Борис Мариан - Ночной звонок
— С чем? — удивилась девушка.
— А то не знаешь? Год сегодня.
— А-а-а! Спасибо!
Мирон Петрович присмотрелся к ней:
— А почему глазки грустные? От Иона письмо?
— Да нет… Так просто…
Влад сунул бутылку с молоком в портфель.
— Будешь грустить — все молоко в магазине прокиснет! — сказал он нарочито назидательным тоном и вышел.
Остаток пути до городского управления он думал о Майе.
Познакомился он с ней больше года назад. Сначала с ее уголовным делом. Ей предъявили серьезное обвинение. Обвинялась она в том, что помогала удачливой шайке грабить квартиры. На суде было установлено, что шайка именно через Майю узнавала подробности о «выгодных» квартирах — адреса, расположение комнат, наличие денег и ценных вещей, часы, когда никого не бывает дома. Девушка общительная, пользующаяся расположением бывших соучеников по школе, товарищей по работе, часто посещала подруг, многочисленных знакомых и, как сказано было в обвинительном заключении, «полученные во время этих посещений сведения передавала членам преступной группы». Народный суд признал Майю Рошко виновной в соучастии в квартирных кражах и приговорил к трем годам лишения свободы. Адвокат подал кассационную жалобу в Верховный суд республики. Выявив ряд просчетов предварительного следствия, суд вернул дело на доследование, которое поручили следователю городского управления милиции Мирону Петровичу Владу.
Мирону Петровичу никогда еще не поручали доследования. Ведь оно означает исправление брака, допущенного следователем, передавшим дело в суд без достаточно тщательного и всестороннего исследования всех обстоятельств. Следователя Бахтина Влад хорошо знал — когда-то учились вместе в школе милиции, и ему очень не хотелось бы обнаружить ошибки в работе приятеля.
Еще только знакомясь с делом, Влад обратил внимание, что все сведения о квартирах, поступившие в шайку от Майи, шли через ее брата Иона. Влад провел серию допросов членов шайки, Иона, самой Майи, десятков свидетелей и потерпевших. Допросы эти прояснили постепенно подлинную картину.
Майя прямо-таки боготворила своего брата, который двенадцать последних лет заменял ей умерших родителей, безоглядно верила ему. Она не знала, что Ион законченный негодяй, что он организовал шайку квартирных воров и руководил ею. Пользуясь безграничным доверием простодушной сестры, Ион делал вид, что интересуется ее жизнью, жизнью ее подруг, друзей и знакомых, хитроумными вопросами вытягивал из нее нужные сведения. Майя, благодарная брату за проявляемый им интерес к ее делам, охотно рассказывала о семьях своих подруг, о том, кто что купил, кто скопил денег на машину. Словом, сама того не подозревая, становилась наводчицей, пособницей в квартирных кражах.
Лишь на суде получила она возможность увидеть настоящее лицо брата, узнать, чем занимался он последние годы, какие творил преступные дела. Она слышала показания свидетелей и потерпевших, слышала, как брат и все его дружки под давлением весомых улик признали себя виновными, но не захотела поверить собственным ушам. Желая разделить участь брата, она тоже признала себя виновной…
При вторичном рассмотрении дела в другом составе суда было учтено, что Майя Рошко, снабжая брата сведениями, преступных намерений не имела и была лишь невольной пособницей преступников. Приговор был изменен. Три года лишения свободы суд заменил одним годом условно.
Влад и после суда держал Майю в поле зрения. Он позаботился, чтобы ее приняли на работу в тот же молочный магазин, где она работала до ареста, и каждый день заходил туда покупать молоко — основной продукт при его вкусах и холостяцком образе жизни. Он знал, что Майя так и не поверила в виновность брата, вынесенный ему приговор считает судебной ошибкой, полагает, что его запутали, запугали, насильно втянули в шайку, знал, что почти всю свою небольшую зарплату она тратит на продуктовые посылки и собирается поехать навестить брата. По-человечески его трогала такая преданность, но вспоминая показания Иона на вторичном следствии, отличавшиеся предельным цинизмом и полным безразличием к судьбе сестры, помня, как расчетливо пользовался Ион ее доверием, Влад понимал, что надежды Майи на будущую счастливую жизнь с братом вряд ли оправдаются. Он помнил свою последнюю беседу с Ионом в колонии: «Как мог ты столько времени обманывать сестру? Ты ведь знал, что в конечном счете сломаешь ей жизнь. А ведь ты ей вместо отца был!» «Глупость и доверчивость, — ответил тогда Ион, — наш капитал. Только дурак не воспользуется. А что сестра она мне — простое везение. Иначе пришлось бы обхаживать, влюбленным притворяться…»
Этих подробностей капитан, разумеется, не сообщал Майе. Было бы слишком жестоко пытаться лишить ее единственной серьезной привязанности, ничего не предлагая взамен. Поэтому Влад обрадовался, когда девчата, работающие вместе с Майей, сказали ему по секрету, что у Майи «кавалер объявился».
Сегодня кончился годичный срок условного наказания, и это тоже радовало капитана…
Без пяти восемь он вошел в подъезд управления милиции.
В комнате дежурного следователя сидел майор Горяинов, которого Влад пришел сменить.
— Здорово, капитан! — Горяинов посмотрел на часы, встал из-за стола, потянулся, пожал капитану руку. — Как всегда, пунктуален!
— Здорово!.. Как дежурилось?
— На редкость спокойно. За сутки ни одного выезда! Представляешь?.. Желаю и тебе такого же дежурства!
После формальностей приема-сдачи Горяинов попрощался и ушел.
Мирон поставил в холодильник молоко и захваченную из дома коробочку сыра «Янтарь», в тумбочку стола сунул, батон и расположился за столом, подумав, что и в самом деле неплохо бы отдежурить также спокойно, как это удалось Горяинову…
СЛЕДСТВИЕ НАЧИНАЕТСЯ
Уже через несколько минут после звонка в городское управление милиции к научно-исследовательскому институту подкатил милицейский «рафик». Из машины, как горошины из кулька, посыпались люди — в форме и в штатском. Тесной группкой взбежали по лестнице и исчезли в подъезде. Тотчас же в дверях, рядом с пышноусым вахтером встал молодцеватый сержант. Тощий, унылого вида старшина, оттащив столик вахтера в глубину вестибюля поближе к лифту, сел за столик, приготовившись досматривать вещи у каждого выходящего. Остальные, вместе с директором института, встретившим милицию в вестибюле, набились в лифт.
В коридорчике, что ведет к двери кассы, толпились сотрудники. Там стоял сдержанный гул голосов.
Завидев спешащую по коридору процессию во главе с директором, люди притихли и стали было расходиться, но капитан Влад попросил всех задержаться:
