Сердце Дракона. Двадцатый том. Часть 2 - Кирилл Сергеевич Клеванский
Не узнать тюремную камеру, даже не взирая на тяжелые прутья решетки, отгородившие узника от узкой кишки коридора, было бы трудно. Слишком много, самого разного толка, повидал их генерал на своем веку.
— Очнулся, наконец?
Звуки тянулись как издалека и Хаджар не сразу узнал знакомый голос. Держась за влажную, склизкую стену, он с трудом поднялся на ноги и, помотав голов, о чем тут же пожалел из-за боли, огляделся внимательней.
Рядом с ним стоял Шакх. Из многочисленных повязок, в том числе и левой руки, висевшей на перевязи, в глаза сразу бросалась та, что пересекала его лицо от уха, до уха. А еще, учитывая, как он странно говорил и как неестественно двигались щеки, то, видимо, в ближайшее время Пустынному Волку придется обходиться без своих клыков.
— Как вы? — протянул Хаджар, стараясь не сильно шевелиться, чтобы не искушать раны вновь открыться.
Вместо ответа Шакх молча кивнул в сторону. Там, в самом темном углу, куда почти не проникал свет факелов, сидел Албадурт. Поникший, слепо смотрящий куда-то вперед, с едва заметно дрожащими руками.
Хаджар подошел к нему поближе и хотел позвать товарища, но тут его взгляд сместился ниже. На ноги гнома. Вернее — на то место, где раньше эти ноги были. Теперь же вместо них через перевязи просматривались две окровавленные культи, правая от бедра, а левая — чуть ниже колена.
— А, Хаджар-дан, — голос гнома звучал сухо и безэмоционально. Как у голема. — Потрепало нас немного, да? Потрепало…
И все. Ни историй про родственников. Ни жаркой речи. Ни намека на прежнего, неунывающего гнома.
Генерал прикрыл глаза, стиснул зубы так, что те едва не хрустнули, а затем сжал плечо друга. Тот никак не отреагировал. Лишь продолжал смотреть перед собой в пустоту.
Отойдя от явно шокированного гнома, Хаджар вернулся к Шакху.
— Как вы…
— Нас выкинуло под склон, — перебил Пустынный Волк. — В кровище и в дерьмище. Мне пробило нижнюю челюсть, рассекло живот так, что кишки пришлось руками придерживать, срезало правое ухо, — только сейчас Хаджар увидел, что у Шакха действительно отсутствовала ушная раковина справа, прежде он этого не замечал из-за повязки. — А рядом Алба-удун. Говорит такой — вот это тебя потрепало, дерьмокожаный. И давай ко мне идти. А встать не может. Я смотрю — у него ног нет.
Хаджар печально покачал головой. Он не знал, какие раны оставляет Правило, но даже будь это простая техника Небесного Императора — такие серьезные увечья не лечатся алхимий или вмешательством целителя. Во всяком случае — не за пару часов, дней или даже лет. Порой адептам приходится тратить века на восстановление увечий.
— Так мы и лежали там, — продолжил Шакх. — Пытались воспользоваться артефактами и пилюлями, а они… — он отмахнулся и посмотрел на генерала. — Да ты и сам уже, наверняка, знаешь, Хаджар. Здесь ничего не работает. Ни алхимия, ни техника, ни даже…
— Кровавые клятвы, — добавил Хаджар. — Я проверил. Ничего. Здесь нет Реки Мира, Шакх. Совсем нет.
Пустынный Волк дернулся и процедил несколько проклятий на языке Моря Песка.
— А я уж думал, что это просто из-за наших ран, — произнес Шакх голосом, скрипящим от треска разбившейся надежды. Он выдохнул и вернулся к рассказу. — В конечном итоге, когда на горизонте появился медведь — думал, что отправимся к праотцам. А тут местные выскочили. Бормочут что-то на своем и медведя этого палками и топорами лупят. В жизни ничего нелепее не видел… но ведь завалили же. А затем к нам. А я уже слабо понимал, в реальности или на суде Вечерних Звезд. А когда в себя прошел, то уже перебинтованный, обмазанный какими-то вонючими мазями, валяюсь тут, в этом сраном каменном мешке. А через несколько дней принесли Алба-удуна.
Хаджар внимательно слушал, но на последних словах дернулся от неожиданности.
— Несколько дней? — спросил генерал не без удивления. — Ты уверен, что прошло именно несколько дней.
Вместе ответа Шакх продемонстрировал участок стены за его спиной. Там, на камнях, если присмотреться, можно было различить пять неровных царапин.
— Караул сменяется каждые шесть часов, — Пустынный Волк кивнул в сторону коридора. — Я высчитывал. Сложно, конечно, без способностей адепта, но делать здесь нечего. Считал по секундно. Может с погрешностью, конечно, но тогда здесь в сутках не двадцать четыре часа, что, учитывая…
— Солнце поднимается не там, где должно, — протянул Хаджар.
— Тоже заметили? — хмыкнул Шакх, после чего и сам слегка приподнял брови. — Тебя так удивило, что мы здесь несколько дней, потому что…
И Пустынный Волк замолчал, явно ожидая ответа на неозвученный вопрос.
— Очнулся тоже в снегу, — начал уже свой рассказ Хаджар. — Видимо из-за осознания Правила чуть в лучшем состоянии, чем вы. Хотя, если взять Артеуса, то…
— Артеус? — тут же встрял Шакх. — Он тоже здесь? А Лэтэя?
Только теперь Хаджар понял, что в камере они находились втроем. Ни волшебника, ни Падающей Звезды нигде не было.
— А их…
— Не приводили, — покачал головой Шакх. — Пару часов назад принесли тебя и уложили здесь. Ничего не сказали.
Гадать, сколько времени прошло с того момента, как его погрузили в медикаментозный сон было бессмысленно. Могло равнозначно пройти и несколько часов и те самые несколько дней, о которых рассказывал Шакх.
Вот только когда подчиненный Павура говорил о двух незнающих языка, то складывалось впечатление, что это далеко не новость первых рук. А значит уже какое-то время Шакх и Албадурт находились в Северных Землях.
Проклятые аномалии…
— Как они? — спросил Шакх, чувствуя, что пауза затянулась.
— Артеус лучше остальных, — пожал плечами Хаджар. — Цел и невредим, но почти полностью лишился магии.
— Проклятье, — выругался Шакх. — Жаль, но это логично. Мы все, кроме него, в основном используем внутреннюю энергию ведь, пусть даже мы давно и соединили их воедино с внешней, и все же…
— Да, — кивнул Хаджар. — Без Реки Мира, только с Терной, ему сложно, но на что-то еще способен.
Они на какое-то время замолчали.
— А
