Джеймс Тейбор - Глубокая зона
Самообладание этого типа было третьей зафиксированной Лэйтропом странностью. Первая несообразность – дорогие «беретты». Вторая – грабитель, глядящий прямо в камеру слежения. С какой стати ему это делать, пусть он и в маске? А теперь еще и третья. Будучи опытным разведчиком, Лэйтроп знал: манера говорить, даже одно произнесенное предложение, скажет о человеке многое.
Держа бумажник большим и указательным пальцами, Лэйтроп медленно вытянул вперед правую руку.
– Вот видите. И никаких заморочек.
Голос Лэйтропа оставался спокойным. Он и не думал доставать свой «зиг». Хотя бы потому, что они успеют выстрелить десять раз, пока он расстегнет кобуру. Нет, бумажник вовсе не стоит жизни. Обычное уличное ограбление, каких ежедневно случаются десятки, а может, и сотни. За городом, конечно, такое происходит пореже, но все-таки здесь полно легких путей для бегства. Ничего особенного, беспокоиться не о чем. Странно только, что парни выбрали такое место – ярко освещенная заправочная станция с камерами, отслеживающими каждое движение. С другой стороны, выдающиеся умственные способности – вовсе не конек уличных бандитов.
– В порядке? – спросил один.
– Готово.
Первый снова посмотрел на Лэйтропа:
– Сотовый.
– Простите?
– Дайте мне свой сотовый.
Человек произнес слова медленно и четко, будто у него в запасе уйма времени. В таком расслабленном тоне ведут беседу за коктейлями. Именно так разговаривали бывшие подчиненные Лэйтропа, выполнявшие в операциях «мокрую работу». Они спокойно крошили черепа и резали глотки, ничуть не испытывая угрызений совести, поскольку делали это не по своей воле. В их мозгу словно кто-то случайно перепутал контакты. Никакого сочувствия, ни к кому. Обитатели эмоциональной пустоши, где существуют лишь два цвета – черный и красный.
– Вам нужен мой сотовый?
Лэйтроп притворился удивленным, чтобы выиграть время. В отличие от бумажника, сотовый телефон содержал массу информации, которая наделила бы огромной властью любого, кто знает, что она собой представляет и как ее использовать.
Человек с размаху ударил Лэйтропа рукояткой «беретты» по лицу, прорезав до кости правую щеку. Оглушенный, цэрэушник все же не потерял сознание.
– Ненавижу повторять, мистер Лэйтроп. Дайте мне свой телефон. Как вы там говорите: никаких заморочек? У нас те же правила.
Они меня знают. Назвали но фамилии. С самого начала столкновения часть разума Лэйтропа отстранилась и стала рассчитывать преимущества, возможности и комбинации. До сих пор ничего серьезного стычка не представляла. Теперь ситуация мгновенно изменилась, и Дэвид ощутил, как участился пульс и по телу прошла горячая волна адреналина.
– Ладно, ладно. – Лэйтроп придал лицу растерянное выражение и покачнулся, стараясь сыграть сотрясение. – Телефон в машине.
Глаза противника лишь на миг скосились в сторону, и Лэйтроп ждал этого – единственная щель, через которую он намеревался ускользнуть. Он пригнулся, плотно накрыл ладонью пистолет противника, не давая возможности снять его с предохранителя, крутанул парня, поставив его между собой и вторым грабителем. Одновременно выхватил из плечевой кобуры собственное оружие. В магазине всегда находился заряд, а предохранителя у «ЗИГ-Зауэра» нет. Целься и стреляй – вот и все. Указательный палец уже нашел спусковой крючок, когда противник нанес жесткий удар рукояткой по голове, от которого он на несколько секунд выключился. Очнувшись, Лэйтроп обнаружил, что сидит на асфальте, прислонившись спиной к задней панели кузова своего «аккорда». Из разбитого носа текла кровь, перед глазами вместо двоих теперь маячило четверо. Образы сдвоенные: значит, на это раз он получил реальное сотрясение.
Все еще неторопливо, будто не желая нанести лишний вред, человек наклонился и вынул сотовый из внутреннего кармана Лэйтропа.
– Есть в машине еще? – спросил его партнер.
– Нет.
– Значит, порядок?
– Порядок.
Человек, ранее нанесший ему удар, опустил глаза, и зрение Дэвида прояснилось: когда он дважды выстрелил Лэйтропу в грудь, в этих глазах не было ничего, кроме сосредоточенности ремесленника на своей работе. Два тихих звука, словно хлопнул в ладоши ребенок. Результат: пробоины размером с кулак. Затем пришла боль и изумление. У них мой бумажник. И телефон. Зачем стрелять?
А почему бы и нет? В определенных кругах убийство с некоторых пор перестало быть самым страшным из грехов. Вопрос «Зачем?» никого не волнует. Можно убить ради забавы или любопытства, или чтобы приняли в банду, или просто потому, что так захотелось. Но эти люди – не грабители. Он не спускал глаз с человека, медленно теряя сознание, немея. Перед глазами серело, поле зрения сужалось. Больше не было связных мыслей, остались чувства, сменяющиеся слишком быстро, чтобы их уловить, и изумление все еще не прошло, однако смешалось теперь с вселенской печалью, как при прощании с кем-то самым близким, кого больше не увидишь никогда. Но ни капли сожаления. Ни следа. Дэвид Лэйтроп давно привык к мысли о смерти и старался прожить каждый день так, чтобы, когда придет его срок, встретить смерть если не с распростертыми объятиями, то хотя бы без страха.
Человек прицелился ему в лоб, чуть левее центра, и нажал на спусковой крючок. Последнее, на что упал взгляд Лэйтропа, – номерной знак на «Форд Экспедишн», безукоризненно чистом, словно только что выкатившемся из автосалона. Цифр не было видно из-за толстого слоя чего-то, напоминающего засохшую грязь. Они проделывали такое в Багдаде, Кабуле и Карачи. Он все понял.
33
«Доктор Кейси, сейчас чуть больше полуночи. Если вы еще не ушли, спуститесь, пожалуйста, на 4. Вам стоит это увидеть».
Лу Кейси смотрел на записку. Четверть третьего ночи. Он приехал в УПРБ в 6:30 утра и вздремнул всего лишь дважды – остальное время работал. Он всегда приходил раньше своих подчиненных, а уходил последним. Теперь он не уйдет, пока не выполнит просьбу Эвви Флеммер еще раз зайти на УБЗ-4. Судя по тону, новость обещала быть приятной.
Кейси взял записку в руки, снова положил, зашел в смежный с кабинетом маленький туалет, ополоснул холодной водой лицо и шею. Вытираясь, посмотрел на себя в зеркало. Вид был настолько жуткий, что Кейси рассмеялся вслух. На бледной как полотно коже круги под глазами казались почти черными. С позапрошлого вечера он не брился, щеки поросли жесткой рыжей щетиной.
– Выглядишь как оживший мертвец. Фу! – Он состроил рожу, засмеялся, покачал головой.
