Джеймс Тейбор - Глубокая зона
– Без сомнения. И все же хотел бы заметить, что если бы вы не ослушались моего приказа, вы сейчас не лежали бы здесь.
– А молодые солдаты страдали бы во много раз больше. Плохая сделка, полковник… Могу я спросить, зачем вы пришли?
– Конечно. Вообще-то, я как раз по поводу того самого… инцидента. – Он обвел взглядом помещение, потрогал шлем и откашлялся. – Видите ли, я тогда включил громкую связь, потому что не слышал вас через костюм. При нашем разговоре присутствовал кое-кто из персонала. Мой адъютант и еще ряд людей. Это создало проблему.
– Какую проблему?
– Говори мы с вами с глазу на глаз, вероятно, мы бы все уладили. Но присутствие другого персонала сделало это… неизбежным.
– Сделало неизбежным что?
– Я вынужден был доложить о вашем поведении вышестоящему руководству. Уверен, вам знаком кодекс поведения военнослужащих. Любое недонесение о нарушении правил само по себе является нарушением. – Он поднял руку ко лбу, чтобы утереть пот, но вспомнил о шлеме. Рука упала. – Жарко в этих штуковинах. Хоть бы кондиционер какой внутрь вставили, что ли.
– Продолжайте, полковник, прошу вас.
– Да. Ну так вот. Выбора у меня не было, сами понимаете. Я бы поставил под удар свою карьеру, если бы умолчал о том случае. По своей воле я не стал бы этого делать, уверяю вас.
Как бы не так, штабная крыса. Ко всему прочему, ты еще и шкура. Ей встречались офицеры, подобные Мосуру – жалкие люди недалекого ума, вечно чем-нибудь недовольные. Особую радость им доставляло наказывать нижестоящих за самые пустяковые нарушения дисциплины. Наказание не имело прямого отношения к проступку, главная цель – испортить жизнь тому, кто ниже рангом. В армии, куда с радостью брали всех и откуда не увольняли никого, полно таких подлецов.
– Разве вам не надлежало меня уведомить? Вручить какую-то бумагу?
– Этим я сейчас и занимаюсь, майор.
– О. Не слишком ли долго вы ее несли?
Розовое лицо покраснело еще больше.
– Документ должен был пройти соответствующие инстанции.
– Разумеется, – кивнула она. Значит, к моему делу добавится еще одно донесение. Подумаешь!
Будто прочитав ее мысли, Мосур добавил:
– Мне пришлось просмотреть ваше личное дело. К сожалению, это оказался не первый случай нарушения субординации.
– Верно. Иногда приказы идут вразрез с целями медицины. Для меня пациенты всегда важнее.
– Да, это заметно по вашим ответам на предыдущие рапорты. Честно говоря, я удивлен. Обычно офицерам не удается так легко отделаться. Хотя вы врач… Вероятно, это учли и сделали исключение.
– Полковник, вы закончили? Я устала и…
– Если позволите, я договорю. Поскольку инцидент был далеко не первый, это усугубило дело. Помимо дисциплинарного взыскания, похоже, вам будет отказано в предоставлении льгот.
Отказ в предоставлении льгот. Ее усталое сердце кольнуло.
– Вы о чем?
– С армейской точки зрения, майор, ваш проступок ничем не лучше бегства с поля боя. Допустим, у вас были благие намерения, однако, перефразируя ваши же слова, приказы всегда важнее намерений. По существу, вы инфицировали себя сознательно.
– Вы хотите сказать, что все расходы на медицинское обслуживание я буду нести сама?
– Боюсь, что так.
– И здесь, и в Штатах?
– Именно.
От ужаса закружилась голова, и даже подступила тошнота. Ее гражданская страховка не покрывала период действительной военной службы. В течение этого времени действовала программа военного страхования Tricare, и правило Стилвелл знала дословно: «В период исполнения воинского долга военнослужащим обеспечивается страховая защита от травм и болезней, полученных, возникших или усугубившихся при исполнении служебных обязанностей».
Она также знала, что в программе Tricare есть исключение, касающееся – как уже успел подчеркнуть Мосур – вреда, сознательно причиненного самому себе. Если она останется в живых, на лечение уйдут сотни тысяч долларов. Семья разорится. Дом, машины, сбережения… пропадет все. Из-за этой жирной штабной крысы.
Затем ей вдруг пришло в голову, что крыса зря надеется – все будет не так плохо, потому что медицинских услуг много не понадобится. Кому, как не ей, это знать. Так что, если она умрет… нет, когда она умрет, Дуг и Дэнни получат страховую сумму, которая выплачивается в случае смерти военнослужащего. Пятьсот тысяч долларов. Они смогут выплатить долг по ипотечному кредиту и будут обеспечены до конца жизни, если сумеют правильно распорядиться деньгами. Штабной крысе с ней не справиться, пусть не надеется.
– Полковник, я настоятельно прошу покинуть помещение и оставить меня в покое. Иначе мне придется вызвать персонал.
– Уже ухожу, майор, – ответил он. – Осталось сообщить всего лишь еще одну новость.
Она ждала, буравя его взглядом. Палец лежал на кнопке.
– Отказ касается не только предоставления льгот по медицинскому обслуживанию, но и пособий в случае смерти. Мы ведь не можем выплачивать огромные суммы за лиц, виновных в собственной гибели. Таковы директивы. Уверен, вы читали приказ девятнадцать, раздел б3, пункты 17 и 18.
– Убирайтесь! Вон!
– Всего доброго, майор. – Он бросил тяжелый конверт ей в ноги. – Надеюсь, кто-нибудь вам поможет прочитать документы.
И полковник Мосур вразвалку пошел к выходу, продавливая ягодицами толстую пластмассу защитного костюма.
32
Дэвид Лэйтроп с шести утра безостановочно носился между аппаратом министра, УПРБ и несколькими другими организациями. В три часа ночи в глазах появилось ощущение песка, во рту стоял привкус протухшего мяса, а мозг перемалывал мысли быстрее, чем Лэйтроп успевал их оформить.
Пора заканчивать.
Он резко встал со стула, почувствовал головокружение, ухватился руками за стол. На службе Лэйтроп никогда не позволял себе расстегнуть жилет или ослабить галстук. Дисциплина – главный ключ Вселенной. Не упускай из виду мелочи, и проблемы решатся сами собой. О человеке говорят его привычки. Он любил эту поговорку, хотя сейчас под угрозой смертной казни не вспомнил бы, где впервые ее услышал.
После шести вечера Лэйтроп все же иногда снимал пиджак, и сейчас он снова надел его, прикрыв «ЗИГ-Зауэр» в кожаной плечевой кобуре. Он вполне мог носить стандартный девятимиллиметровый «глок» (спасибо дяде Сэму), однако предпочитал более мощный и надежный «зиг» сорокового калибра. Слишком много ходило историй о том, как «глоки» заедало в самое неподходящее время. Вообще, можно было обойтись и без оружия. Вероятность попасть в перестрелку сейчас равнялась для него шансу быть ударенным молнией. Веселые деньки давно миновали. Когда-то давно он руководил агентами в Ираке и Пакистане, и необходимость носить оружие многие годы была насущной и постоянной. С того времени оружие вошло в привычку, и без него Лэйтроп чувствовал себя неуютно, как без одежды. Он рассудил, что уж если у тебя есть такая потребность, пушку следует выбрать самую качественную. Такой оказался «ЗИГ-Зауэр» – точный как швейцарские часы, никогда не дает сбоев. Правда, стоит бешеных денег, но жизнь дороже.
