Приют - Алиса Бодлер
Было так больно, что в сон тянуло снова. И что-то необъяснимо тревожное и страшное давило на него и внушало мысль о том, что спать больше нельзя. Нет, нужно выбираться! Но ни одна стенка не поддавалась, а дверца и вовсе теперь будто срослась с кабинкой. Его должны услышать! Должны помочь!
Силы иссякали, и воздуха будто бы становилось все меньше и меньше. Куда он исчезал? Тут же совсем не было никаких дырок… И почему дяде не становилось лучше? Если бы не его болезнь, они бы сейчас могли собираться к завтраку и болтать о том, как Сэм смешно прыгает, если ему кинуть тот шершавый шарик…
Руки мальчика слабели. Он больше не мог бороться с желанием свернуться в клубочек и, наконец, расслабиться. Может быть, все-таки уснуть – не так плохо? Вдруг, когда он откроет глаза, Мари и Герман уже будут рядом, будут расспрашивать о том, где же он так долго пропадал…
Вдруг послышался грохот. И еще раз, и еще. Кто-то кричал и звал мистера Бодрийяра. Это было обращение к дяде? Его искали? Как странно, их дом такой маленький, разве здесь можно кого-то потерять?
Шум продолжался еще какое-то время, а затем в кабину лифта проник яркий свет.
Реймонд хотел сесть, встрепенуться, но что-то прижимало его к стенке, как лапа назойливого монстра. Он не давал подняться и открыть глаза.
Следующим, что почувствовал мальчик, были знакомые теплые руки. Дядя нашел его! Рядом что-то кричала Мари, но он не мог разобрать слов.
Воздуха снова было достаточно. Мальчишка чувствовал это и вдыхал его ртом часто, словно выброшенная на берег рыбешка.
Герман плакал, прижимая племянника к себе.
– Больше никогда… – шептал он. – Никогда.
Две недели спустя
В аэропорту было шумно. Июльское солнце заглядывало в панорамные окна, освещая павильон ожидания теплым светом. Большая часть пассажиров на вылет расположилась на вездесущих металлических креслах с дырочками (и зачем только нужны были эти дырочки?), кто-то бродил по магазинам в поисках сувениров, и только единицы сидели в кафе с крайне дорогими закусками.
Дороже закусок был только кофе, который и собирались выпить Иви с Боузи, усаживаясь друг напротив друга за стол.
Они были не одни. Доктор Константин и Джереми Оуэн собирали в руки все чемоданы и сумки, так как намеревались оставить молодых людей наедине. От серьезного вида последнего отвлекал лишь пластырь у линии роста волос.
– Боузи, – строго проговорил Оуэн. В его эмоциях не было и намека на присущее ему шутовство. – Помни о том, что нам нужно вернуться в больницу ровно через час. И закладывай сюда пробки. Кофе – только маленький и с молоком.
– Да хорошо, хорошо, – закатил глаза Дуглас. – Ты можешь дать мне хоть немного личного пространства?
– Не в ближайшие полгода, – хмыкнул Джереми. – Восстановишься, выйдешь на работу – тогда поговорим.
– Все будет нормально, пойдем, – похлопал мужчину по спине Константин. – Ив, следи за товарищем.
– Конечно! – наконец, вклинилась девушка, чувствуя себя почти оскорбленно. – До прошлого года уж как-то я справлялась, Оуэн.
Доктор Грэм мягко улыбнулся своей возлюбленной, упрашивая ее этим жестом проявить понимание. Ив вздохнула:
– Идите, я напишу, как мы закончим.
Когда друзья, наконец, остались одни, Иви быстро сделала заказ, а затем протянула свои руки вперед и сжала ладони Боузи.
– И чего он теперь всегда суровый такой?
– Ага, – Дуглас пожал плечами. – Но, мне кажется, это не из-за меня, а из-за Лолы. Она теперь к клубу его вообще не подпускает, постоянно отправляет ко мне в больницу. Говорит, больничная еда отвратительна, и я похудею еще сильнее, если буду ей питаться.
– И что, правда настолько невкусно? Как ты себя чувствуешь вообще?
– Нормально, – Боузи искренне улыбнулся. Его вид практически не был болезненным. Разве что кожа была чуть серее обычного, но в остальном – все было в порядке. – Просто уставший. Но еще пару недель – и все пройдет. А про еду… Ну, с твоей, конечно, не сравнить, но есть можно.
– Мой подарок придется в тему.
Иви наклонилась к единственной сумке, что у нее оставалась, и вытащила оттуда увесистую коробку с бантиком.
– Сюрприза из этого делать не буду, – поджав губы, сказала девушка. – Это блинница, на которой я готовила для тебя те самые блины. Ею просто пользоваться. Обещай, что, как вернешься домой, приготовишь?
Боузи рассмеялся.
– Еще бы! Я сфоткаю для тебя. Со всех сторон.
– Спасибо.
– У меня тоже есть подарок. Но я упаковал плохо, как и всегда!
– Зи-зи, перестань, у тебя нормально получается.
– В общем, вот.
Парень достал из переднего кармана своей черной худи тонкий сверток. Оберточная бумага напоминала старинную газету.
– Но будет круто, если ты распакуешь его тут, – протягивая свой презент, тихо проговорил Дуглас.
Иви с видимым интересом вскрыла упаковку и вытащила содержимое.
– Твоя…
– Шапка, да, – Боузи пожал плечами. – Извини, это может выглядеть странно, но я не надевал ее с тех самых пор, как… Гхм…
– Да, я помню, не говори. – Иви прикрыла рот рукой. На ее глаза наворачивались слезы.
– …И с тех пор я, знаешь… Стараюсь быть другим. Но, когда мы с тобой все делали вместе, я был таким. И, несмотря на то что я хочу становиться лучше, то мое состояние было настоящим, искренним. И все светлые моменты, которые я тогда испытывал, принадлежали тебе и только тебе.
Ручейки слез образовывали белые дорожки на тональном креме Ив.
– Я… – Она вдруг подскочила с места и поспешила обнять Боузи. Но легонько, зная, что тот, хоть и бодрится, все еще чувствует себя не очень устойчиво. – А знаешь что?
Вернувшись на свое место, Иви натянула серую шапку на себя и рассмеялась сквозь слезы:
– Так и буду ходить! Пока не вернемся.
Друзьям принесли кофе.
С недюжинным удовольствием отхлебнув от своей крошечной чашки (о, как он скучал по кофе!), Боузи грустно улыбнулся и решился задать вопрос.
– Я так и не спросил, надолго ли вы уезжаете. Если честно, все это время просто боялся услышать твой ответ.
– Я не знаю… – Иви пыталась стереть слезы пальцами, но боялась испортить макияж. – Ему предложили преподавать как минимум для тех, кто поступит в сентябре. Но все может пойти не так, и мы вернемся.
– Все будет отлично, – кивнув в подтверждение
