Карл Май - По дикому Курдистану
Я снова зарядил ружье и повел лошадь назад по тропе. В течение всего этого времени собака вела себя тихо. Она все время была на некотором расстоянии от лошади, как будто чувствовала, что не должна мешать ни звуком, ни движением.
Прошло много времени, пока мы не достигли места, где снова могли отдохнуть. Площадка была примерно пяти локтей в длину и четырех футов в ширину.
Стоило ли мне попробовать? Может быть, лучше все свершить за одно мгновение, чем мучиться часами? Я прижал вороного к скале так, чтобы он мог оглядеть сзади тропу. Затем… Боже милостивый, помоги! Я пришпорил лошадь, поднял на дыбы и рывком повернул ее кругом.
Целое мгновение ее передние копыта парили над пропастью, затем они обрели прочную опору; опасный разворот удался. Лошадь дрожала всем телом, понадобилось немало времени, чтобы можно было двигаться на ней дальше.
Возблагодарим Господа! Мы быстро проехали по опасной тропе, затем, однако, я был вынужден остановиться. На незначительном расстоянии от меня стоял мелек примерно с двадцатью людьми. Ружья всех были направлены на меня.
– Стой! – приказал он мне. – Как только ты схватишься за оружие, я стреляю!
Сопротивление было бессмысленно.
– Чего ты хочешь? – спросил я.
– Слезай с коня! – сказал он.
Я слез.
– Сложи свое оружие! – приказал он дальше.
– Этого я не сделаю.
– Тогда мы тебя застрелим!
– Стреляйте!
Они не выстрелили, посовещались друг с другом, и затем мелек сказал:
– Эмир! Ты пощадил меня, я тоже не хочу тебя убивать. Пойдешь за нами добровольно?
– Куда?
– В Лизан.
– Да. Только если ты мне оставишь то, чем я владею.
– У тебя ничего не отнимут.
– Ты клянешься?
– Я клянусь!
Я поскакал к ним, держа на всякий случай револьвер в руках, чтобы быть готовым ко всяким хитростям. Однако мелек протянул мне руку и сказал:
– Эмир! Ты пережил неприятные минуты?
– Да, на самом деле было страшно.
– И тебя не покинуло мужество?
– Тогда я бы пропал. Но Господь меня защитил!
– Я твой друг.
– И я твой друг.
– Тем не менее ты мой пленник, потому что ты поступил по отношению ко мне как враг.
– Что ты будешь делать со мною в Лизане? Посадишь меня в тюрьму?
– Да! Правда, если ты мне обещаешь, что не убежишь, то ты сможешь жить у меня как гость.
– Я сейчас ничего не обещаю. Позволь мне подумать.
– У тебя есть на это время.
– А где твои остальные воины?
Он улыбнулся с явным превосходством и отвечал:
– Господин! Твоя мысль была умна, но тем не менее я ее отгадал.
– Какая мысль?
– Ты подумал, я посчитаю, что бей из Гумри поскачет в эти горы, которые он так же хорошо знает, как и я. Он знает, что здесь ему не уйти от погони.
– Какое это имеет отношение ко мне?
– Ты хотел сбить меня с толку. Я последовал за тобой, потому что я все равно поймаю бея и одновременно хочу поймать и тебя. Со мной не все мои люди; остальные образовали две группы и скоро нагонят беглецов.
– Они будут защищаться, – возразил я.
– У них нет оружия.
– Они побегут через лес.
– Бей слишком гордый, чтобы оставить лошадь, на которой еще можно скакать. Ты напрасно подвергал себя опасности и напрасно ранил и убивал наших лошадей. Идем!
Мы ехали обратно той же дорогой. Там, где я поворачивал с главной долины в боковую, стояли несколько всадников.
– Ну как? – спросил их мелек.
– Мы поймали не всех.
– А кто у вас?
– Бей, хаддедин, слуга этого господина и еще два курда.
– Этого достаточно. Они оборонялись?
– Нет. Это им бы не помогло, они были окружены, но несколько курдов ускользнули в кусты.
– У нас есть их бей, этого более чем достаточно.
Мы возвращались к тому месту, где я впервые увидел пленников. Я был озадачен, что не поймали англичанина. Как он удрал и куда? Он не понимал по-курдски. Что теперь с ним станет?
Когда мы достигли лагеря, пленники уже сидели на прежнем месте, но теперь они уже были связаны.
– Куда ты пойдешь сначала – к ним или ко мне? – спросил меня мелек.
– Сначала к ним.
– Тогда я попрошу тебя сперва снять оружие!
– И я прошу оставить меня и пленников у тебя. В этом случае я обещаю тебе, пока мы в Лизане, не пускать в ход мое оружие и не предпринимать попыток к бегству.
– Но ты поможешь бежать другим!
– Нет! Я ручаюсь и за них, но ставлю условие, чтобы у них осталось их имущество и чтобы их не связывали.
– Да будет так!
Мы заняли места друг возле друга, и, признаюсь, большинству было стыдно смотреть в глаза товарищам, потому что мы дали себя снова поймать. Тут раздался крик удивления: появился всадник, которого, пожалуй, и не ожидали, – мистер Линдсей.
Он огляделся, увидел нас и быстро подскакал к нам.
– А, сэр! Вы опять здесь? – спросил он удивленно.
– Да. Good day, мистер Линдсей! Как вы снова оказались здесь? Ведь вам удалось смыться.
– По крайней мере я здесь не добровольно, как вы.
– Добровольно? Мы были вынуждены!
– Хе! Ужасное положение! Знаю только по-курдски слова: осел и пощечина. И должен опять совсем один скакать сквозь всю эту страну! Увидел, что всех поймали, и вот я прискакал.
– А где вы были, когда всех поймали?
– Я немного проскакал вперед, потому что мой конь быстрее бежит. Но куда исчезли вы?
– Сэр, сегодня у меня был один из опаснейших часов в моей жизни. Спешивайтесь. Я вам расскажу!
Он отпустил своего коня и уселся к нам. Я рассказал ему о моей поездке по скалам.
– Мистер, – сказал он, когда я закончил, – сегодня плохой день, очень плохой! Well! У меня теперь нет никакого желания снова ехать на медвежью охоту! Yes!
Много нашлось что рассказать также бею, Халефу и Амаду эль-Гандуру. Первый надеялся, что Мохаммед Эмин поскакал в Гумри за помощью, и уже заранее радовался, что на несториан нападут уже в этом лагере; но его ожидания не оправдались. После умеренной закуски мы отправились в путь. Нас взяли в круг, и все пришло в движение, чтобы снова пройти по дорогам, которые я с англичанином уже два раза преодолевал. Вышло некоторое промедление, так как хоронили погибших курдов. Затем мы поехали вперед, причем настолько быстро, что еще до наступления ночи достигли поселка, где жил брат мелека.
Там нас приняли не совсем дружелюбным образом. Несториане, от которых мы ускользнули, после короткого и безрезультатного преследования возвратились к дому брата мелека. Они приняли своих товарищей с большим ликованием, нас же – угрожающими словами и взглядами. Брат мелека стоял у двери, чтобы поприветствовать своего брата.
– Ты поймал великого героя, который так храбр, что охотнее всего бежит? Он бежал назад, как рак, который питается лишь падалью. Свяжи ему руки и ноги, чтобы он не убежал снова, – сказал брат мелека с издевкой.
