Ольга Куно - Горький ветер свободы (СИ)
— Донья Эльнора Лучия Рокка, — объявил он.
Я вскочила с дивана. Данте тоже встал, хотя менее поспешно. То ли его чувства к Эльноре были менее сильными, чем он пытался в своё время показать, то ли он сумел их перебороть. И без того стоявший Фредиэно склонил голову.
Эльнора вошла в камеру быстрым шагом.
— Донья Сандра! — первым делом воскликнула она, устремляясь мне навстречу и игнорируя присутствие всех остальных. — До меня дошли сведения о том, что произошло, и я сразу же поспешила к вам. Уверяю вас, это самое смехотворное обвинение, какое мне доводилось слышать. И я уверена, что ситуация в ближайшее время прояснится. Я уже получила своим людям разобраться в этой истории. Не сомневаюсь, они в самое ближайшее время найдут доказательства вашей невиновности.
— Дорогая Эльнора, — Данте поцеловал ей руку в знак приветствия, — спешу тебя уведомить, что ты могла не беспокоиться. Мои люди занялись этим делом раньше.
— Вот и посмотрим, кому удастся раньше его закончить, — с вызовом ответила Эльнора, от которой не укрылся прозвучавший в голосе Данте сарказм.
— Почему бы вам не присесть? — сыграла роль гостеприимной хозяйки я.
И подала пример, усаживаясь на диван. Эльнора и Данте, стрельнув друг в друга глазами, расположились с двух сторон от меня.
— Что происходит? — В камеру быстрым шагом вошёл Ренцо. Немного замешкался, обнаружив здесь неожиданно много народу. — Сандра, я только что вернулся в армон и узнал. Этому Лоцци стоило бы оторвать его безмозглую голову или, по меньшей мере, некоторые другие части тела.
— Наверное, — пробормотала я.
Сама же подумала, что оторвать что-нибудь ненужное стоило бы даже не Лоцци, а скорее всей правоохранительной системе, которая с лёгкость готова осудить человека безо всяких улик на том лишь основании, что на руке у него — клеймо дракона, а обвинение выдвинул «уважаемый господин».
Ренцо немного постоял возле дивана, но, поскольку на нём сидели уже трое, места не оставалось, так что он устроился поблизости на ковре, скрестив ноги, как и Агнесса.
В течение последующего получаса к нам присоединились дон Росси с доном Терро, а так же Марито с Рианной. Лекари то и дело начинали друг с другом препираться; то же самое происходило между камердинером и его сестрой, так что скучно в камере точно не было. Когда Рианна и Агнесса стали спорить о различиях между галлиндийскими и северными вальсами, Ренцо предложил позвать музыкантов. Данте с Эльнорой, по-моему, были только за, но за решающим мнением обратились ко мне. Я поинтересовалась, не побеспокоим ли мы таким образом соседей, должно быть, не привыкших к такому шуму. В ответ Данте просветил меня, что соседи здесь отсутствуют, поскольку тюрьма в армоне давно уже не используется по назначению. Благо соответствующее заведение имеется и в городе. Услышав об отсутствии соседей, наш стражник страдальчески возвёл глаза к потолку. Видимо, вдвойне уверился в том, что с радостью переселился бы сюда из дома. Должно быть, там у него соответствующий вопрос стоял остро.
В конечном итоге я всё же сказала музыке «нет», решив, что не стоит превращать заключение в ещё больший фарс, чем уже имел место в тюрьме.
А примерно через час к нам присоединился невзрачно одетый мужчина среднего роста, обладавший неприметной внешностью, но острым взглядом. Похоже, я никогда прежде его не видела, а может быть, просто не обращала внимания по причине всё той же незапоминающейся внешности. Мужчина подошёл к Данте, что-то шепнул ему на ухо, и тот, извинившись, вышел из камеры.
Минут через десять он вернулся и сообщил, что все могут быть свободны: приказ об аресте отменён, и представление окончено.
— Ну вот, а так хорошо сидели! — сокрушённо вздохнул Марито.
Я, в отличие от камердинера, предпочитала сидеть пусть плохо, зато не в тюрьме, но все остальные, похоже, не разделяли моего воодушевления и хотели задержаться в камере подольше. Агнесса напоследок с наслаждением щупала мягкий ковёр, лекари упорно выясняли, кто из них лучше учился в институте, а Рианна рассказывала заинтересовавшейся Эльноре о тестах, которые они с Марито проходили у меня в библиотеке.
Секретарь вручил стражу в чёрной форме какие-то бумаги, и тот торопливо ретировался, явно предпочитая не привлекать к себе лишнего внимания.
— Данте, что происходит? — спросила я.
Всё-таки хотелось узнать подробности и, в частности, понять, висит ли по-прежнему надо мной обвинение.
— Сейчас расскажу, — кивнул Данте и снова сел на диван.
Все, как по команде, замолчали и с интересом приготовились слушать.
— Я ведь тебе говорил, что мои люди быстрее разберутся в этом деле, — с победоносной усмешкой обратился Данте к Эльноре.
— Мужчины! — фыркнула она, закатив глаза. — Переходи лучше к делу.
— Перехожу, — не стал возражать Данте. — Вместо того чтобы проверять алиби, допрашивать свидетелей и перерывать вверх дном чайную, мои люди немного покопались в делах уважаемого человека Женнаро Лоцци. — Слово «дон» Данте опустил, и наверняка умышленно. — И, как оказалось, ставку сделали верно. Выяснилось, что уважаемый человек — азартный игрок. Азартный и при этом никудышный. Не такое уж редкое сочетание. Он неоднократно просаживал в карты крупные суммы, за что, естественно, получал разнос от своих домашних. Происходило это настолько эмоционально, что их соседи оказались в курсе всех подробностей. А не так давно — говоря точнее, четвёртого числа этого месяца, — он имел неосторожность поставить на кон некоторые семейные драгоценности своей жены. Видимо, супруга Лоцци, хорошо зная его слабость, просто-напросто перекрыла ему доступ к казне. Так что, отправляясь в очередной притон, он прихватил вместо денег обнаруженные в шкатулке украшения. И проиграл.
Данте немного помолчал, не то переводя дыхание перед продолжением рассказа, не то просто давая нам возможность оценить ситуацию и самим додумать дальнейшее.
— Стоимость украшений — это ещё полбеды, — продолжил он. — Значительно хуже был ожидаемый и справедливый гнев супруги, которую дон Лоцци, по всей видимости, немало боится. Вот он и решил, что кража — лучший способ исправить положение. Сообщил жене, что застёжка ожерелья сломалась, вот он и взял его к ювелиру, а на всякий случай прихватил заодно и серьги. По дороге назад заскочил в чайную, а, выйдя оттуда, обнаружил, что украшения пропали. Однако жена ни за что бы не поверила в эту историю, не выдвини он официального обвинения.
— Но почему он обвинил именно донью Сандру? — возмущённо воскликнула Бьянка.
