Борис Мариан - Ночной звонок
— Внутренний?.. Два два ноля.
Жуков набрал номер:
— Гражданка Ротару?.. Зайдите в кассу… Нет, сейчас.
— Деньги из банка на чем везли? — спросил Влад.
— На директорской «Волге».
— Кто сопровождал?
— Фомин из охраны и водитель Плэмэдялэ.
— От лифта до кассы с кем шли?
— С ними же. Они меня до самых дверей проводили.
— В коридоре встретили кого-нибудь?
— Встретили только Чернова из вычислительного центра и Варфоломееву из отдела информации.
Жуков записал в свой блокнот обе фамилии и упросил, перехватывая инициативу у Влада:
— Останавливались, разговаривали с ними?
— Нет.
Вошла Светлана:
— Вызывали?
— Да, — ответил Жуков. — Фамилия, имя, отчество?
— Ротару Светлана Георгиевна.
— Кем работаете?
— Секретарем директора института.
— Сегодня с какого часа на работе?
— С девяти.
— Допрашиваетесь в качестве свидетеля, — заговорил Жуков бесцветным, слегка скрипучим голосом. — За отказ от дачи показаний, а также за дачу заведомо ложных показаний несете уголовную ответственность… — Жуков положил перед Светланой бланк предупреждения. — Распишитесь… Теперь расскажите, что вам известно о краже денег из кассы института.
— Ну что я знаю?.. Любочка получила деньги в банке, привезла…
Жуков строго и недовольно взглянул на нее, перебил:
— Кто, кто?
— Любочка… Любовь Николаевна…
— Вот так и говорите! Кассир института? Вот эта гражданка?
— Да… Привезла она деньги в кассу, в эту комнату и сама тут осталась. А вскоре и позвонили…
— Точнее! Кто позвонил? Куда? Когда?
— Женщина. Голос незнакомый. В приемную директора. Без десяти час.
— Какой голос был?
— Женский.
— Это вы уже говорили. Я спрашиваю — какой? Звонкий, хриплый, высокий, низкий? Картавость? Шепелявость?
— Не картавый, не шепелявый. Низкий голос, грудной. Взволнованный очень…
— Что сказала эта женщина? Постарайтесь вспомнить слово в слово.
— Позовите к телефону Любу Гонца, вашу кассиршу.
— Именно так сказала?
— Именно… Я тут же по внутреннему позвонила сюда. Тебя, говорю, к телефону. А Любочка… Простите, Любовь Николаевна, мне: подойти, говорит, не могу, выдачу готовлю. Я так той женщине и сказала…
— Что вы ей сказали? Дословно.
— Сказала, что товарищ Гонца подойти не может, занята. Спросила, что передать. Та женщина говорит: передайте, что звонила из четырнадцатого детского садика воспитательница Лия Ильинична, что сын Любови Николаевны Алеша только что под машину попал и его на «скорой» увезли в республиканскую больницу…
— Какой детский сад она назвала?
— Четырнадцатый.
Жуков повернулся к Любочке:
— Ваш сын в какой детский сад ходит?
— В четырнадцатый.
— Воспитательницу его группы как зовут?
— Лия Ильинична.
— У нее голос низкий, грудной?
— Нет. Высокий, звонкий.
— Узнали бы вы ее голос по телефону?
— Узнала бы… Только сегодня она не могла позвонить.
— Почему?
— Лия Ильинична сказала — телефон у них с утра не работает.
— Сегодня из автомата звонили, — вдруг сказала Светлана.
Жуков быстро повернулся к ней:
— Откуда знаете?
— Уличный шум прослушивался, голоса…
Жуков наклонился к Владу, сказал на ухо:
— Надо бы, понимашь, проверить, что с телефоном. Может, нарочно повредили, чтобы перезвонить нельзя было…
— Что ж. Попроси послать монтера.
— Был кто-нибудь в приемной, пока шли телефонные переговоры? — продолжал допрос Жуков.
— Да. Начальник отдела Лапин сидел.
Жуков записал фамилию.
Отвечая на вопросы Жукова, следующие непрерывно один за другим, Любочка рассказала, не упустив ни одной детали, как закрывала и запирала, перед тем как ехать в больницу, сейф, окно и обе двери, как добиралась в больницу с институтским водителем Козаку, рассказала о своей беседе с девушкой в регистратуре, о том, как по пути из больницы в институт заезжала в детский сад, о беседе с воспитательницей…
— Во сколько в институт вернулись? — спросил Жуков.
Любочка пожала плечами.
— Без четверти два было, — вместо нее ответила Светлана.
— А вам откуда это известно?
— Так она же сначала ко мне зашла. В кассу чтобы вместе идти.
— Зачем? — обернулся Жуков к Любочке.
— Боялась одна. Я ведь догадалась, что меня специально выманили…
— Догадались или знали? — быстро спросил Жуков, наклоняясь вперед и в упор глядя в глаза Любочке.
Любочка смотрела на него, не понимая.
— Догадались или заранее знали, что вас выманят?
Недоумение в Любочкиных глазах сменилось испугом. Она отчаянно замотала головой и зарыдала.
Влад невольно поморщился: грубая бестактность Жукова, с которой он проверяет на допрашиваемых свои предположения, всегда была ему неприятна.
— Не… Не знала я… — говорила Любочка, задыхаясь от слез.
— Вы подошли к кассе вместе с Гонцей, — обратился Жуков к Светлане. — В каком состоянии была дверь?
— Опечатана и заперта.
— Кто может это подтвердить?
— Около двери много людей было. Общественные кассиры.
— Это кто?
— Девушки, которые на общественных началах получают деньги в кассе и раздают их в своих отделах.
— Фамилии назвать можете?
— Всех не упомню.
— Кого запомнили?
— Ну, Лариса Шмундяк была из отдела НОТ, Нина Ващенко из новой техники, Люда Карабчи из отдела внедрения…
— Шмундяк, Ващенко, Карабчи… — повторял Жуков, записывая.
К Владу подошел трасолог, наклонился, зашептал:
— Закончили. Можно доложить начальству…
Влад обернулся к Жукову:
— Прервемся ненадолго, Викентий Павлович? Неудобно начальство в коридоре долго держать.
— Давай прервемся, — согласился Жуков. — Вы, Светлана Георгиевна, ступайте к себе в приемную и никуда не отлучайтесь… А вы, — повернулся он к Любочке, — побудьте пока там, за перегородкой и подумайте о том, кто мог звонить вам по телефону. Вот товарищ Унгуряну с вами останется… Ключ дайте мне…
Любочка, еще не подавившая рыданий, бросила на стол связку ключей и вслед за всеми вышла из закутка.. Милиционер захватил два стула. Один поставил у двери в перегородке, а другой у стены, для Любочки. Дверь сразу же запер Жуков.
— Сюда никого! — распорядился ой.
В коридоре милицейское начальство, прокурор и директор института слушали инспектора Орлова, успевшего побеседовать со многими свидетелями.
