Отвергнутые - Ярославия Кузнецова
– Ладно, Макс. Я позвоню ему. Но, кроме физики, ни по одному предмету больше его подтягивать не собираюсь.
– Можешь, вообще, с ним больше никогда не общаться. Главное, поговори сейчас. Он должен выполнить задание Инсинуатора. Это последнее. За ним наш шанс на нормальную жизнь.
Второй день беспрерывной медитации не привел её к положительному решению. Голос Даниса слышать не хотелось по-прежнему. В голову лезли глупые мысли. То ей казалось, что друзья используют её доброту. Потом вдруг приходила мысль, что они хотят её подставить. А потом перед глазами возникало детское лицо Даниса со взглядом затравленного шакала, забитого в угол. Если бы «шакал» не звучало так обидно, это прозвище стало бы официальным для Даниса с его несочетающимися с внешностью ребенка взрослыми глазами. Постоянный страх делал из него легкую добычу. Для Инсинуатора, конечно. Но не для Мари, которая вот уже который день не могла решить, что же ему сказать такого, чтобы он поступил не по велению собственного «хочу», а по совести. Ради всей их бывшей компании. Тяжело вздохнув от собственных мыслей, Мари растерла ладонями лицо. Пусть это и прозвучит с презрением, но Данис бы сейчас сделал ударение на слове «бывшей».
1 февраля. Вечер.
Они договорились вечером встретиться в том самом антикафе, где раньше проводили вечер воскресенья за игрой в приставку. Пока Нильс с Ютой сидели в гостях у Макса, монтируя очередное видео, Мари с Данисом обычно рубились не на жизнь, а на смерть. Дуэлью на джойстиках часто решались споры или восстанавливались нервные клетки после подготовки к сложным контрольным работам. Завтра их ожидал первый в жизни пробный экзамен, баллы по которому должны пойти в зачет отметок в аттестате. Уровень стресса достиг критической отметки у всей пятерки, но с состоянием Даниса они не могли сравниться. Он пришел на встречу с перемотанным шарфом лицом. Открытыми оставались только глаза. Но, по мнению Мари, их нужно было прятать в первую очередь. Хоть под очками, хоть под пиратской повязкой, лишь бы никто не увидел его пустой взгляд. Она хмуро сдвинула брови, наблюдая, как он снимает с себя куртку и бросает её на спинку дивана.
– У трупа во взгляде больше осмысленности, чем у тебя, – проворчала она, протянув ему джойстик.
– Труп уже лишен жизни, в отличие от меня, – ответил он и со старческим стоном упал рядом с ней.
Несколько минут они просидели молча. Напряженно щелкая кнопками, ребята наблюдали за передвижениями их персонажей на большом плазменном экране.
– Я знаю, зачем ты меня сюда позвала, – произнес он, не отвлекаясь от игры.
– А я знаю твой ответ, – ответила Мари.
– Тогда в чем смысл этой встречи?
– Я обещала Максу поговорить с тобой. Просто выполняю обещание.
Они продолжили играть. Герои на экране с искрами от мечей и яростными звуками борьбы пробивались сквозь засаду врагов, поэтому они оба на мгновение замолчали, усиленно давя на свои джойстики. Разговор продолжила Мари, как только они смогли вырваться на открытую местность.
– Не могу тебя не спросить. Ты хорошо подумал?
Он тихо «угукнул» в ответ.
– Ты же своей головой понимаешь, что одним своим поступком предаешь сразу всех своих друзей?
– У меня нет друзей.
Оба по-прежнему не смотрели друг на друга, сосредоточившись на действии на экране. Со стороны могло показаться, что школьники просто убить время за игрой в приставку, а их редкие перебрасывания фразами нужны только для того, чтобы создавать между собой ощущение присутствия.
– Третьего января ты так не думал, – сказала она.
– У меня никогда не было друзей. Были четыре пиявки, присосавшиеся к моему кошельку. У меня, в отличие от вас, всегда было бабло на кармане. А вам только и нужно, что побухать на моей даче за мой счет.
– Мм, какого высокого мнения ты о себе. А в твои мудрые мозги не пришла шальная мысль о том, что я могу размышлять примерно в том же ключе? Не ты ли выезжал в плане учебы за мой счет? Сколько рефератов и практических работ ты сделал сам за последнее время? Твой коэффициент полезного действия на сегодняшний день равняется примерно нулю.
– Я не настолько беспомощен, как тебе может показаться со стороны, – ответил он спокойно, выдав свою обиду на её слова лишь резким рывком персонажа на экране в противоположную пункту назначения сторону.
– Эй, полегче, братан, – воскликнула Мари, и он тут же выровнялся.
– До определенной поры я был отличником, – напомнил Данис.
– До поры, пока мы складывали два и два на пальцах. Вспомни, сколько непонятных формул по физике я тебе объяснила. А сколько задач по алгебре прорешано совместными усилиями, чтобы ты разобрался в теме, а не просто зазубрил правила наизусть. Без меня ты бы не сдал эти экзамены. Ни пробные, ни предварительные. Ни, тем более, выпускные в мае.
– Ты хочешь отобрать у меня смысл жизни за то, что три года помогала с домашкой? – спросил он. – Не слишком высокая плата? Ты, Марика, уже загоняешься.
– Дан, это ты загоняешься, перекладывая на меня чужую вину. В нашей Игре злодей Инсинуатор, а не я. Не ты один лишился смысла жизни. Посмотри на нас. Нильс бросил школу и закрылся в своей комнате от всего мира. Юту затравили в школе до первых седых волос. Меня игнорируют собственные родители, а директриса месяц отбивалась от журналистов, которые хотели записать её комментарий по поводу моего поступка. Макс целыми днями крутится на стуле у компьютера, глядя на страницу собственного удаленного канала. Никто из нас не знает, как жить дальше и стоит ли, вообще, продолжать, – равнодушным тоном произнесла она, продвигая своего персонажа за стену крепости. В тоне её голоса не прозвучало ни единой эмоции, будто всё это рассказ о незнакомых людях.
– Я посмотрел на вас со стороны. Сделал выводы, что подобная жизнь меня не устраивает. На вашем месте я предпочел бы смерть.
– Так говоришь, будто тебя не касается эта ситуация. Тусили вместе. Отвечать должны тоже вместе.
– Я не готов. Пускай выкладывает видео, – спокойно ответил Данис. – Нам уже ничего не будет за это.
– Ошибаешься. Как только в Сети появится видео, с нашего города начнется новая волна, которая накроет всю страну. Полгода даже не прошло. Никто нас не простил и ничего нам не забыл. Слишком масштабная катастрофа для такого маленького города, Дан. Странно, что
