Яков Наумов - Тонкая нить
— Вылетаем через день, послезавтра. Вот деньги. Места бери разные, не вместе. Мой билет занесешь завтра сюда же. Ни в аэропорту, ни в самолете ко мне не подходи, не заговаривай. Так — до прибытия в Ригу. Понял?
На его вопрос, зачем откладывать, почему не вылететь на следующий же день, она пренебрежительно пожала плечами:
— Хочешь, чтобы меня тут же хватились на работе, забили тревогу? Глупо! Завтра я оформлю отпуск. На неделю. Предлог найду. А там… Там пусть ищут.
Вечером собрались втроем. Скворецкий, Луганов и Савин. Вновь еще раз обсудили план предстоящей операции, уточнили детали. Неясным оставался один вопрос: кто будет руководить ходом операции на ее завершающем этапе. Сознавая всю важность и ответственность операции, Луганов настаивал на вызове из Москвы Андрея Миронова. Полковник был с ним согласен, но Миронов уже вторые сутки не звонил, не подавал признаков жизни.
Кирилл Петрович решил сам созвониться с Москвой.
Соединиться с генералом ему, однако, не удалось: генерал был занят.
Миронов, как оказалось, находился у генерала и тоже не мог подойти к телефону.
«Неспроста, — подумал Скворецкий, — с генералом не соединяют, когда у него Андрей. Не иначе, заварилась там каша. Уж не с Семеновым ли что стряслось?»
Кирилл Петрович был близок к истине. Как раз в то время, как он звонил, генерал Васильев и Миронов вели беседу, правда, не с Семеновым, но с иностранным туристом, задержанным на бульваре.
Семен Фаддеевич встретил Б. подчеркнуто вежливо. Он расспрашивал Б., давно ли тот прибыл в Советский Союз («Ах, вы здесь, у нас, уже не впервой?»), где научился свободно говорить по-русски, как находит Москву? Однако Андрей то и дело ловил пытливый, настороженный взгляд генерала, внимательно изучавший собеседника.
Б., когда Миронов предложил ему проехать в Комитет государственной безопасности, перетрусил. Дорогой, сидя в машине плечом к плечу с Б. (Семенова отправили в другой машине), Андрей чувствовал, как того бьет нервная дрожь. Теперь, после вежливого приема, оказанного ему генералом, Б. вновь обрел присутствие духа, повел себя развязно, нагловато.
В непринужденной беседе прошло с полчаса.
— Перейдем к делу, — меняя внезапно тон, резко сказал генерал. — Итак, мистер Б., рассказывайте, что там произошло у вас на бульваре. Только ничего не выдумывайте, не советую.
Крутой поворот в ходе беседы смутил Б., глаза у него забегали.
— Я — я вас не понимаю, сэр… — начал он сбивчиво. — Ничего особенного не произошло. Так, мелкое недоразумение. Но, мистер… э-э, мистер… — он ткнул пальцем в сторону Миронова, — принес свои извинения, и больше я не имею претензий…
— Зато мы имеем претензии, — резко прервал его генерал. — Прежде всего потрудитесь объяснить, с какой это стати, за какие заслуги вы пытались вручить две тысячи пятьсот рублей гражданину Советского Союза Семенову, подсевшему к вам на скамейку? Почему он, кстати, к вам подсел? Зачем? Ради этих денег?
— Но… но… — заикнулся Б. — Я никому никаких денег не передавал и никакого Семенова не знаю. Это… это… провокация…
— Что-о-о? — с веселой иронией сказал генерал. — Провокация? Слова-то какие! Может, вы будете столь любезны, что разъясните, кто занимается провокацией, уж не мы ли?
— Нет, что вы! — горячо воскликнул Б. — Помилуйте. Вас я никак не имел в виду.
— Так кто?
— Ну, этот самый, как его? Что сидел рядом со мной на скамейке.
— Ах, Семенов? Представьте себе, он говорит совсем другое. Да и ведет себя иначе, нежели вы.
— Но он лжет! — так и подскочил Б. — Все лжет!..
— Любопытно, — усмехнулся генерал. — Что же именно в его показаниях ложь?
Б. понял, что совершил промашку:
— Ну, насчет денег, двух с половиной тысяч. Ничего я ему не давал, все это ложь.
— Так, — сурово сказал генерал. — Значит, вы утверждаете, что ничего не давали?
— Нет, ничего.
— Что же вы, в таком случае, на это скажете? — спросил генерал и протянул Б. уже изготовленные фотографии, на которых во всех подробностях было изображено, как Б. передает Семенову коробку папирос и получает от него коробок спичек.
— Ах, это? — силился улыбнуться Б. — Это… Да, припоминаю… Я, кажется, дал этому человеку папиросы… правильно, коробку папирос… и воспользовался его спичками. Что, разве это запрещено в вашей стране?
— Нет, почему же? Совсем не запрещено. Но вот платить две с половиной тысячи рублей за коробок спичек…
— Но я не платил, ничего никому не платил — это же ложь, сплошная ложь!..
— Вы на этом настаиваете? А вот ваш сосед по скамейке, этот самый Семенов, тот сразу признался. Вам предъявить его показания?
— Зачем? — стоял на своем Б. — Он лжет.
— А вот этот акт? — спросил генерал, протягивая Б. акт, составленный в отделении милиции Мироновым. — Это что? Тоже ложь?
— Ложь, — твердо сказал Б.
— Ну, а отпечатки ваших пальцев на деньгах — это, как по-вашему, тоже ложь?
Б. прикусил губу и ничего не ответил.
— Итак, — настойчиво повторил свой первоначальный вопрос генерал, — почему вы уплатили две с половиной тысячи рублей за спичечную коробку?
— Простите, господин генерал, — как мог искреннее воскликнул Б., прикладывая руки к сердцу, — но я вас действительно не понимаю! Деньги? Не знаю. О чем вы говорите? Клянусь вам, я давал какому-то человеку на бульваре самые обыкновенные спички. Самые обыкновенные. Ничего, кроме спичек, в той коробке не было.
— Охотно верю. В той коробке, — генерал нажал на слове «той», — которую передавали вы, — не было. Но ваш сосед вернул вам не ту коробку, что вы ему дали, а другую, и это была не совсем обычная коробка. Она содержала кое-что, помимо спичек. Недаром же вы выложили за нее такую сумму. Так вот, не угодно ли будет вам сказать, что вы рассчитывали обнаружить в этой коробке спичек? Не желаете? Тогда я скажу. На этой самой, как вы изволили выразиться, обыкновенной коробке под фабричной этикеткой наклеено несколько кадров микропленки с шифрованным текстом. Да, да, кадры микропленки с текстом, который зашифрован. Кстати, вы не хотели бы дать нам ключ к этому шифру? Не хотите? Не надо. Разберемся сами. Нам не впервой. На одном кадре, между прочим, имеется текст без шифра. Записочка. Ее уже прочли…
— Бог мой! Шифр, записка! — ломал руки Б. — Но я ничего не знаю… Слово джентльмена, не знаю.
— Верю, — спокойно заметил генерал. — Содержание этой записки, как и шифра, вы, конечно, не знаете. Больше того, смею вас заверить, теперь уже и не узнаете. Никогда. Что же до остального, так тот, кто передал вам этот коробок спичек, — тот самый Семенов, что подсел к вам на бульваре, — так он все рассказал. Повторяю, он ведет себя куда искреннее, нежели вы. Кроме того, отпечатки пальцев сохранились не только на деньгах, но и на коробках: как на той, так и на другой. За что вы платили деньги — известно. Как видите, вы изобличены. Мой совет: бросьте бессмысленное запирательство и расскажите всю правду. Так будет лучше. Лучше для вас, в первую очередь.
