Андрей Свердлов - Схватка с Оборотнем
Тем временем старик начал болтать с подвыпившим парнем. Это был обычный вагонный разговор, в котором касаются погоды, полетов в космос и оплаты трудодня в колхозе. Но скоро парень спросил старика:
— Ты, дед, из какого району будешь?
— С-под Тулуна, сынок, — ответил дед и вдруг стал собираться.
— Земли у вас там хорошие, — говорил парень, — я там бывал. С какой деревни-то?
— А с Захаровки. — Дед потянул на себя мешок, лежащий между ног. — А какая остановка-то?
— Мигет, — сказал кто-то.
— Ай прикорнуть? — спросил у самого себя дед, уселся поудобнее и начал дремать.
Миронов огляделся и, пройдя мимо старика и как бы нечаянно задев ногой его мешок, вышел на площадку. Отсюда сквозь стекло он мог видеть затылок старика. В мешке было что-то мягкое, и горбился старик, когда его нес, напрасно. Миронов глядел, как старик дремлет: голова его все ниже клонилась на грудь. Что делать? Как предупредить своих? Куда едет Оборотень? В Тулун, как он сообщал? Вряд ли. Где он выйдет? Надо брать прямо на перроне. Доехать до станции, где Оборотень собирается сойти, там успеть предупредить милиционера, а самому за ним. Миронов стоял на площадке, курил и смотрел на старика. Тот поднял голову. Миронов отвел глаза и стал смотреть, как поднимается дымок от его сигареты.
Опять станция. Дед зашевелился, даже встал и пошел к дверям; вышел в противоположную дверь вагона, стал там, как и Миронов, спиной к двери в другой вагон и посмотрел сквозь стекла на пассажиров. Кроме него, никто не поднялся. Тогда дед вернулся, взял мешок, который оставлял. Он снова прошел в тамбур и встал около двери на площадке. Миронов понял, что старик изучает всех, кто мог следить за ним, и теперь Миронов в поле его зрения. Он подошел к выходу и стал смотреть в замерзшее стекло, потом сделал на нем небольшое пятно, чтоб можно было смотреть на улицу, и тут же подумал, что старик может выйти в противоположную дверь. «Хотя электричка — не поезд, любую дверь в ней не откроешь», — успокоил себя Миронов.
Объявили, что следующая остановка — Ангарск.
«Только он выходит, я его беру», — решил Миронов и вдруг заметил, что старик снова бредет в вагон. Он сел на свое место, поставил у ног мешок и прикрыл веки. Миронов продолжал стоять у дверей. «Ладно, — решил он, — отъезжаем от Ангарска, и если в вагон войдет хотя бы несколько человек, попытаюсь взять его. Если нет, беру на следующей остановке. Впрочем, — остановил он себя, — надо брать сейчас, в Ангарске». Миронов шагнул к двери вагона. Поезд замедлил ход. Он открыл дверь, вошел в вагон и увидел, что старик уже открыл дверь другого вагона. Миронов почти бежал по вагону. Поезд остановился, и толпа пассажиров ринулась в дверь. Миронов уже проскочил второй вагон, а шапка старика мелькнула в водовороте ворвавшихся в вагон и исчезла… Миронов рванулся к выходу. Ангарский перрон был заполнен людьми. Он хотел было найти милиционера, но далеко, уже около вокзала, мелькала беличья шапка, и Миронов помчался вслед. Да, допущена ошибка. Надо было брать в вагоне. Правда, еще не было полной уверенности… А теперь необходимо нагнать и взять. Впереди у трамвая опять была толчея. Миронов подбежал в тот момент, когда трамвай тронулся. Миронов увидел беличью шапку и вскочил на подножку. Двери не закрывались, вагон был переполнен. На каждой остановке Миронов следил, не выйдет ли старик, но тот не появлялся. Миронов с ожесточением винил себя в упущенной возможности, боялся ошибки — старик мог и не сесть в трамвай, мало ли беличьих шапок…
Трамвай петлял по улицам, на остановках входили и выходили люди. Однако количество пассажиров поредело. Старика в трамвае не было видно. Миронов решил доехать до конечной остановки, позвонить местным товарищам и начать поиски.
— Байкальск, — объявил кондуктор, — конечная.
Миронов вспомнил: дочь Колесникова живет в Байкальске. И в этот момент с передней площадки спрыгнул старик в беличьей шапке. Вероятно, он стоял за перегородкой, рядом с вагоновожатым. Миронов побежал за ним… Старик свернул в какой-то переулок. Миронов кинулся туда же и, завернув за угол, увидел, что дома кончились. «Старик где-то спрятался и ждет меня, — подумал Миронов. — Скорее всего, вон в той подворотне. Там нет ворот, да и деться ему больше некуда». Не торопясь Миронов двинулся к подворотне. Где-то невдалеке залаяла собака. Миронов остановился. «Может быть, там?» Собака лаяла все яростнее. Миронов пошел на лай, к закрытой калитке. Он уже протянул руку, чтобы ее открыть, но калитка резко распахнулась и на него ринулся старик. Миронов ударил первым, но промахнулся, и в тот же миг шапка слетела с его головы от удара чем-то тяжелым. Миронов пошатнулся, следующий удар пришелся по лицу, но Миронов, падая, успел схватить Оборотня. Известным приемом он перекинул Оборотня через себя. Однако опоздал кинуться и придавить его. Вскочили они одновременно. Теперь они стояли лицом к лицу… Миронов чувствовал, как горячо заливает ему лицо кровь, в голове гудело, но и Оборотень, с которого во время схватки была сорвана борода, выглядел не лучше. Они смотрели друг другу в лицо.
— Соколов, — сказал Миронов, — сдавайся!
В ту же секунду Оборотень бросился на него. Миронов отпрыгнул, но Оборотень этого и ждал. Он пронесся мимо и завернул за угол. Миронов помчался за ним, на ходу доставая из кармана пистолет. Он успел заметить, что Оборотень свернул в какой-то двор, и кинулся туда. Тень человека мелькнула над штакетником, и Миронов, легко перенеся тело, оказался за штакетником.
Оборотень мчался по переулку.
— Стой! — крикнул Миронов и прицелился.
Оборотень обернулся и выстрелил. Пуля пропела над ухом. Выстрелил и Миронов. Он целился в ноги… Но Оборотень продолжал бежать и свернул в следующий двор. Держа пистолет наготове, Миронов обошел дом вдоль забора. Оборотня не было видно. В доме зажглись окна. «Значит, люди слышали выстрелы», — обрадовался Миронов. Он продолжал осторожно обходить двор. Под ногами хрустела щепа, разбросанная по снегу. Вот и поворот. Обожгло череп и, инстинктивно присев, Миронов не целясь выпустил две пули. Боль пронзила плечо, он упал в снег и стал стрелять не целясь. Оборотень не отвечал. Миронов, чувствуя, как кровь начинает струиться из раненого плеча, прижал рану, продолжая внимательно следить за углом дома. Там было тихо. Он заставил себя немного проползти вперед. Тусклый свет фонаря освещал пустой двор, и тут он увидел тень человека, прижавшегося к стене.
Миронов прицелился.
— Соколов, — крикнул он изо всех сил, но голос его прозвучал совсем тихо, — сдавайтесь!
Тень шевельнулась и… упала. В глазах Миронова вспыхивало алое пламя. С трудом упираясь в снег, он встал, но тут сухо щелкнул выстрел, и Миронов упал. Пуля пролетела рядом, однако подняться он больше не мог. Миронов следил за Оборотнем. Сейчас попробует удрать! Он навел пистолет и ждал. Рука плясала. Если сейчас Оборотень кинется бежать, можно промахнуться. Но Оборотень не вставал. Так они лежали некоторое время. Потом Миронов снова повторил попытку встать. Рука не болела, она тяжело обвисла вдоль тела и была неподвижна, зато в глазах все время вспыхивали и гасли какие-то огненные струйки, но Миронов заставлял себя не обращать на это внимания. Он просунул руку с пистолетом сквозь ребра штакетника, обхватил их запястьем и снова начал подниматься. Ему это удалось. У стены что-то чернело. Миронов, держась за штакетник, шатаясь от слабости, начал обходить забор. Широко расставляя ноги, брел он через двор. Темное тело на снегу зашевелилось и стало подниматься.
