Свет в океане (СИ) - "-Edelweiss-"

Легче сказать, чем сделать. Квартира Гермионы поместилась бы здесь десяток раз.

Она поднялась наверх, воскрешая в памяти первый визит в Бери. Тогда она не знала, с чем придётся столкнуться, чего ждать, как себя вести, но сейчас… сейчас она готовилась вывести Регулуса на чистую воду. Маленькую химеру она не встретила. Кричер сказал, что Пупо безобразничает, но в доме была тишь да гладь.

Гермиона поднялась наверх и прошла по галерее левого крыла, задавшись вопросом, как отыскать нужную комнату — не открывать же все подряд в самом деле. Но тут внимание привлекла табличка на дверном полотне.

«Не входить без ясно выраженного разрешения. Р.А.Б.»

— В своём репертуаре, — саркастично прокомментировала Гермиона, сделала глубокий вздох, взяв эмоции под контроль, и постучала.

— Кричер, я занят, — раздалось по ту сторону двери.

Гермиона продолжила стучать с выражением справедливой ярости на лице.

— Кричер, я же просил… — дверь приоткрылась, и первым из образовавшегося проёма выскочил чёрный кот. От неожиданности Гермиона отшатнулась назад, но была поймана за руку и спасена от падения. Взгляд упал на пальцы, сомкнувшиеся на её предплечье и тут же соскользнувшие, как будто обожглись. Она подняла глаза на Регулуса, стоявшего на пороге спальни, взлохмаченного не хуже неё этим утром. Казалось, он только что накинул рубашку и не успел застегнуть её полностью. Большая часть верхних пуговиц осталась свободной.

— Привет, — через несколько невероятно долгих секунд, произнёс Регулус и приподнял брови — ждал ответной реакции, но озадаченный вид лжеца со стажем не мог провести Гермиону. Она сосредоточилась на его бесстыжих глазах. — Ты выглядишь… немного обеспокоенной.

— Надо поговорить, — сухо сообщила Гермиона.

— Ах! Не самое удачное время. Дело в том, что по утрам я медитирую. Мой «мозгоправ» советует проводить рассветные часы в кресле, не двигаясь и ни на что не отвлекаясь.

— Бездельничая, — припечатала Гермиона. — Рассвет был несколько часов назад. Что — ночь пролетела незаметно?

Вежливая улыбка, возникшая на его лице, дрогнула.

— Как я и сказал, я немного занят, — он отвернулся, собираясь вернуться в комнату и запереться, но Гермиона сориентировалась мгновенно. Она вскинула ладонь, останавливая дверь, пока была возможность.

Регулус сузил глаза, протестующе дёрнув латунную ручку. Гермиона прошествовала в комнату мимо него. Этот бой она выиграла.

— Табличка висит не просто так, — проговорил Регулус, ткнув пальцем в высеченные буквы. — Не помню, чтобы выражал своё согласие в какой-либо форме.

— Ты многое периодически не помнишь, — парировала Гермиона. — Где ты был этой ночью?

Регулус буравил её глазами, будто от этого она могла раствориться в воздухе. «Гляделки» были её сильной стороной — полезный навык, когда твои лучшие друзья самые большие упрямцы в мире. Годы и годы практики не прошли впустую.

Он нарочито тяжко выдохнул, толкнув дверь так, что та закрылась.

— Дома.

— Чем занимался?

— Тем же, чем занимаются большинство людей по ночам — я спал, Гермиона.

Никакого раскаяния.

— Кто-нибудь может подтвердить, что ты провёл ночь здесь?

— Кот, если на то пошло. В чём дело? Это допрос? Я думал, что Гарри мечтает поступить на службу в Аврорат, а не ты.

— Нет, это дружеская беседа, — ответила Гермиона, хотя была не прочь провести следственный эксперимент. (1)

— Во-от как, — протянул Регулус. — Почему же твой дружеский оскал меня пугает?

Гермиона скрестила руки на груди.

— Я знаю, что это ты.

Он поправил ворот рубашки и поморщился.

— Я тоже знаю, что я — это я.

— Ты не посмеешь мне солгать, Регулус. Не сейчас.

Он стиснул пальцы и помрачнел. Вздохнул.

— Ты права.

— Я задам тебе один вопрос, и ты ответишь честно! — грозно предупредила Гермиона.

Он взглянул на неё, будто готовился принять смертельный удар.

— Твоя взяла. Хорошо, но вне зависимости от ответа… Я хочу, чтобы ты поняла… — Регулус сделал порывистый шаг к ней. — Неважно, что я чувствую. Впервые мне не плевать на последствия! Ты глубоко пожалеешь, если решишь связать свою…

— Ты — «Молчаливый»? — воскликнула Гермиона.

Его глаза расширились. Он кашлянул в кулак и, выдержав паузу, безобразно легкомысленным тоном, словно её заявление его позабавило, с облегчением сказал:

— Это твой вопрос? Ну, это было… неожиданно.

— Не смейся! — взвилась Гермиона, сбивчивым шёпотом изливая ему наболевшее: — Я всю ночь не спала — размышляла. Я устала, очень устала, я даже выпила стаканчик чаркофе, чтобы не уснуть прямо на улице, хотя терпеть не могу кофе и вообще люблю чай…

Регулус бросил на неё странный взгляд. Гермиона всплеснула руками. Уязвлённое самолюбие требовало расплаты.

— Я знаю, о чём говорю: вчера это был ты! — практически прорычала она, ведь в ином случае её целовал совершенно незнакомый человек, а это катастрофа! — Ты — «Молчаливый».

— Возможно, тебе не стоило пить кофе, раз этот напиток приводит тебя в нездоровое возбуждение, — с едва заметным сожалением в голосе сказал Регулус, обойдя её по пути к гардеробу. — Нет, я не загадочный герой из темноты. Тут ты ошиблась. Я ответил на твой вопрос. Коль уж ты здесь, может, выручишь меня с выбором рубашки? Кричер перекрахмалил воротник этой, он слишком жёсткий.

Намёк на иронию в его голосе привёл её в холодную чистую ярость. Он рисковал. Видит Мерлин, Блэк рисковал.

— Не уходи от темы, — круто развернувшись к нему, раздельно произнесла Гермиона. — Я не куплюсь на это.

— Я и не собирался тебя покупать. Боюсь, ты слишком дорого стоишь, даже если бы я попытался, — проговорил Регулус и взял с ближайшей полки наручные часы, не такие нарядные, как у Гарри, но наверняка более дорогие.

«Уж не подарок ли от Делакур?», — пронеслось в голове Гермионы, подогревая её недовольство. Регулус почему-то взгляд не сводил со стрелок, а на неё не смотрел вовсе.

Она прошла к шкафу с одеждой.

— Ты всё-таки решила помочь? — тихо полюбопытствовал Регулус.

— Да, — елейно пропела Гермиона, приблизившись. — Не хочу, чтобы ты натёр шею. Ей ещё выдерживать вес твоего эго.

Регулус мрачно усмехнулся и галантно открыл шкаф, точно тот был каретой.

— Прошу. Что посоветуешь?

Она сняла с вешалки первую попавшуюся рубашку. Чёрная хлопковая ткань была приятна на ощупь и отливала полуночной синевой на свету.

— Эта, — Гермиона протянула её Блэку. — Примерь. Я оценю.

Он вытащил низ рубашки из брюк, сначала расстегнул манжеты, потом оставшиеся пуговицы, снял её, ощупав воротник, то есть совершенно никуда не торопясь.

«Горячий парень», — голос Урсулы врезался в сознание — не утихомирить.

Гермиона надеялась, что цвет её лица не изменился во время его манипуляций. Она стоически старалась не смотреть на то, как двигаются его мышцы на руках и груди, на родинку на ключице рядом с медальоном, приковав взгляд к плечу, где, по её убеждению, должен был остаться след — затянувшийся порез. Вот только его не было. Старый шрам располагался немного ниже — Гермиона впервые увидела результаты своих трудов в Запретном лесу. Тогда ветка прошла через плечо Регулуса насквозь.

— Похоже, я поторопилась, — пробормотала Гермиона, стушевавшись. — «Молчаливый» был ранен в плечо сегодня ночью, и я хотела убедиться…

— Так это было неспроста, да? Всё дело только в твоём желании найти пострадавшего героя? — глухо спросил Регулус. — Проверка, мисс Любопытство? Ты бы обрадовалась, если ночью… если бы им оказался я?

Признавать ошибки Гермиона никогда не умела. Она покачала рубашкой, которую выбрала для него.

— Нет! Ещё чего! Я бы сильно разозлилась, вот и всё. Я… устала держать.

— Могла бы положить её на кровать, а не стоять с протянутой рукой.

И только тут она осознала, в какое положение его ставила. Её взгляд упал на кровать: на смятые подушки после сна, книгу, лежащую обложкой вниз на откинутом покрывале… Что он читал? О чём мечтал, глядя по ночам на звёзды в окне напротив или слушая шорох иглы граммофона? Чем пахли его простыни: лавандой? Альпийскими травами? Грозой и дождём, как от волшебника минувшей ночью? Или сандалом, как от свежей рубашки, которую она как раз держала. Ей не место в его спальне! О чём только думала?