Густав Эмар - Тунеядцы Нового Моста
— Кто бы это была такая? — поинтересовался де Шеврез.
— Знатная, должно быть, — заметил Оливье.
— Знатная иностранка, — с презрительной улыбкой произнес де Гиз.
— Иностранка или здешняя, милый друг, но, во всяком случае, знатная дама, — заключил Бассомпьер. — Авантюристка не сумела бы держать себя с таким царственным величием.
— Странно только, что она пришла одна в такой поздний час в ресторан, — проговорил дю Люк.
— Одна! А негры-то?
— Вы не так меня поняли, любезный де Шеврез, я неясно выразился. Мне уже несколько раз случалось встречать ее на улице в разное время дня и ночи, и при ней бывало гораздо меньше провожатых, первый раз сегодня я вижу ее в сопровождении этих вооруженных негров.
— В самом деле? Во всем этом есть что-то таинственное.
— Спросим хозяина.
Позвали хозяина, но он тоже ничего не мог объяснить. Дама уже третий раз была в его ресторане, но всегда в маске, так что он не знал, молода ли, хороша ли она. Может быть, ему щедро заплатили, чтобы он молчал, а может быть, он и в самом деле ничего не знал.
— Впрочем, господа, — прибавил он с лукавой улыбкой. — Вы легко можете сами расспросить эту даму, если уж вам так хочется, — она будет ужинать вот здесь.
Он указал на соседний стол.
— А! Так мы можем говорить с ней! — воскликнул Бассомпьер.
— Но зачем же вы поставили три прибора? — спросил дю Люк. — Разве эта дама собирается ужинать со своими черными слугами?
— Не думаю, монсеньор, — сказал, смеясь, шевалье де Гиз.
— Да что нам за дело до нее? — заметил де Шеврез. — Она так же вольна, как и мы, делать, что ей хочется. В ее поступках нет ничего дурного.
— Разумеется, интересно только знать, что это за женщина.
В эту минуту в ресторан вошли какие-то двое в плащах и прямо подошли к столу, приготовленному для дамы в красной маске, сбросили плащи и без церемоний сели.
Бассомпьер и его друзья с удивлением переглянулись. Посетители были стройные, высокие, плечистые мушкетеры
Людовика XIII, с длинными рапирами и двумя пистолетами за поясом. Но не это удивило веселую компанию, а то, что оба мушкетера явились в черных бархатных масках.
Было уже поздно.
Из ресторана все ушли; кроме наших семерых вельмож, из которых трое спали, да двоих незнакомцев, никого не оставалось.
— Уберите эти блюда и пустые бутылки, — распорядился Бассомпьер, — и велите подать нам глинтвейна.
Глинтвейн нельзя приготовить меньше чем за полчаса, и Бассомпьер хотел выиграть время.
Незнакомцы между тем придвинули поближе свои шпаги и положили пистолеты на стол, одним словом, приняли все меры предосторожности. Они сидели лицом к двери, так что могли в случае надобности стеречь выход. Но как Бассомпьер и его товарищи, так и мушкетеры, казалось, не обращали друг на друга ни малейшего внимания.
Хозяин велел подать превосходный ужин и лучшие вина; когда все было готово, он отворил дверь соседней комнаты и почтительно поклонился на пороге.
Через минуту вышла дама, опять в сопровождении негров, которые шествовали за ней мерным шагом, с мушкетами на плече, положив руку на эфес рапиры.
Мушкетеры сейчас же встали и почтительно поклонились. Дама отвечала легким наклоном головы.
Один из мушкетеров снял с нее плащ и положил на стул. Четверо вельмож чуть не вскрикнули от восторга. Дама в красной маске была стройна, высока, превосходно сложена, в атласном платье gris perle23, затканном серебром, широкие рукава которого, убранные дорогим кружевом, пристегнуты были тремя крупными бриллиантами. Из-под маленькой серой бархатной шляпки с черным пером рассыпались волнами черные, как вороново крыло, локоны. Маска закрывала почти все лицо, оставляя открытыми только крошечный ротик с алыми губками и ослепительно белыми зубами, и кругленький подбородок с ямкой и с темной родинкой с одной стороны.
Поблагодарив милой улыбкой мушкетера, она села и пригласила сесть своих кавалеров.
Негры стали по обеим сторонам стола, поставили на пол свои мушкеты и опять сделались неподвижны, как статуи.
Дама, наклонившись немного к одному из мушкетеров, довольно громко, так, что любопытные соседи могли их слышать, заговорила с ним на каком-то иностранном языке.
— Что это за язык? — шепнул дю Люк одному из своих товарищей.
— Не немецкий, только и могу сказать, — отвечал Бассомпьер.
— Она говорит по-мавритански, — с замечательной уверенностью сказал де Шеврез.
— Да разве вы знаете мавританский язык? — с удивлением спросили вельможи.
— И не думаю, а в детстве у меня был гувернер, старик аббат, которому не позволяли слишком строго выговаривать мне за шалости, когда я, бывало, в чем-либо провинюсь, а это случалось раз двадцать в день, он начинал бранить меня по-мавритански и бранил досыта. Я ни слова не понимал, но ужасно этого боялся! Язык, на котором говорит эта дама, очень напоминает мне то, что я слышал от моего аббата, и из этого я заключаю, что она говорит по-мавритански.
Звонкий, веселый смех дамы заставил его вдруг замолчать и совершенно оторопеть.
— Ошибаетесь, граф де Шеврез, — произнесла она на чистейшем французском языке, — это не по-мавритански, а по-португальски.
— Ну, это все равно, — заметил, засмеявшись, Бассомпьер. — Португальский язык столько же похож на мавританский, сколько лотарингское наречие на немецкий.
— Вы находите, господин де Бассомпьер? — усомнилась дама.
— Так вы португалка, сударыня? — любезно поинтересовался шевалье де Гиз.
— Может быть, шевалье де Гиз.
— Нет, вы ошибаетесь, господа, — объявил, улыбаясь, граф дю Люк. — Эта дама ангел, спустившийся на землю.
— Или демон, поднявшийся из ада, чтобы погубить вас, граф дю Люк де Мовер, — прибавила незнакомка, иронично сверкнув на него глазами. — Да, господа, я знаю лучше, чем вы предполагаете, и знаю также и ваших друзей, господ де Ланжака, де Лафара и де Сент-Ромма, мертвецки пьяных и спящих на столе.
— Ах, Боже мой, да это колдунья, друзья мои! — вскричал с комическим отчаянием де Шеврез.
— Как жаль, что тут нет его преосвященства епископа Люсонского! — посетовал Бассомпьер. — Он так хорошо умеет заклинать духов!
Незнакомка и ее двое кавалеров громко рассмеялись.
— Колдунья или нет, — вполголоса проговорил дю Люк, — я от души готов пойти для нее в ад!
— Даже еще не видев меня? — насмешливо полюбопытствовала она.
— Особенно не видев вас, честное слово! Она улыбнулась и задумалась.
— Смотрите, Оливье! Осторожнее! — воскликнули молодые люди. — Может быть, под этими душистыми перчатками скрываются острые когти!
