Василий Гузик - Не выходя из боя

Слава Советскому Союзу, его героическому народу, славной Советской Армии!

Да здравствует нерушимая дружба народов Советского Союза и Чехословакии!

Товарищ Зубрилова по партизанскому отряду, а теперь чешский писатель Людвиг Глосс прислал ему свою книгу «Братислава — Москва» с теплой надписью.

После войны Федор Федорович вернулся в родной ему Чапаевский район. Опытные механики и шоферы требовались везде. Ему предлагали работу в Чапаевске, но бывшего хлебороба тянуло к земле. Поступил на работу в МТС, затем перешел в совхоз. Для сельского хозяйства это были трудные годы. Зубрилов работал увлеченно, помогал восстанавливать донельзя изношенные автомашины и тракторы, пахал, убирал и возил хлеб. Не было жилья, жил с семьей в полевом вагончике. Труд Зубрилова отмечали премиями, многократно поощряли.

Выросли сыновья. Один закончил военно-политическое училище, он полковник Советской Армии, двое других последовали примеру отца, работают механизаторами в этом же совхозе.

В школьном музее на станции Звезда помещен портрет Федора Зубрилова: бойца и партизана, чекиста и передового сельского механизатора.

В отряде Копёнкина

В 1967 году пришел запрос из Киева: не проживает ли в Куйбышеве инженер-строитель Осадчий М. К., бывший партизан. Наш ответ был утвердительным. Михаил Клементьевич проживал тогда на Безымянке по Южному проезду, был уже на пенсии по возрасту.

Вскоре по представлению комитета госбезопасности Украины Осадчего наградили орденом за боевые действия в составе партизанского отряда имени Буденного.

Описанные здесь события относятся к сентябрю 1941 — февралю 1942 года.

Осадчему и еще пятерым партизанам командир приказал провести разведку в селе, которое виднелось впереди. Нужно было выяснить, сможет ли отряд пройти мимо села, не ввязываясь в бой, сколько там немцев и какие имеются возможности для пополнения скудных запасов продовольствия.

В отличие от других, созданных в более поздний период войны, этот небольшой отряд — около 60 человек — не имел своей более или менее постоянной базы и беспрерывно был в движении. Изредка удавалось задержаться в каком-либо селе, если там не было немцев, отдохнуть, привести себя и вооружение в порядок.

Оперируя в Миргородских лесах на Полтавщине и Змиёвских лесах на Харьковщине, отряд внезапно нападал на немецкие гарнизоны, нанося им значительный урон, а потом так же неожиданно уходил в лес. В некоторых случаях для проведения крупных операций объединялись с другими подобными же отрядами и после боя, пополнив за счет немцев свои боеприпасы, вновь разукрупнялись. В освобожденных селах устраивали суд над предателями и изменниками.

М. К. Осадчий. 1945 г.

Пройдя опушкой леса ближе к селу, Осадчий начал изучать обстановку. Дома располагались в низине, и улицы хорошо просматривались. Вот от большого дома на площади отошла грузовая машина с тентом над кузовом и выехала из села. По улицам пробегали редкие прохожие. Во дворе крайней избы, прижавшейся к лесу, копошилась старуха. В этом дворе и поблизости от него других людей не было видно.

Два партизана переоделись. Один из них, прилично владеющий немецким языком, надел трофейную немецкую офицерскую форму, другой натянул одежду солдата. Осадчий положил в свой карман желтую нарукавную повязку полицая. Когда стемнело, подошли к крайней избе, где под вечер была замечена одинокая старуха. Окно избы чуть светилось. Заглянули — старуха одна. Услыхав осторожный стук, она вышла. Оглядела Осадчего и, видимо, догадалась, кто перед ней.

— Нет, в селе немцев не должно быть, на ночь уезжают в район: боятся ночевать у нас. Кто остается здесь? Полицаи. Эти хуже немцев. Чистые звери. Где они? Да вот там, в большом доме, где яркий свет. Человек десять их будет.

Охраны возле ярко освещенного просторного дома не оказалось. Партизан в форме офицера, за ним «солдат» в роли денщика и Осадчий с повязкой полицая вошли внутрь. Сельские полицаи явно не ожидали визита «начальства» в неурочное время, покуривали, развалясь на лавках. Остро пахло самогоном. При виде «офицера» вскочили. Тот прямо с порога начал ругаться. «Денщик» перевел: почему нет охраны снаружи, почему бездельничают, не патрулируют по улицам? Один из полицаев, видимо, старший, попытался объясниться: дескать, кругом спокойно, о партизанах ничего не слышно, они едва ли сюда сунутся… «Офицер» не слушал, начал проверять у всех винтовки. Вынимал патроны, вытаскивал затворы, заглядывал в стволы.

— Грязно, вычистить! — приказал Кратко, а затворы оставил на столе. Протянул руку к старшему полицаю, тот торопливо отстегнул свой пистолет. В дом вошли двое партизан, остававшиеся до этого на улице, и встали у двери. Все винтовки у полицаев лежали без затворов, другого оружия у них не было замечено.

Можно начинать. «Офицер» приказал:

— Связать, увести!

Зашедшие партизаны наставили на полицаев автоматы, все действовали не спеша, без суеты. Можно было подумать, что офицер сажает полицаев под арест за провинность в дисциплинарном порядке.

Осадчий вынул из кармана приготовленную веревку, связал руки одному полицаю, другому. Винтовки полицаев повесили им на шеи, затворы и пистолет забрали себе. В кладовке обнаружили запас консервов. Растерявшихся полицаев повели, и они только в лесу догадались, что попали к партизанам. Командир отряда Копёнкин и начальник штаба Подкорытов учинили им подробный допрос, выяснили обстановку в районе.

Рано утром отряд двинулся дальше, в новый район боевых действий.

Через несколько дней партизанская разведка донесла о подготавливаемой немцами карательной операции. Ожидалось, что большой отряд карателей отправится из Миргорода в село Малая Обуховка, оттуда они начнут прочесывание леса. Партизанам можно было заблаговременно уйти, как не раз приходилось делать, но оставались бы тогда немцам на растерзание мирные жители села, оказавшие гостеприимство партизанам. Командир отряда Копёнкин решил перехватить карателей на дороге и разгромить их. Маленькому отряду такая задача была не под силу, поэтому разослали связников в другие отряды.

В назначенный день до рассвете все партизаны и боевые средства заняли определенные для них места.

Малая Обуховка расположена за небольшим холмом и, чтобы проехать в село, нужно подняться на этот холм, а потом километра полтора спускаться. Партизаны расположились на спуске по обеим сторонам дороги. Осадчий оказался на раскинувшемся вдоль дороги старом кладбище. Холмики и кустарники надежно укрыли пулеметы и автоматчиков. Цепочка партизан с другой стороны спряталась в овражках и канавах. На изгибе дороги при въезде в село установили отбитый у немцев миномет с задачей ударить по голове колонны врага. Получилась своеобразная подкова, замыкающаяся у села.