Татьяна Догилева - Жизнь и приключения Светы Хохряковой
В деревне все свои, ничего с моим транспортным средством не случится. Я встала и бодро зашагала, готовая ко всему.
Фаробундо как раз укладывал овощи в прицеп, когда я предстала перед его очами.
– Ты как здесь? – удивился он как-то чересчур спокойно.
– Делишки кое-какие намечаются.
– Какие же?
– Тебе потом твои дружки с гор все расскажут.
Фаро пошел красными пятнами и попытался что-то сказать, но я не дала:
– Да ладно тебе, дед, меня же предупредили, что за мной будут присматривать, вот ты и присматривал. Я не в обиде, а даже благодарна. Присмотр был отличный. Я тебя, дед, полюбила, даже очень. Но сейчас начинаются крутые дела. Иди к Мейре, она тебя зовет. И, пожалуйста, там мопед лежит около кустов с большим мешком на багажнике, приволоки его сюда. Это мой мопед. Хочешь спросить, откуда у меня мопед? Считай, подарок любовника. Больше говорить ничего не стану, пошла купаться, буду в своей комнате ждать гостей. Ступай, сеньор Фаро, к Мейре. Ей срочно надо что-то сообщить. – И я, насвистывая (очень плохо, со свистом у меня всегда были проблемы), направилась к озеру.
Фаробундо что-то сказал про женщин, но я даже не прислушивалась, неинтересно мне было сейчас его мнение о женском поле.
Вода в озере Гуландос показалась мне парным молоком после ледяного озера в Лунге. Я долго плавала и плескалась совершенно голая, пока не почувствовала усталость. Вылезла, обсохла, пошла в дом, сделала омлет; позавтракала, надела чистую длинную майку и завалилась спать.
И спала тихо и спокойно, пока не почувствовала, что меня кто-то трясет. Я открыла глаза и увидела перед собой красивое и злое лицо Серхио.
– Здравствуй, любимый! – поприветствовала его я.
В ответ услышала ругань, но не расстроилась.
– Не мог бы ты приготовить для меня кофе и принести сюда. Морфей не хочет выпускать меня из своих объятий.
Он опять начал ругаться, но на кухню отправился. А я осталась в постели. Услышала голоса нескольких мужчин, переговаривающихся между собой, и поняла, что начальство «Камина Хусто» в сборе. Сейчас опять начнут орать и пугать меня. Да и фиг с ними, сегодня-то они точно со мной ничего не сделают, я им нужна.
Вошел один Серхио с чашкой пахучего кофе и подал мне.
Я приподнялась, взяла чашку, отхлебнула и оценила:
– Прекрасный. Благодарю тебя, Серхио.
Он промолчал и отошел к окну, я стала нести всякую ахинею про прекрасное утро, про красоту местной природы и так далее, пока он не рявкнул:
– Хватит!
– Молчу, – согласилась я, решив действовать как женщины из племени Мейры.
– Где ты была весь вчерашний день и всю ночь?
– Милый, если это допрос, то я должна переодеться. Без нижнего белья я чувствую себя голой, серьезного разговора не получится, – настрой другой. Ты можешь не выходить, а просто отвернуться.
И он снова уставился в окно.
Я быстро натянула на себя свою одежонку и уселась на кровати, прислонившись к стенке.
– Я готова, командир!
Он взял стул, уселся напротив меня:
– Я повторяю свой вопрос – где ты была.
Хотелось мне поерничать, но я решила не злить его, он так был крайне сердитый.
– Я была весь день в Лунге, а всю ночь спала около Мейры.
– Как ты попала в Лунг?
– А вы не знаете?
– Не твое дело. Отвечай.
Я честно все рассказала. Он встал и походил о комнатушке, что-то обдумывая.
– Идем на кухню, – приказал он.
Я повиновалась. На кухне конечно же сидели командиры Мигель и Хорхе. Я поприветствовала их с видом скромницы, хотя рожи у них были такие, что они не стоили никаких приветствий. Уселась напротив них.
– Ты была в Лунге? – нервно спросил Мигель.
– Была. Разве Серхио не рассказал вам про это?
– Вопросы здесь задавать будем мы! – заорал главный командир.
– Вы бы не кричали на меня, сеньор Мигель. Поберегите нервы и свои, и мои. Похоже, они нам скоро пригодятся.
Тут начали орать все трое, орали на меня, друг на друга, обвиняли в чем-то кого-то.
Я не стала вслушиваться, поняла только одно – руководство «Камина Хусто» в панике. Зрелище было неприятное, все-таки в глубине души я их держала за героев, а тут хрен знает что, а не герои. Я закрыла глаза, чтобы этого ничего не видеть, и заткнула уши указательными пальцами, а чтобы вообще от них отключиться, стала напевать песенку трех поросят.
Не успела я пропеть первый куплетик, как получила страшный удар в левую скулу и свалилась прямо со стулом. Открыв глаза, я увидела перед собой перекошенное от ненависти лицо Хорхе.
– Я тебя, сучка, даже не пристрелю, я тебя на куски разорву, если еще посмеешь обозвать нас свиньями.
Я зарыдала и припала к его ботинкам:
– Простите меня, сеньор Хорхе. Простите, я просто так пела, я никого не имела в виду. Не бейте меня больше, мне страшно.
Я валялась у его ног, заливала пол слезами и молила о пощаде.
Хорхе рывком поднял меня на ноги, схватил мое лицо двумя руками и прошипел, брызгая слюной:
– Ты будешь делать все, что тебе прикажут.
– Конечно, – ответила я как женщина из племени Мейры и изо всех сил ударила его коленом по яйцам.
Он согнулся с завываниями, а я мгновенно добавила ему стулом по голове. Он рухнул прямо в лужу моих слез. И пока корячился, я выхватила пистолет из кобуры и заорала: «Руки вверх!», взвела курок и засандалила поверженному командиру носком под дых, чтобы не отвлекал.
Мигель и Серхио стояли обалдевшие, потому что все действия произошли буквально за несколько секунд.
Они и не думали поднимать руки вверх, потому что, похоже, не верили своим глазам.
– Руки вверх! – завопила я истошно и выстрелила в потолок.
Тогда они мое требование быстренько исполнили. Так и стояли, изумленно глядя на меня.
– Дорогие сеньоры командиры организации «Камино Хусто», я удивлена и обижена вашим отношением ко мне. Я явно этого не заслужила, я в точности выполняла все ваши приказы. Мне поставили задачу – внедриться. Разве я не внедрилась? Я стала абсолютно своей в рыночной части Лианы, я даже сумела побывать в Лунге и наладить контакты с тамошними обитателями. Сегодня меня там опять ждут в гости. Я готова и дальше выполнять ваши приказы, но только в том случае, если вы избавите меня от оскорблений и унижений. Я не потерплю больше ни единого плохого слова в свой адрес. Конечно, я понимаю, что один пистолетик – ненадежная защита против орды борцов за справедливость. Но кое-каких неприятностей я сумею наделать, последнюю пулю оставлю себе. Так что думайте, господа, решайте. Я буду ждать в своей комнате Серхио. Я больше ни с кем разговаривать не стану, он один еще остался похож на человека, а не на оголтелого фаната справедливости. Какая такая справедливость, если вы так несправедливо поступаете со мной? Я вам не марионетка, я – человек, а как сказал один писатель, которого вы наверняка не читали: «Человек – это звучит гордо».
