Поход - Князь
Но даже если там действительно что-то есть — как вывозить? Даже просто съездить и посмотреть — откровенно некогда, да и некому. Дорога-то непростая. Кроме вполне вероятного пещерника, медведей обыкновенных, волков и рысей никто не отменял, не говоря уже про хоть и менее кровожадных, но не менее опасных кабанов и лосей. Так что если идти — то только всей четвёркой нашей, не меньше. А кто же нас отпустит? Да и у самих чувство ответственности зашкаливает… Вот такая у нас нынче служба.
А ты помнишь, как, бывало,
ночь шагали без привала…
Дугин, хоть лично уже и не присутствует, постоянно подгоняет процесс дистанционно. На второй день, когда колонна пришла, я его сводил на берег к Карьеру, чтобы посмотрел на притопленный угольщик и оценил уровень судостроения Альянса. Женя резко поскучнел, сказав, что нам такое недоступно. Ну, сделать, наверное, сумели бы, только пришлось бы забросить все остальные дела. Так что там, в Стокгольме, всё серьёзно, а на Карьере народ ковыряется, хотят корыто поднять. Аквалангист ныряет, затыкая дырки снаружи, готовятся начать откачку воды.
Мы решили, что пока всё не вывезем, ситуацию по возможности не обострять и в войнушку не лезть. Они, видимо, поступили аналогично. Боятся, и это хорошо. Гонта категорически запретил радиообмен, отобрав рации у всех, кроме своих. Те не болтают.
А ещё и разборка строительной впереди. Это она по сравнению с металлической кажется второстепенной, а так-то — там тоже масса нужного и полезного. Сколько же ещё тут сидеть? Эх, надо идти к Гонте, у него сейчас наша станция с пакетной связью, пусть вызывает хотя бы ещё пару человек, а нам с Сандрой надо в Россию. С докладом. А потом, по результатам, уже видно будет. Что решат: надо будет — и здесь караульную службу нести можно, надо — пойдём к Санаторию. Или вообще никуда не пойдём. Я здесь человек новый, так что стратегические решения — это не ко мне. А вот дать информацию для этих решений — надо обязательно, это я знаю точно.
А кто на кране «большой фокус» показывать будет? Без Сандры всё гораздо медленнее идёт…
Ладно, Санаторий без нас стоял — и ещё постоит, на него пока никто не покушается, так что не мельтешим, свою работу работаем.
Вот так, в душевных метаниях, работе и службе прошли девять дней. Пока нас, наконец, не отозвали для доклада.
До дома добирались весь день. Чтобы не гонять вхолостую, на Штайр загрузили листовой металл — триста кило примерно, да и двинулись в паре с Вольво. И веселее вдвоём, и безопаснее. Быстро не едем — и грузовик загружен, что называется, «на все деньги», да и для меня эти килограммы — не пустячок: движок-то слабенький, так что идём до сорока. По пути замечаю изменения, произошедшие за время нашего отсутствия. Временный мостик после Шпрее исчез, насыпь восстановлена. На перекрёстке с Зусулкой стоит указатель: налево — Аддис-Абеба, направо — Берлин, вдоль дороги знаки появились. Цивилизация однако.
Вкусно поели в Берлине, платы с нас не брали, за экипажи постоянно снующих туда и обратно машин платил централизовано Замок. И уже ближе к вечеру заезжали на специально под это дело организованный склад.
* * *
Сотникова перехватил, когда тот уже поднимался в радийку на традиционные вечерние посиделки, оно же неформальное совещание.
— О! Добрались, наконец. Вот только вас и ждём, не начинаем. Поднимайтесь, там уже собрались все, всё сразу и расскажете.
— Алексей Александрович… Давайте, нас сегодня не будет. Вы сначала посмотрите сами — протянул ему телефон, — а потом уже решите, стоит ли рассказывать всё, и кому именно. Папка «Санаторий». Там фотографии и видео с нашими комментариями.
— Всё настолько серьёзно?
— Знаете, я не могу судить о реальной степени серьёзности. И не знаю критериев секретности, да почти ничего не знаю во «внутренней кухне». Поэтому — посмотрите сначала сами, чтобы я чего лишнего не сболтнул. А мы пока отмоемся, переоденемся. А то прямо с дороги. А для железной отмазки — пошёл лечить зубы. Это без выдумки. Не, лечить их не надо, но вот показать — стоит. Для доказательства.
— Зубы? Для доказательства чего?
— Они выросли. До этого были протезы.
— И это напрямую связано с результатом вашего выхода?
— С результатом нашей разведки. Это была самодеятельность, напрямую не связанная с выполняемой задачей. Образовались незанятые сутки, вот и решили покататься, посмотреть окрестности. В итоге нашли… мы назвали это место «Санаторием». Дальше надо смотреть, словами будет непонятно и неубедительно.
Сотников задумался, покачивая в руке телефон.
— А, ладно! Андрей, можете посмотреть вместе со мной, комментарии будете давать и пояснения?
— Могу. Сандру позвать? У неё собственное видение событий.
— Нет, пока не надо, вас вдвоём будем слушать уже более официально. А сейчас так, для понимания. Пошли ко мне, я сейчас предупрежу остальных, чтобы не ждали. Спустившись, отправил дежурившего молодого парнишку, как их здесь называют — нукера, гулять по своим молодёжным делам, и жестом показал — заходи.
Стол в кабинете у Командора, конечно… Садясь за такой, сразу же проникаешься почтением к его хозяину. И возникает некий душевный настрой на серьёзность. Вот как-то не хочется шутить, за таким сидя. Сотников быстро подсоединил телефон к своему компу, чтобы не вглядываться в маленький экранчик. На здоровенном экране, явно предназначенном для совещаний, смотреть, конечно, приятнее.
Пошли первые снимки, общие виды, здание, сам водопад. Это всё проскакивало быстро, да и комментировать было нечего. Первая остановка возникла, когда появился снимок панели управления, пока — просто камня, неактивного.
— Пошли! — Сотников открыл дверь в соседнюю комнату. «Святая святых», как понимаю. Канал. Скатерть-самобранка, как в сказках. А может, и совсем даже не в сказках? Может, это была просто запись увиденного своими глазами, а потом искажённое во многих пересказах и принявшее сказочный оттенок?
— Похоже?
Плита. Такая же или очень похожая… Я потрогал тёплую поверхность, посмотрел с такого же расстояния, как видел ту, что под водопадом…
— По ощущениям, когда
