Татьяна Догилева - Жизнь и приключения Светы Хохряковой
– «А, значит, нам нужна одна победа, одна на всех – мы за ценой не постоим», – я обнаружила рядом с собой Аниту, сидящую на траве.
Другие же мои новые знакомые стояли в полном составе полукругом и смотрели на меня.
– «От Курска и Орла судьба нас довела до самых вражеских ворот, такие, брат, дела».
Анита собралась мне что-то сказать, но я ее остановила жестом и пока не допела:
– «Когда-нибудь мы вспомним это, и не поверится самим. А нынче нам нужна одна победа, одна на всех – мы за ценой не постоим, одна на всех – мы за ценой не постоим!»
И, только закончив, я посмотрела на Аниту и предложила:
– Говорите.
– Вы нас, наверное, не так поняли. Наше нежелание приглашать вас в дом. Это обусловлено несколькими причинами.
– Зачем вы оправдываетесь? Не стоит. Причины меня не интересуют. Нечего мне знать лишнего. Я просто очень устала и хочу домой, – при слове «домой», слезы все-таки выкатились, но я их вытерла и попросила: – Отпустите меня, пожалуйста, я ведь не хочу, да и не могу нанести вам вреда. Если даже все палачи «Камина Хусто» будут меня пытать, и ведь все равно ничего не смогу им сообщить особо интересного. Что я видела? Озеро, пещеру и очень милых воспитанных людей. За такие разведданные меня сразу расстреляют. А если не расстреляют, то пришлют меня завтра сюда снова с каким-нибудь заданием. Я приеду, куда денусь. А вы уже сами решите, как со мной поступить. Вон Педро какой умный. Да и хозяин дома, которого я не видела и не слышала, наверное, скажет свое веское слово. Педро, отвези меня домой.
Все молчали.
– Я отпускаю ее, – решительно сказала Анита. – Педро, отвези ее в Лиану.
– Но я не отпускаю Педро, – это произнесла Катарина. Все в изумлении посмотрели на служанку. – Это неразумно, – девушка вцепилась в плечо мужа. – Очень опасно вечером появляться чужаку в Лиане, а сейчас, когда «Камина Хусто» наверняка знает, что Пепа была в Лунге, Педро обязательно схватят. И мы останемся без всякой защиты.
Педро молчал. Он был явно храбрый парень, явно не так прост, как хотел показаться.
– А можно, я поеду сама?
– Ты умеешь водить машину? – задал вопрос Педро.
– Машину нет, но мопед – отлично. Тут все ездят на мопедах, наверняка какой-нибудь мопедишко завалялся, раз у вас было так много слуг. Не могли же они все разъезжать на авто.
– Это правда! В гараже полно мопедов! – радостно закричала Катарина и рванула куда-то вправо от дома, видимо, в гараж.
Педро стал объяснять дорогу и какие неприятности меня могут ожидать.
Но я почти не слушала. Я стала со всеми прощаться.
Кристофер пожал мне руку и буркнул: «Спасибо за доставленное удовольствие. Вы очень интересная женщина», – и ушел в дом.
Анна бросилась мне на шею и стала целовать меня и плакать.
– Ты приедешь завтра, ведь правда?
– Конечно. А пока у тебя есть Пепа 2, если загрустишь – поговори с ней, и все пройдет. Хорошо?
– Конечно. Мы будем тебя ждать!
– Вы правда собираетесь завтра вернуться в Лунг? – это спросила Анита, когда велела девочке идти в дом.
– Собираюсь.
– Зачем?
– Сама не знаю. Я сейчас правда очень устала и не соображу. Но вернусь, если получится.
– Странно, – пожала она плечами. – Я вам совсем не верю, но испытываю симпатию. Если вы завтра здесь появитесь, я буду очень удивлена, но приятно. На всякий случай – прощайте. – Она резко повернулась и пошла.
Появился Педро на тарахтящем мопеде, остановился около меня.
– Опробуй!
Я взгромоздилась на обшарпанный мопед и тронулась. Сначала я виляла, но когда тело вспомнило, как держаться в седле и куда глядеть, дело пошло ловчее. С мопедом я была знакома. В нашей слободе он был почти в каждом доме, кроме нашего, разумеется. Поэтому практика езды на этом движущемся средстве была не то чтобы очень большая, но была.
– Доеду как-нибудь, – пообещала я Педро, который неодобрительно смотрел на меня с мопедом.
Он только вздохнул и снова объяснять дорогу и те неприятности, которые меня могут поджидать на ней.
Только он закончил, и я уже собиралась нажать на рычаг, как подбежал запыхавшийся Крис с большим мешком.
– Мы решили отдать это вам, Пепа, – и протянул мне мешок.
– Что это?
– Наш кукольный театр. Мы давно его не трогаем, он нам не нужен, а вам может быть и пригодится.
Я заглянула вовнутрь – там лежало богатство. Я даже не могла сказать «спасибо». Слезла с мопеда и обняла парня.
– Я буду за вас молиться, и Анна тоже.
– Молитесь. Молитесь о том, что если нам даже и придется умереть, чтобы мы умерли в бою. Солдаты, гибнущие на поле сражения, сразу попадают в рай.
– А мы разве солдаты?
– А кто? Мы еще посражаемся за жизнь.
Больше я сказать ничего не могла, стала прилаживать мешок на багажнике, оседлала мопед и рванула. На пропускном пункте мне не сказали ни слова, молча открыли ворота, и я оказалась на воле. По грунтовой дороге ехала тихо, а уж как оказалась на шоссе – выжала газ до конца, потому что было страшновато. И ехать было страшно – сумерки начали сгущаться, но еще страшнее было добраться до точки назначения.
От одной только мысли, что меня ждет в Лиане, руки начинали дрожать, а мопед вихлять, что на такой скорости можно кончится катастрофой – ДТП с летальным исходом.
Чтобы ни о чем не думать, я начала орать песни на спортивную тематику, когда они кончились – всё, что помнила из «Любэ».
Так, с божьей помощью и с помощью советских композиторов и моей любимой группы я добралась до славного городка Лианы.
Тут я примолкла, но скорость мопеда не сбавила, пулей пролетела столицу Соматэ и направила своего тарахтящего конька-горбунка прямо в Гуландос. Этот отрезок пути превратился в чудовищный аттракцион – мопед подскакивал как резиновый мяч на всех неровностях дороги, я боялась, что он просто развалится прямо подо мной. Но коняшка выдюжила, и я тоже. Мы оказались молодцами, только добравшись до первых домов деревни, я слезла с мопеда, чтобы не шуметь – деревня готовилась к ночному отдыху, а мне не надо было лишнего внимания. Я знала, куда мне идти – мне надо было идти к Мейре.
Никому не нужные и никем не замеченные мы с мопедом добрались до ее обиталища.
Бабка сидела возле костерка и курила трубку.
– Пришла? – спросила она меня без удивления.
– Явилась, – подтвердила я факт своего прибытия, положила мопед на землю, подошла к старухе, долго пила воду из ведра, зачерпывая ее глиняной кружкой, а потом легла возле ног Мейры и заплакала.
– Про что слезы? – поинтересовалась старуха, не вынимая трубки, когда рыдания пошли на спад.
– Боюсь, – я прижалась к ее ногам, как бы ища защиты от своих бед у немощной долгожительница.
