Такая игра - Дмитрий Сикорский
Отдалившись от ловушек на достаточное расстояние, Данил сел на землю и некоторое время просто сидел, приходя в себя и пытаясь осмыслить произошедшее. Соблазн считать, что он воочию видел карту Зоны со всеми ловушками, был велик, но проверить это было невозможно. А поверить – страшно. Память – штука ненадежная, доверишься – и попадешься. В конце концов, ему это могло просто померещиться, тем паче, что сознание он терял по-настоящему. Да и голова была словно чугунная, то ли от усталости, то ли от напряжения, то ли просто напекло солнцем. А может и все сразу. Да и не запомнил он ничего толком. Был способ это проверить, но для этого нужно было лезть обратно и попытаться найти ту точку, в которой его накрыло. Такой вариант Данила как-то не вдохновлял. «Не, нафиг» ‑ думал он, вытаскивая из кармана очередную ленту – «я уж лучше по старинке».
Когда при обходе очередного шарика ему попалась«восьмерка», Данил не удивился: Сашка что-то такое говорил по поводу хабара и ловушек. Он повертел ее в руках, покрутил на пальце и сунул в сумку, не испытывая каких-то особых эмоций. Потом была «медуза», потом «батарейка», потом еще какая-то хрень. Сумка постепенно наполнялась и становясь тяжелой и неудобной. Поэтому, наткнувшись на очередной элемент, Данил равнодушно отодвинул его в сторону и в дальнейшем внимание на попадающийся хабар внимания не обращал. Исключение он сделал только для двух вещей. Первой была такая же «звездочка», которую от видел в руках у Сашки перед детсадом. А второй – «медуза» необычного красно-розоватого цвета. Покрутив ее в руках, он зачем-то посмотрел сквозь нее на солнце и, ничего особого не разглядев, сунул в сумку. Подумав, вытащил оттуда обычную «медузу», покачал ее в руке и вдруг, в приступе мгновенной ярости, запусти ее вперед, в сторону предполагаемой ловушки со словами «Да гори ты огнем!», втайне надеясь, что так и случится. Однако случилось неожиданное. «Медуза», пролетав несколько метров, вдруг, как будто ударилось о невидимую стену, отскочила и осталась лежать на земле. Данил весь подобрался и стал осторожно подбираться к «медузе». Подобравшись, он осторожно протянул руку и аккуратно коснулся ее поверхности, готовый в любой момент её отдернуть. Но ничего не случилось. «Медуза» осталась точно такой же, как и раньше, ну может быть стала чуть теплее. А может, это ему только показалось. Взяв ее в руки, он прикинул направление и снова кинул ее вперед, на это раз наблюдая, куда она полетит.
Он почти угадал. «Медуза», сначала летевшая по прямой, в какой-то момент неуловимо изменила направление и упала чуть в стороне. Данил уже уверенней пошел к ней, не забывая, впрочем, сверяться с ритмом. Но пока все совпадало. Получалось, что ловушки и хабар между собой несовместимы. А значит, можно воспользоваться ей как своего рода отмычкой. Что внушало определенный оптимизм. Следующие несколько ловушек он так и прошел, используя медузу, как индикатор. Несколько раз она отлетала не туда, куда Данил рассчитывал, и приходилось возвращаться и начинать сначала. В конце концов, ему это надоело и он, вспомнив Сашкины слова, достал нож и принялся кромсать медузу на мелкие кусочки. «Медуза» резалась легко, только с неприятным скрипом, как будто режешь пенопласт. Но это были уже мелочи.
Дальше уже было просто: бросил – посмотрел – пошел. Или пополз, тут уж как получалось. Какое-то время он еще собирал отлетавшие в сторону кусочки медузы, иной раз тратя на это кучу времени, потом махнул рукой и стал собирать только те, которые рядом. Когда кусочки кончились, он, не колеблясь, вытащил из сумки вторую, покромсал ее на куски и пустил в дело. Благо хабара вокруг валялось немеряно, в том числе и «медузы».
В какой-то момент Данил поймал себя на том, что действует уже на автомате – бросает, прислушивается, собирает кусочки, ползет… Саднило растертое колено, болел локоть, который он саданулся о какой-то камень, от голода сводило желудок. Но он упрямо двигался вперед, то сверяясь с направлением, то обходя очередную ловушку. В какой-то момент ему показалось, что ловушек стало меньше, по крайней мере ему реже приходилось отклоняться за кусочками медузы. Однако через какую-то сотню метров ловушки снова пошли сплошняком. Разбросав почти всю «медузу», Данил примерно определил проход и, прежде чем лезть туда, огляделся, нет ли поблизости еще «медуз». Красную резать ему почему-то не хотелось – видимо, помнились Сашкины слова о том, что они здесь редкость. Но поблизости ничего подобного не наблюдалось – только «батарейки», которые тут валялись чуть ли не россыпью. Проверки ради Данил подобрал одну и особо не целясь, запустил в сторону ловушки, гадая, куда она отлетит. Результат оказался неожиданным – на примерной границе мелькнула вспышка, раздался резкий звук, сначала низкого тона, потом быстро переходящий в высокие ноты, «шарик» выдал звук, похожий на «умпф-ф» и словно бы раздался в размерах. По крайней мере, впечатление было именно такое.
Пару минут Данил обалдело пялился на невидимый глазу «шарик», словно пытаясь разглядеть его истинные размеры. Потом опомнился, мотнул пару раз головой и двинулся дальше, внутренне удивляясь произошедшему. Впрочем, через пару минут Данил уже забыл об этом, вернее не забыл, а задвинул куда-то на задворки сознания, всецело поглощенный текущими заботами. Тем более, что впереди, похоже, опять была россыпь, а значит, кусочки надо было собрать, раз «батарейки» оказались бесполезными.
Несмотря на обилие ловушек, путь через них оказался на удивление простым. У Данила сложилось впечатление, что несколько шариков как будто специально выстроились в две шеренги, и ему оставалось только проползти по прямой, никуда особо не отклоняясь. Он даже не стал подбирать так необходимую «медузу», должно было хватить и так.
