Андрей Шляхов - Андрей Миронов и его Женщины ...и Мама

Шляхов Андрей

Андрей Миронов и его Женщины ...и Мама

Я мечтою ловил уходящие тени,

Уходящие тени погасавшего дня,

Я на башню всходил, и дрожали ступени,

И дрожали ступени под ногой у меня.

И чем выше я шёл, тем ясней рисовались,

Тем ясней рисовались очертанья вдали,

И какие-то звуки вдали раздавались,

Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.

Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,

Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,

И сияньем прощальным как будто ласкали,

Словно нежно ласкали отуманенный взор.

И внизу подо мною уж ночь наступила,

Уже ночь наступила для уснувшей Земли,

Для меня же блистало дневное светило.

Огневое светило догорало вдали.

Я узнал, как ловить уходящие тени,

Уходящие тени потускневшего дня,

И всё выше я шёл, и дрожали ступени,

И дрожали ступени под ногой у меня.

Константин Бальмонт.

Предисловие

Мои представления о добре и зле были вдребезги разбиты фильмом «Бриллиантовая рука».

До того как я посмотрел этот фильм, всё в моей жизни было ясно, логично и просто. Мир делился на добрых и злых, на наших и не наших (преимущественно — белогвардейцев и фашистов), на однозначно плохих и всесторонне хороших. Хорошие люди заслуживали всяческих наград, похвал и сладостей, а плохие, соответственно, — порицания, ремня и чего похуже.

И вот в этот гармоничный детский мир ворвался «Граф», он же Геша, а в миру — Геннадий Петрович Козадоев. Обаятельный, жизнерадостный и очень невезучий прохиндей-контрабандист.

С одной стороны — плохой человек, неправильный. У станка не стоит, земные недра отбойным молотком не ковыряет, корабли через моря-океаны не водит. Подвизается в каком-то Доме моделей, да и то изредка, посвящая весь избыток своего свободного времени весьма неблаговидным делам.

С другой… Ах, какой же он был обаятельный с другой стороны! Как улыбался, как пел, как танцевал! И вообще — такие весёлые люди не могут быть плохими по-настоящему. Это его, наверное, Лёлик втянул. Вот Лёлик в исполнении Анатолия Папанова был злодей так злодей. Мрачный, грубый, плохо воспитанный. Увидишь такого на пороге — всё, прощайся со своей копилкой. А Геша — не такой, он хороший, только в плохие игры немножко заигрался. И была детская уверенность в том, что Гешу сильно наказывать не станут. Так, поругают немного, погрозят пальцем и отпустят. А уж Лёлика с шефом — тех точно на неделю в угол поставят, и вместо конфет и мороженого будет им рыбий жир по три столовых ложки в день!

Андрей Миронов превратил мои чёрно-белые представления о людях в цветные, за что я ему бесконечно признателен.

Впрочем, не только за это, но за всё его творчество, за то, что он был.

Был… Так трудно, так непривычно говорить об Андрее Миронове в прошедшем времени. Ведь не проходит и недели без просмотра какого-нибудь фильма с его участием.

Какое там «был»?!

Он есть!

Он всегда с нами!

Волшебная сила искусства (да простят мне читатели мой пафос хотя бы потому, что здесь он вполне уместен) делает своих избранников бессмертными, и в этой-то власти над временем и кроется суть волшебства.

Глава 1. РОДИТЕЛИ

Мария Миронова родилась в праздник, в Рождество — 7 января 1911 года (по старому стилю — 24 декабря 1910 года). Отец — конторский работник, ведавший учетом товаров, мать — учительница в школе. Благодаря финансовым способностям отца, Владимира Николаевича, жили Мироновы хорошо, можно сказать — богато. Кроме достатка их семья выделялась своей любовью к искусству, в первую очередь к музыке и театру. Разумеется, Маша с детства мечтала стать актрисой. Нет, лучше сказать не «мечтала», а «собиралась». Это была очень целеустремленная и упорная девочка.

В семь лет (на дворе был 1918-й год и Москва только привыкала жить по новым, коммунистическим правилам) Маша начала учиться в общеобразовательной школе № 73, созданной новыми хозяевами жизни на базе двух известных московских гимназий — мужской гимназии А. Е. Флёрова и женской гимназии М. А. Румянцевой. В 1921 году эта школа была преобразована в Единую трудовую опытно — показательную школу № 10, а в 1922 году получила имя полярного исследователя Фритьофа Нансена. Какая связь между знаменитым полярным исследователем и московской школой? Да всё очень просто: Нансен, первый в истории верховный комиссар Лиги Наций по делам беженцев, хорошо относился к Советской власти, укрепляя её авторитет не только своими высказываниями, но и деньгами. Так, например, большую часть Нобелевской премии мира, которой Нансен был удостоен «за многолетние усилия по оказанию помощи беззащитным», он потратил на устройство в Советском Союзе двух показательных сельскохозяйственных станций.

Школа была хороша всем, кроме месторасположения. Находилась она у Никитских ворот, а Мироновы жили на Земляном валу недалеко от Таганской площади.

От двух «родителей», старорежимных гимназий, новой школе досталась в наследство традиция школьного театра, в постановках которого активно участвовала Маша Миронова. Понемногу оттачивалось мастерство, а заодно ковался характер. В 1925 году Маша поступила в театральный техникум имени А. В. Луначарского («предка» Российской академии театрального искусства — РАТИ-ГИТИСа). Годом позже студентка Миронова вышла на сцену Театра современной миниатюры, получив роль Маньки в комедии Василия Шкваркина «Вредный элемент».

Первая ступенька… Сколько же их ещё впереди! Вспомогательная труппа (можно сказать — сценический резерв) Московского театра оперетты, МХАТ-второй (здесь, вопреки ожиданиям, не заладилось с первых дней — обошли ролями, стали выживать), Московский государственный мюзик- холл…

На эстрадной сцене успеха было больше, чем на театральной. Мария придумала новый, никем доселе не опробованный, эстрадный жанр — «телефонные разговоры». Это сейчас телефон привычен до обыденности, а в то время он был олицетворением прогресса!

Был создан образ Капы, Капитолины, мещанки до мозга костей, манерной, претенциозной, недалекой. Яркая юбка, непременный облезлый мех на плечах, красный (как-никак основной цвет того времени) берет на голове. Капа с серьёзным видом несла в трубку забавную чепуху, зрители смеялись, актриса (она же — сценарист, режиссёр и художник по костюмам) радовалась аплодисментам. После Капы была Дуся, Дусю сменила Клава… Все они были похожи, как сёстры, что давало повод для упрёков в повторяемости. Но тем не менее именно «телефонные разговоры» в 1939 году принесли Марии Мироновой звание лауреата Первого Всесоюзного конкурса артистов эстрады. Это было не просто звание, а официальное признание заслуг актрисы. Первое и оттого ценное втройне.