Александр Дюма - Ожерелье королевы
Калиостро следил за собой. Он только хотел остаться большим вельможей – это была его единственная слабость.
– Граф, – обратился к нему лейтенант полиции. – Вы просили у меня аудиенции. Я для этого приехал из Версаля.
– Я полагал, что для вас будет небесполезно расспросить меня о том, что происходит.
– Расспросить вас? – произнес представитель власти, разыгрывая удивление. – Но о чем и в качестве кого?
– Вас очень беспокоят графиня де ла Мотт и исчезновение ожерелья, – откровенно сказал Калиостро.
– Быть может, вы нашли его? – почти насмешливо осведомился де Крон.
– Нет, – спокойно ответил граф. – Но если я и не нашел его, то, по крайней мере, я знаю, что графиня де ла Мотт жила на улице Сен-Клод.
– Напротив вас, мне это тоже известно, – вставил представитель власти.
– В таком случае вам известно и то, что делала графиня Де ла Мотт… Не будем больше об этом говорить.
– Нет, напротив, поговорим об этом, – с равнодушным видом сказал де Крон.
– Тут вся соль была в том, что это касается малютки Оливы, – сказал Калиостро, – но так как вам все известно о графине де ла Мотт, мне больше нечего сообщить вам.
При имени Оливы де Крон вздрогнул.
– Что вы сказали об Оливе? – спросил он. – Кто она такая, эта Олива?
– Вы не знаете? Ах, это настоящая достопримечательность! Меня удивляет, что мне нужно сообщать вам о ней. Представьте себе девушку, очень хорошенькую.., с фигурой.., с голубыми глазами, с идеальным овалом лица. Это тип красоты, который слегка напоминает тип красоты ее величества королевы.
– Ах вот как! – сказал де Крон. – И что же?
– А то, что жила эта девушка плохо. Она терпела чуть ли не нищету вместе с неким негодяем, ее любовником, который обкрадывал ее и бил. Он – один из тех, кто составляет обыкновенную вашу добычу, сударь, это проходимец, которого вы, должно быть, не знаете…
– Быть может, это некий Босир? – спросил представитель власти, в восторге от того, что может обнаружить полнейшую свою осведомленность.
– Ах, так вы его знаете! Поразительно! – с восхищением сказал Калиостро. – Превосходно, сударь! Вы еще более великий кудесник, чем я. Так вот, в один прекрасный день, когда Босир обокрал и избил эту девушку сильнее, чем обычно, она прибежала ко мне и попросила у меня убежища и защиты. Я человек добрый, я дал ей какой-то уголок в павильоне одного из моих особняков…
– У вас!.. – произнес де Крон. – Так вот почему мои агенты столько времени искали ее, пока наконец нашли!
– Как искали? – спросил Калиостро. – Эту малютку искали? Стало быть, она натворила что-то такое, чего я не знаю?
– Нет, нет, граф, продолжайте, заклинаю вас!
– Ах, Боже мой! Да я уже кончил! Я поместил ее у себя, вот и все.
– Ну нет! Нет, граф, это не все – ведь вы как будто только что связали имя Оливы с именем графини де ла Мотт.
– Ах, это потому, что они соседки! – отвечал Калиостро.
– Нет, граф, дело не в этом… А кстати, зря вы сразу не сказали, что графиня де ла Мотт и мадмуазель Олива были соседками.
– Да, но это связано с таким обстоятельством, о котором вам сообщать не стоит. Нельзя же, чтобы досужий рантье рассказывал о подобной чепухе первому представителю власти в королевстве!
– Вы заинтересовали меня, граф, и притом больше, чем вы думаете: ведь эту самую Оливу, которую, как вы сказали, вы поселили у себя, я разыскал в провинции!
– Вы ее разыскали?!.
– Вместе с де Босиром…
– Ах, вот оно что! Я так и предполагал! – воскликнул Калиостро. – Значит, она была с Босиром? Что ж, превосходно! Превосходно! Да будет восстановлено доброе имя графини де ла Мотт!
– Как? Что вы хотите этим сказать? – быстро спросил де Крон.
– Я хочу сказать, что, на мгновение заподозрив графиню де ла Мотт, я целиком и полностью восстанавливаю ее доброе имя.
– Вы ее заподозрили? Но в чем же?
– Да будет вам известно, что в тот момент, когда у меня появилась надежда исправить эту Оливу, снова вывести ее на дорогу честности и труда, – я забочусь о нравственности, сударь, – в этот самый момент ее у меня похитили.
– Странно!
– Не правда ли?.. И я чуть было не погубил себя, утверждая, что это – графиня де ла Мотт. Чего стоит людская молва!
Господин де Крон подошел к Калиостро вплотную.
– Послушайте, – сказал он, – пожалуйста, выражайтесь определеннее.
– Ах, сударь, теперь, когда вы разыскали Оливу и Босира, ничто не заставит меня плохо думать ни о графине де ла Мотт, ни о ее постоянных заботах, ни о ее знаках, ни о ее переписке.
– А у вас есть доказательства, что графиня де ла Мотт переписывалась с Оливой?
– Сотни доказательств!
– Каких же?
– Записки графини де ла Мотт, которые она посылала Оливе с помощью арбалета, который наверняка найдут у нее в квартире. Некоторые из этих записок, обернутые вокруг кусочка свинца, не достигли цели. Они попадали на улицу, так что мои люди и я подобрали несколько штук.
– Вы, конечно, предоставите их правосудию?
– Ах, они столь невинны, что я не буду испытывать угрызений совести и не стану думать, что заслужу упрек со стороны графини де ла Мотт.
– И.., доказательства того, что они сговорились, что они встречались?
– Самые веские. Очевидно, графиня де ла Мотт могла легко проникнуть в мой дом и встретиться с Оливой, коль скоро я сам видел ее у себя в тот самый день, когда молодая женщина исчезла.
– Ах, вот как!.. Но зачем же она пришла, если Олива исчезла?
– Это вопрос, который я задал себе прежде всего и на который не смог ответить. Я видел, что графиня де ла Мотт вышла из почтового экипажа, который остался на улице Руа-Доре. Мои люди видели, что экипаж стоял долго, и я, должен признаться, подумал, что графиня де ла Мотт хотела последовать за Оливой.
– И вы предоставили ей свободу действий?
– Почему же нет? Графиня де ла Мотт – дама сострадательная и покровительствуемая. Она принята при дворе. Зачем же я стал бы мешать ей освободить меня от Оливы?.. И вы сами видите, что я допустил бы ошибку, ибо некто другой похитил ее у меня, чтобы погубить ее снова.
– Что же сказала графиня де ла Мотт, не обнаружив у вас Оливу?
– Мне показалось, что она растеряна.
– Вы подозреваете, что Оливу похитил именно Босир?
– Я подозреваю его единственно потому, что вы мне сказали, будто он и впрямь ее похитил, в противном случае я не заподозрил бы ничего. Этот человек не знал, где живет Олива. Кто же мог сообщить ему об этом?
– Сама Олива!
– Не думаю: ведь вместо того, чтобы просить его похитить ее у меня, она сбежала бы от меня к нему, и поверьте, что он не проник бы ко мне, если бы графиня де ла Мотт не переслала ему ключ.
– У нее был ключ?
– Вне всякого сомнения.
– А скажите, пожалуйста, в какой день ее похитили? – спросил де Крон, путь коему неожиданно осветил факел, который столь искусно протянул ему Калиостро.
– О, тут я не могу ошибиться: это было как раз накануне дня святого Людовика.
– Верно! – воскликнул лейтенант полиции. – Верно! Граф! Сейчас вы оказали государству большую услугу.
– Я счастлив, сударь.
Глава 34.
ДОПРОСЫ
В то время, как де Крон беседовал с Калиостро, де Бретейль явился в Бастилию от имени короля, чтобы учинить допрос де Роану.
Де Роан отказался отвечать на его вопросы.
Министр юстиции настаивал, но де Роан заявил, что он всецело поручит себя воле парламента и судьи.
Де Бретейль был вынужден отступить перед непоколебимой волей обвиняемого.
Он приказал вызвать к нему графиню де ла Мотт. Та с готовностью повиновалась.
Жанна рассказала всю сплетенную ею небылицу. Тут по-прежнему были все те же намеки на весь свет, все те же утверждения, что ложные обвинения исходят неизвестно откуда.
Де Бретейль сказал, что кардинал все взваливает на нее.
– Благоволите передать господину кардиналу, – холодно ответила Жанна, – что я призываю его впредь не придерживаться столь плохой системы защиты.
Министр юстиции был человек умный; он знал, как воздействовать на женскую натуру. Он пообещал графине де ла Мотт все в том случае, если она без околичностей обвинит кого-нибудь.
– Берегитесь, – прибавил он, – своим молчанием вы обвиняете королеву. Берегитесь: если вы будете и дальше так себя вести, вы будете осуждены как виновная в оскорблении величества, а это позор, и это веревка!
– Я не обвиняю королеву, – отвечала Жанна, – но почему обвиняют меня?
После этого она замкнулась в благоразумном молчании, и эта ее первая встреча с министром юстиции никаких результатов не дала.
Тем не менее распространился слух о том, что доказательства появились, что брильянты были проданы в Англии, где де Вилет был арестован агентами де Вержена49.
Первый штурм, который пришлось выдержать Жанне, был ужасающ. Поставленная на очную ставку с Рето, которого она обязана была считать своим союзником до гроба, она с ужасом услышала смиренное признание, что подделывателем был он, что он написал расписку в получении брильянтов и письмо королевы, подделав и подписи ювелиров, и подпись ее величества.
