Рождение чудовища - Гульнара Черепашка
- И в других городах, и даже в Кхорихасе надзор за кристаллами такой же пристальный, как и у нас, - устало проговорил Изуба. – С чего ты вообще решил, что у него может быть кристалл? Да и кто он, в конце концов?
- Кто – не знаю. Явно кто-то хорошо известный многим в Мальтахёэ. Лицо он себе искусственно зачернил, чтобы скрыть знаки.
Да, догадка оказалась верна. Речь об Амади! Ах, ей осталось пройти мимо одной лишь комнаты, и придется зайти. Мешкать в коридоре нельзя – если кто-то увидит, что она подслушивает, ей несдобровать.
Она все-таки остановилась, охнув негромко – на случай, если за ней наблюдают. Присела, положила драгоценную флейту рядом с собой и присела, якобы поправляя ремешки сандалий. Эти модные городские сандалии так сложно застегивались и на них такие длинные завязки – неудивительно, что горская недотепа до сих пор не выучилась как следует их носить.
Остановилась она за комнату до нужной ей двери, а разговор велся негромко. Так что она бы и расслышать ничего не могла, не будь у нее обостренного слуха.
К слову, ремешок и правда держался слабовато. Она принялась распутывать и перевязывать завязки.
- Кто его мог подослать? – проговорил голос Изубы совсем тихо. – Если он скрывается.
- Мало ли, кто. Смотря, от кого он скрывался. Он пытался проникнуть в твой дом. Твои тайны хотели бы знать многие – ты и сам знаешь. Нанять ренегата мог кто-то из советников – обо Айко и Бабатанд, например. А может, это кто-то за пределами дворца – скажем, почтеннейший господин Уоссва, которого тайная служба никак не может поймать за хвост и прекратить его деятельность, - он смолк.
Должно быть, услышал ее шаги. Накато прекратила возню с завязками сандалий, выпрямилась и направилась к комнате Изубы, не пытаясь мешкать.
Наверняка у Эну слух тоже острый. Не исключено, что он прекрасно слышал ее приближение. Заподозрит ли он что-нибудь? Она вроде как не давала к тому повода. Шла медленно, но не слишком. Только что не торопилась и не сбивалась с ног. Но это можно объяснить леностью – обнаглела горская флейтистка, очутившись нежданно-негаданно в богатом доме и получив богатую оплату чуть ли не просто так. За игру на дудочке – тогда как дома за это никто не думал платить.
Только подошла к перегородке – та рывком сдвинулась в сторону, и над Накато воздвигся Эну. Девушка отпрянула от неожиданности.
- Хозяин, - пролепетала она. – То есть – обо Эну, - склонилась, и тут же, спохватившись, выпрямилась.
И замерла в растерянности – а что дальше-то делать? Протискиваться нагло мимо колдуна? Спросить разрешения пройти к обо Изубе – мол, звал он ее?
- Ну, чего застыла-то? – хохотнул он, словно поняв ее затруднение. – Проходи, хозяин тебя заждался!
- Простите, - пискнула она, проскакивая мимо него. – Хозяин Изуба, - она склонилась перед чиновником. – Мне сказали – ты меня звал…
- Звал, - тот, по обыкновению, развалился на подушках. – Проходи, - он кивнул.
Она робко зашла, уселась на свое место – на подушку напротив хозяина. Эну молча выскользнул прочь, плотно закрыл загородку.
- Ну, как флейта? – осведомился радушно Изуба. – Гляжу, ты с обновкой.
- О, благодарю, хозяин, - до Накато с запозданием дошло, что это – подарок чиновника, а никак не ее учителя. – Я еще не совсем привыкла к ней. Но я тренируюсь! Звук у нее очень чистый, красивый и правильный. Только непривычно.
- Ну, покажи, как ты освоилась с флейтой за эти три дня, - он покивал. – Учитель хвалил тебя. Расписывал твои успехи – мол, слух у тебя настолько совершенен, что ты сама уловила несовершенство своей флейты. И даже пыталась сделать новую.
- Мне это не удалось, господин, - Накато развела руками. – Я ничего не сумела сделать.
- Изготовление музыкальных инструментов – это мастерство, - проговорил Изуба. – Этому долго учатся. Не каждому удается. А ты хотела за вечер сделать новую флейту! Да еще и настоящую, а не что-то вроде твоей самодельной дудочки, - он усмехнулся. – Сыграй, я хочу послушать.
В этот раз она играла ему долго. Сначала – все мелодии, которым обучил ее учитель: их она упорно повторяла на новой флейте.
Затем – и свои, которые играла еще в степях. Привычные мелодии звучали на новом инструменте как-то неправильно, непривычно. Накато пару раз пыталась, пока отсутствовал хозяин, сыграть свое. Но музыка звучала не так. Однако не станешь ведь спорить с нанимателем! Он сказал – играть, и она играла, хоть ее коробило от того, как звучала мелодия.
Наслушавшись музыки, Изуба небрежно похвалил надетые нынче бусы. Накато нарочно надела новые, для хозяина.
Когда он отправил ее прочь, девушка ощутила разочарование. Она-то готовилась к приезду хозяина! Выходит, зря и бусы надевала, и благовониями умащивалась. Только и дел, что на флейте сыграла для него. Накато шагала к себе, размышляя над нынешним днем.
А все-таки: понял ли Эну, что она слышала часть разговора?
Получается, они не могут выспросить как следует Амади о его целях из-за кристалла. Того самого, что колдун получил от горского вождя.
Кристаллы – основа существующего мира. Так сказал Амади. Им ведется строгий учет. Как же тогда пара кристаллов, пусть и мелких, могла попасть в руки Гатеры? И как тот согласился расстаться с эдакой драгоценностью? Сплошные вопросы, и ни одного ответа. Или хотя бы обещания эти ответы получить. Право слово, Амади, даже будучи беспомощным и обездвиженным, исхитрялся отравлять ей существование!
Что бы делала обычная флейтистка, выйдя от хозяина? Радовалась, что нынче хозяину станет греть ложе кто-то другой.
А ей можно сидеть у себя, есть фрукты или попросить сластей, упражняться в игре на флейте. Ведь, по правде сказать, это – единственное, чем по-настоящему нравилось заниматься Накато. Она же вместо того ломает голову над проблемами, до которых ей самой нет никакого дела.
Она ведь почти уже решила, что не станет из кожи вон лезть, чтобы вызволить колдуна! Без него ей спокойнее. И чего теперь стоит ее решение? Стоило услышать о кристалле, и она не может выбросить подслушанный разговор из головы.
