Виктор Бурцев - Зеркало Иблиса
Четыре кинжала в мешке о чем-то говорят друг с другом. Им отвечает пятый, тот, что за поясом
Четыре кольца молчат. Вместе с пятым, тем, что на пальце.
Шепчет песок.
— Скоро мы встретимся, — шепчет песок.
— Скоро увидимся, — свистит ветер.
— Скоро вернемся, — неслышно шумит вода в небесных тучах.
— Скоро будем вместе, — отзывается пламя ночных костров.
— Я обещаю вам Школу, — отвечает сердце. — Мы все соберемся вместе.
Всадник в темных одеждах скачет через пустыню. От рассвета в закат и через ночь.
ЭПИЛОГ
Посередине дороги стоял грязный и оборванный немецкий офицер. На голове его была кое-как намотанная окровавленная повязка. Чуть поодаль подполковник Альтобелли увидел еще одного немца, то ли солдата, то ли офицера, с автоматом в руке.
— Остановите машину, — сказал майор Тольдо.
Альтобелли снизил скорость и затормозил. Не доехав до немецкого офицера несколько метров, машина резко остановилась, так что ее даже немного развернуло на песке.
— Уйдите с дороги, лейтенант! — крикнул Тольдо, поднимаясь. Практически одновременно с ним закричали Чекиньи и Нето:
— Что вы себе позволяете?
— Вы не смеете нас задерживать!
— Я желаю разговаривать со старшим из офицеров, — бесстрастно сказал немецкий лейтенант. Он стоял, неестественно выпрямившись, словно в позвоночник ему вогнали стальной штырь. Это была не идеальная выправка, это было что-то иное, связанное с жуткой болью, которую лейтенант стойко терпел.
— Кто будет говорить с этим сумасшедшим? — спросил майор Тольдо, явно подразумевая Альтобелли. Подполковник молчал, он лишь пристально взглянул на майора. Тот смутился и повернулся к; остальным.
— Вам карты в руки, господин майор, — сказал, пожав плечами, Нето. Недовольно хмурясь, толстый Тольдо повернулся к гостю из пустыни и произнес на очень плохом немецком:
— Я старший. Если хотите что-нибудь сказать, подойдите сюда и говорите.
— Будьте любезны сойти сюда, — с достоинством сказал лейтенант, не двигаясь с места. Альтобелли посмотрел на второго немца, который оказался унтер-офицером, тот как раз сделал пару коротких шагов по направлению к автомашине.
— Идите, идите, господин майор, — торопливо выпалил Нето, — он может выстрелить. Они сумасшедшие!
— Да, не злите его зря, господин майор, — добавил Чекиньи. Подполковник все так же молчал, сгорбившись за рулем. Он примерно представлял, что сейчас последует, но продолжал играть свою роль.
Тольдо с негодованием выбрался из машины через заднюю дверцу, спрыгнул на песок. Подойдя к немцу, он был явно шокирован тем, что лейтенант отдал честь — коротко и изящно, словно на плацу, на парадном построении… Толстый майор ответил тем же и сказал, понимая, что нужно действовать:
— Лейтенант, мы очень торопимся, что вам нужно?
— Я имею приказание реквизировать транспорт для генерала Айгнера.
Альтобелли не удивился: вполне возможно, где-то в пустыне, за барханами, действительно находится генерал Айгнер. Такой же грязный и оборванный, но генерал, он видел их много, отступая вместе с потрепанными итальянскими и германскими подразделениями. Лейтенант по-своему прав, он исполняет приказ командира, но и Тольдо прав, ведь они совсем не обязаны уступать машину генералу. В этой сутолоке никто не будет искать виноватых, да и найти их невозможно…
Очевидно, это понимал и Тольдо, возмущенно заявивший:
— Глупости! По этой дороге идет новозеландский патруль, и мы не можем задерживаться…
— Я имею особое распоряжение, — стоял на своем немец, тоже тертый калач, — и о новозеландском патруле ничего не знаю.
— Где генерал Айгнер? — неуверенно спросил майор. Кажется, он шел на попятную. Это сообразили и Чикиньи с Нето, тут же принявшиеся шушукаться.
— В пяти километрах отсюда. С его бронемашины слетела гусеница, и я имею особое распоряжение…
— Я уже слышал об этом! — перебил его майор, тревожно озиравший пустыню. Видимо, он представил себя в окружении этого неприглядного пейзажа, в одиночестве, перед лицом наступающих новозеландцев… — Я уже слышал об этом распоряжении!
— Будьте настолько любезны, прикажите другим господам выйти из машины. Водитель может остаться, — немец, казалось, не услышал гневного окрика.
— Уйдите с дороги! — продолжал шуметь Тольдо. — Я достаточно наслушался этой чепухи.
Он повернулся и пошел к машине, но лейтенант остановил его.
— Майор, — спокойно сказал он. В этих словах была скрытая сила, которой не имелось, просто не могло быть у толстого вспотевшего Тольдо, и потому майор остановился.
— Что там происходит? — шепотом спросил Чикиньи. Подполковник вспомнил, что оба офицера ни черта не понимают по-немецки и происходящее на дороге для них всего лишь театр жестов.
— Об этом не может быть и речи, — упавшим голосом сказал майор. — Это совершенно исключено, машина принадлежит итальянской армии, и мы выполняем задание…
— Я очень сожалею, господин майор, но генерал Айгнер старше вас чином, и это территория немецкой армии. Будьте любезны сдать машину.
— Что за нелепость! — вновь выкрикнул майор, хотя игра уже была проиграна.
— Имейте в виду, что впереди заградительный пункт, который имеет распоряжение конфисковывать весь итальянский транспорт и, если нужно, силой. Вам придется там объяснить, что делают три строевых офицера в такой момент так далеко от своих частей. Вам также придется объяснить, почему вы взяли на себя смелость игнорировать особое распоряжение генерала Айгнера, командующего всеми войсками в этом районе.
Оставив словно громом пораженного майора на месте, лейтенант подошел к автомобилю и приказал, открывая дверцу:
— Быстрее!
Он сказал это по-итальянски, и Альтобелли обернулся к офицерам. Те покорно поднялись с сидений.
— Быстрее, — повторил лейтенант и похлопал сидящего рядом с подполковником солдата по руке.
Тот не стал сопротивляться и встал возле майора. Из всех троих только майор мог выкинуть какую-нибудь штуку. К примеру, схватиться за пистолет и получить автоматную очередь в живот от измученного унтера.
— Теперь вы, господа, — распоряжался лейтенант. Офицеры озабоченно уставились на майора, и Нето спросил:
— Мы отдаем ему машину, господин майор? «Чертов идиот, — подумал Альтобелли. — Он еще будет устраивать дебаты!»
— Выйдите, — покорно произнес Тольдо. Офицеры вышли из «фиата» и стали рядом с ним.
— Унтер-офицер, — скомандовал немецкий лейтенант. Унтер приблизился. — Освободите багажник машины. Отдайте этим господам все их личное имущество.
Итальянцы беспомощно смотрели, как унтер вынимает из багажника и ставит на песок бутыли с вином и продукты. Приподняв одну из емкостей с водой, он замешкался и спросил:
— Воду тоже, лейтенант? : — Воду тоже, — кивнул тот.
Когда машину освободили от лишнего груза, Нето что-то начал говорить, но майор остановил его движением руки и обратился к лейтенанту с разумным в любой другой ситуации, но абсолютно нелепым в нынешней требованием:
— Расписку на машину.
— Вполне законно, — согласился лейтенант. На обрывке извлеченной из подсумка карты он что-то написал, потом спросил:
— Вас так устроит? «Получена от майора такого-то — тут я оставляю пустое место, майор, вы его заполните на досуге — одна штабная машина «фиат» с водителем. Реквизирована по приказу генерала Айгнера. Подпись: лейтенант Зигфрид Гарденбург».
Майор схватил расписку и перечитал, после чего заявил:
— Я предъявлю ее в должном месте и в должное время.
— Пожалуйста, — согласился лейтенант Гарденбург, залезая в машину и садясь сзади. — Унтер-офицер, садитесь сюда.
Унтер тоже сел на заднее сиденье, лейтенант захлопнул дверцу и бросил Альтобелли по-итальянски:
— Вперед.
На прощание он отдал итальянцам честь, и офицеры ответили на приветствие. Из-под колес взметнулась пыль.
— Не смотри! — велел Гарденбург унтер-офицеру, и в этот момент Альтобелли понял, что никакого генерала Айгнера не существовало в природе. Вернее, генерал существовал, но находился в данный момент совсем не здесь, а вся история с потерявшей гусеницу бронемашиной и особым поручением была фикцией. Лейтенант и унтер-офицер просто спасали свою жизнь, спасали доступным им способом, притом весьма гуманным способом — они могли попросту перестрелять экипаж автомобиля в упор, никто не успел бы даже выстрелить в ответ.
А может быть, они боялись повредить автомобиль?
— А что, если бы они отказались отдать машину? — спросил унтер-офицер, когда они оставили итальянских офицеров далеко позади.
— Они убили бы меня, вот и все, — сказал Гарденбург. Подполковник Альтобелли не видел его лица, но был уверен, что немец улыбается.
— А воду? Зачем вы оставили им воду?
