками.
— Ты это зубику скажи. — предложила она.
Варму поглядел на хнычущего сына и спросил со всей возможной серьезностью:
— Зубик, ты зачем режешься так рано?
Утя рассмеялась и поцеловала обоих. Потом погрустнела.
— Я устала. — сказала она тихо. — Устала от походов, от неустроенности и от жизни на открытом воздухе. Мрах обещал мне дом и покой. Но пока — только обещал! Когда мы, наконец, дойдем?
— Скоро. — ответил ей Варму. — Пять дневных переходов, а может, шесть, и у тебя будут и дом, и покой. Дотерпишь?
Утя кивнула и украдкой смахнула слезы.
— Всего пять переходов. — вздохнула она. — Так мало!
— Так мало. — подтвердил варах. Ребенок на его плече затих. От его маленького тельца шло живое, влажное тепло.
— Мы погуляем. — попросил мужчина. — А ты пока отдыхай.
Львиня благодарно улыбнулась и легла.
Придерживая сынишку, варах неторопливо зашагал вокруг костра.
— Спи, карапузик. — едва слышно говорил он малышу. — Все дети должны спать. А еще все дети очень любят ездить на папином широком плече. Им там уютно и удобно. Папа ходит туда-сюда, и детей качает и укачивает, их глазки закрываются…
Сарши закрыл глазки и зачмокал, посасывая кулачок.
— А пока детки спят… — продолжал варах. — Они растут и набираются сил…
Ребенок спал, уткнувшись лобиком в отцовское ухо.
Осторожно, чтобы не разбудить его, варах прилег рядом с спящей Утей и тоже задремал, устроив Сарши у себя на груди. С малышом было так спокойно…
Варму проснулся от ощущения холодной влаги. Рубашка на груди была мокрой и подозрительно попахивала. Маленький Сарши не спал. Лежа на животе, он разглядывал отца внимательными карими глазенками и пускал пузыри.
— Ах ты писюка! — засмеялся варах, сообразивший, наконец, в чем дело.
Ребенок засмеялся в ответ.
— Как тебе не стыдно! — укорил Варму сына. — Папку всего описял!
Но Сарши не было стыдно. А вот мокро и неудобно — было. Перестав смеяться, малыш оттопырил нижнюю губку и открыл ротик, собираясь заплакать…
— О, только не ори! — взмолился Варму. — Ты очень громко орешь!
Ребенок хныкнул, набрал в легкие побольше воздуха и испустил первый — пробный вопль. Мужчина торопливо опустил сына на одеяло и попытался перепеленать, но с одной рукой у него ничего не получалось. Сарши вопил и дрыгал ножками. Тогда Варму смирился и просто стянул с него мокрые одежонки. Оказавшись голопопым, ребенок мгновенно успокоился и разулыбался.
— Ты — дикое существо. — прошептал варах, целуя сына в пухленький пузик. — Почему не хочешь пеленку?
«Дикий» Сарши громко засмеялся и запустил ручонки отцу в волосы — ему было хорошо.
— Надо бы тебя сполоснуть. — решил Варму. — Ты, мой дружочек, пахнешь! Да и я — тоже…
Стянув обмоченую сыном рубашку, мужчина наскоро прополоскал ее в реке и повесил сушиться. Ребенок смотрел с интересом. Обтерев малыша влажной тряпочкой, Варму предпринял очередную попытку его запеленать. Сарши немедленно поднял крик.
— Ты неправ. — уговаривал его варах. — Одеяло сухое, а ты его намочишь! Мама Утя будет ругаться…
Младенец вопил. Ему не было дела до одеяла. В конце концов его плачь разбудил маму Утю.
— Буду ругаться! — подтвердила она, забирая ребенка и ловко одевая на него сухую пеленку и ползуночки.
Сарши еще немного покричал и смирился.
— Где твоя рубашка? — дивилась львиня, зевая.
— Сохнет…
— Аааа… — кивнула Утя. Проснулся Нори и тоже заплакал. Львия перепеленала его и унесла к кормилице.
— Постираешь? — попросила она, уходя.
Варму подобрал детские вещички и отправился к реке. Через поллучины тряпочки сохли, развешенные на кустах.
Варах вернулся сыну — ребенок уже спал. Вскоре пришла Утя. Уложив сытого, сонного львиненка, юная мать прилегла рядом.
— У тебя очень красивый малыш. — сказал ей Варму и, наклонившись, зарылся носом в покрывающий затылок Нори мех. От ребенка пахло молоком и травой. — Только не разбуди… — попросила Утя.
Мужчина что-то пробурчал и нежно чмокнул львиненка в ушко. Он тоже уже давно любил обоих детей.
Утя свернулась калачиком и задремала. Нацеловав Нори, Варму встал и пошел прогуляться — ему больше не хотелось спать.
