Михаил Демиденко - За Великой стеной

— Ты доволен?

— Не меньше, чем ты.

— Где я буду жить?

— У меня в номере.

Мило болтая, мы вышли из аэровокзала.

— После твоего ночного бегства, — щебетала Клер, — я осталась одна в доме. Ты оказался прав — служанка исчезла. Больше она не появлялась. Я подумала вначале, что она из шайки этих мерзавцев, что напали на нас, но ничего не пропало. Она даже не взяла расчета. В полицию я не стала сообщать, потому что она оставила записку: «Извините! Прощайте!» Очень странная девушка. Боб пришел вечером. Ох и рассердился на тебя, что ты скрылся без него! Говорил, что ты идеалист, мальчишка, что «выбил сам у себя стул из-под ног».

— Прошу, никогда не напоминай о нем больше! — сказал я. Кажется, я начал понимать, каким образом дневник Пройдохи Ке оказался в печати левых.

— Почему не напоминать о нем? — не поняла Клер.

— Он плохой человек! Это из-за него я очутился здесь.

— Ты не напутал, дорогой? Он очень порядочный человек. Он был у меня второй раз на прошлой неделе.

— Даже так!

— Да, это он сказал твой адрес. Просил передать привет.

— Не говори о нем!

— Хорошо, хорошо, дорогой, не буду, только...

— Значит, служанка исчезла в тот злосчастный вечер?

— Да. Но она явно преступница, ее все-таки искала полиция. Приходили ко мне, просили хотя бы фотографию. Лично я никаких претензий к ней не имею.

— Когда ею заинтересовалась полиция?

— Перед самым приездом твоего Боба. Ой, не буду, не буду о нем говорить, раз ты не хочешь. Ты слушаешь меня?

Теперь все знаки препинания расставились в тексте: я знал, каким образом тетради Пройдохи оказались в газетах. Я вспомнил шорохи у двери, настороженные взгляды служанки... Перед тем как уйти из кухни, я бросил в камин третий экземпляр рукописи. Чтобы сгореть кипе бумаги, требуется время и кочерга. Но эта кипа не сгорела.

Служанка... Я даже не знал ее имени. Она шла к цели более коротким путем, чем я, и, что самое главное, бескорыстно.

Слугой был я! Она была хозяйкой.

Мне осталось снять шляпу и склонить голову перед ее мужеством.

— Ты куда? — заволновалась Клер.

— Тут есть переговорный пункт, — ответил я, стараясь ее не тревожить. — Надо позвонить в газету. Редактор, наверное, проклял меня. Работа есть работа, дорогая!

Геннадий Еремин

ЧЕРНЫЕ ФЛАГИ ЮЖНЫХ МОРЕЙ

(Главы из книги)

Порой морякам выпадает

удача и попутные ветры,

и им случается проскользнуть

мимо пиратов...

Легче защититься от нападения

чужих пиратов, нежели от своих.

В южных морях, что лежат между Тихим и Индийским океанами, пиратство родилось чуть ли не вместе с мореходством Подобно древним грекам и финикийцам, китайцы и малайцы также могут считаться одними из древнейших пиратов на земле. В то время, когда европейцы открыли для себя «таинственный Восток», они были поражены размахом пиратства в южных морях и могуществом пиратских флотов, которое не снилось их европейским коллегам по «черному ремеслу». Пиратские суда рыскали во всех направлениях, от Японии и Кореи до Филиппин и Индонезии, часто забираясь далеко в глубь восточноазиатского материка по широким и судоходным рекам, сжигая города и селения континентального Китая, захватывая огромную добычу.

Не случайно, начиная со времен Марко Поло и первых христианских миссионеров, а также плаваний португальцев в Индийском океане и в морях южнее Китая европейские источники описывали местных пиратов как более опасных и непобедимых, нежели пираты Атлантики, ибо плавали они в составе больших и хорошо организованных флотилий, насчитывающих сотни судов и десятки тысяч команды. Эти прибрежные и океанские флотилии пиратов южных морей, порой действовавшие как настоящие военно-морские силы какой-либо мощной державы, выходили в южные воды с вполне конкретными целями, спланированными операциями, хорошо налаженной координацией боевых действий. И редко когда операции пиратов заканчивались неудачей.

...Может показаться странным, что попытки пресечь пиратство в китайских водах оказывались неудачными на протяжении многих веков, однако это можно объяснить не только размерами страны, длиной ее береговой линии, многомиллионным населением, но и давностью «пиратских традиций». Действительно, за столетия и тысячелетия истории Китая и ожесточеннейшей классовой борьбы внутри китайского общества бурные социальные катаклизмы выталкивали здесь на забытые богом и государством морские окраины обездоленный, голодный и бунтующий люд, пополнявший собою или организовывавший вновь, как и в далекой Европе, вольные «пиратские братства». Объяснение этому кроется еще и в самой истории морского развития Китая, никогда (за исключением времени правления завоевателя Китая, монгольского хана Хубилая, и первых десятилетий существования китайской династии Мин в начале XV века) не имевшего своего сильного военно-морского флота, создаваемого в Китае лишь от случая к случаю. Боевые суда китайцев в средние века фактически не развивались, всегда оставаясь небольшими даже в более позднее время.

Континентальная страна, «центр Вселенной», в лице своих чванливых и заносчивых императоров по большей части никогда не считала океан основой китайского военного могущества. Поэтому острова и побережья Китая становились прибежищем беглых, ареной деятельности китайских и других пиратов. Особенно оживленно в средние века в отличие от трасс морских было на внутренних трассах Китая. Местные речные коммуникации и грузы, идущие по ним, всегда были заманчивой приманкой еще для одного сорта пиратов Китая — речных разбойников, которые, как глухо сообщается в хрониках, «грабили купцов». Если на Хуанхэ и Янцзы пиратством заниматься было трудно, то на более мелких реках вдали от «центра» оно распустилось пышным цветом. «Пиратской рекой», например, всегда называли реку Кантон, сохранившую свою «романтическую» славу вплоть до середины XX века.

Примечательно, что именно в таком «домашнем» варианте китайское речное и морское пиратство сохранялось в омывающих Китай морях и китайских реках чуть ли не до наших дней, придав ему неповторимое «китайское своеобразие». Оно так и не стало океанским в том широком смысле, в котором пиратство было в Западной Европе, — в Атлантике, Тихом, а затем и Индийском океанах. Однако и у китайцев во все века были свои морганы и свои дрейки, от «морских подвигов» которых за версту несло кровью. Они пользовались в южных морях не меньшей известностью, авторитетом и властью и о них порой даже знали в Европе, как, например, о знаменитом китайском пирате второй половины XVII века Коксинге, создавшем свое государство на Тайване. Как и в Атлантике, где зарождались многие пиратские фамилии, со временем превратившиеся в династии американских миллиардеров, подобный процесс происходил и в морях, омывающих Китай. В конце XVIII —начале XIX века пиратские флотилии в южных морях по-прежнему отличались большими размерами. Например, в 1806 году пираты атаковали Тайвань силами в 100 кораблей и 10 тысяч человек команды. И такие случаи в то время были нередки, хотя в Атлантике уже закатилась звезда «вольного пиратства».