Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии) - V.S.
«Здесь решают вопросы не за папиросами,
Здесь свои правила, свои запросы,
Спросишь, что это вообще за место?
Извини, науке это неизвестно».
За окном анимация: горы наличности и огромные документы: решения суда, которые огромная рука с модными печатками припечатывает внизу страницы клеймом: «Not guilty!». Камера снова в салоне: Регина изящным движением достаёт с заднего сиденья красную Birkin и кидает мне на колени, а расстегиваю молнию сумки, а там доллары, но вместо портретов американских генсеков, — портреты наших национальных лидеров. Я делаю понимающую гримасу.
«С древних времён задумываться начали,
И до сих пор умы мира бьются над задачами,
Что они там в сумочках своих прячут?!
Мировой запас всего, — не иначе!..»
Регина подмигивает мне огромными ресницами. Музыка и текста доставляют недетски.
«А когда ты собираешься куда-то в театр,
Или с нею в ресторан, ну сделать приятно, —
Приготовься к ожиданию, часов пару, —
Красота требует жертв, прости парень».
Припев необходимо приправить изрядной долей китча. Ну, скажем: мы оба торчим из люка и, в чувственном танце, трёмся друг о друга телами. Пальцы, парфюм, побрякушки и языки, в какой-то момент переплетаются. Машина едет сама по себе. Погнали!..
«Де… Де… Делай что хочешь;
Де… Де… Делай что хочешь;
Де… Де… Делай что хочешь,
Но сначала поймай меня!»
Возвращаемся в салон. Едем — курим.
У-у-у… Делай, что хочешь, но сначала поймай меня!..
Качаем гривами в ритме красивой жизни. Замедленная съёмка. За окном остановка автобуса, на ней стоят люди всех возрастов, наряженные в стильные тряпки, и пританцовывают в ритме суд-энд-блюз. Полицейский в фуражке со стразами и гангста-узи на ремне показывает свои гангста-фиксы на зубах, на которых написано «Dura lex sed lex». Потом коп делает жест пальцами, который на нашем языке обозначает: «Отдел полиции «Средний». Потом коп приставляет к ширинке бутылку Cristal, и она открывается, обдавая публику на остановке автобуса густой пеной. Все слизывают пену с самих себя и с сограждан. Градус возбуждения, несомненно, нарастает.
«Что ты знаешь о мире женщин?
Умом их не понять, аршином не измерить.
Одни бывают глухи к тебе, как тетери!
Глупые как птицы, но есть интересней звери…»
Мы с моей малышкой едем дальше. Из окна видно, как полиция разгоняют демонстрацию, которая всего лишь отстаивала свой дресс-код. Мы-то знаем, что дресс-код, — это повод драться. Я поглаживаю её буфера, как будто это диджейский пульт. Музыка, тем временем, продолжает качать!..
К примеру, газели, которых все всегда хотели, —
И с ними любой лев, будто котёнок на теле;
Пантеры тоже редко бывают верными
Будешь примерным, ведь они стреляют первыми.
Действие переносится в огромную спальню, посередине которой круглый траходром. Наши стильные шмотки летят в разные стороны как из шмоткорасбрасывателя. Помада Регина перекочевала на мою наглую морду. Мои пальцы рук у неё во рту…
О-о, есть тигрицы и львицы.
О-о, но их надо добиться.
Запомни, только сильный им нужен,
Или, что, пойдёшь на ужин.
Сцены приобретают возмутительный вид. Чёрные полосы «censorship». Камера крупным планом показывает порочный рот Регины, она облизывает свои кривоватые зубы. Её и без того расширенные зрачки, становятся как солнечное затмение. О, да, сучка, ты была очень, очень плохой слугой народа!.. Пальцы её ног у меня во рту…
Лисы обычно хитрые и капризные.
Иногда как в тисках тебя стиснут.
А тебе бы хватило лягушки из леса,
Ведь после поцелуя она станет принцессой.
Действие припева переносится в некое подобие ночного клуба. На авансцене (стойка сойдёт) я и Регина танцуем танец страсти. Я одет, как преуспевающий сутенёр: шиншилловая шуба и шапка, очки на всё лицо, цепи на шее, скипетр и держава в руках. Регина по-кошачьи изгибается и трётся об меня. На ней короткие облегающие шорты, чулки в крупную сетку, вызывающий макияж, кольца в ушах, татуировка Фемиды на пояснице. Короче, всё как положено.
Де… Де… Делай что хочешь;
Де… Де… Делай что хочешь;
Де… Де… Делай что хочешь,
Но сначала поймай меня!
Нас неимоверно прёт от нашей крутости. На заднем плане нехилая подтанцовка: люди с остановки, участники демонстрации и ОМОНовцы, наш знакомый полицейский с фиксами на зубах отжигает сольный брейк-данс.
«Де… Де… Делай что хочешь;
Де… Де… Делай что хочешь;
Де… Де… Делай что хочешь,
Но сначала поймай меня!»
«Not guilty», — падает печать на весь экран. Все замирают в стильных позах. Бабло начинает сыпаться сверху вниз. Fin.
— Так лучше? — спросил я Аркадия.
— Да, так гораздо лучше. Но, на съёмки этого эпизода уёдёт не меньше денег, чем на весь остальной фильм, — сказал Аркадий.
— Так тому и быть. Думаю, Бондарчук справится, он всё-таки ex-клипмейкер, — высказался я. — Кстати, спасибо за песню группе «5ivesta family».
— Да, спасибо этой замечательной группе, — сказал Аркадий, согласно кивая. — Ещё по напитку?..
Глава 8
«Я как сейчас помню этого мужчину. Он раненый, контуженный, что-ли, был. Он из больницы бежал. Мы тогда жили на Комлева — в центре. И вон этот мужик бежит по зелёным улицам, мимо всех этих старых деревянных домов старого города, которого уже нет, и кричит: «Победа! Победа! Побеееддааа! Мы победили! Победа!»
Я, как всегда прогуливалась по улице, а ключ от квартиры скакал за мной на длинной верёвочке, как собака. Сколько я этих ключей перетеряла!.. Мама меня так ругала за эти ключи, а я не могла с собой ничего поделать… не могла…
Да, этот солдат, значит, бежит и кричит. И, представляешь, люди выбегали из своих домов и начинали тоже начинали кричать: «Победа! Победа!». Все плакали и обнимались. Плакали. Обнимались и целовались, и плакали… Как быстро пролетело время, — ведь казалось, что это было вот только вчера! Я была совсем ещё маленькой, а помню этот день так, как будто это было вчера… Победа! Победа. Победа…»
*****
— Привет, бабуля, с праздником тебя! Кто у тебя там есть? Ты пироги печёшь?
— Нет никого, сынок, ты что!.. Спасибо за поздравление. Ты что не приезжаешь?
— Да вот, с папиком хотел приехать, а он опять отменил поездку…
— Так с подружкой приезжай. У тебя же есть подружка? Вот с ней приезжай. А может, с Надькой приедешь? Она мне сегодня звонила…
— Да, с подружкой приеду, — я подумал о Мусе.
— Приезжай-приезжай, сынок, сейчас
