Карл Май - По дикому Курдистану
– Если еще кто-нибудь попытается зайти в дом или во двор, то собака разорвет лежачего. Он остается заложником.
– А я требую его выдачи! – грубо сказал староста.
– А я его не выдам! – ответил я ему так же резко.
– Я староста и велю тебе!
– Брось это. Забираешь труп или нет?
– Я возьму обоих: и мертвого, и живого.
– Я буду милосерден и обещаю тебе, что этот человек не останется лежать в таком положении. Я возьму его в дом. Но если вы на нас нападете, это повлечет за собою его смерть.
Староста положил руку мне на плечо и сказал серьезно:
– Уже один наш человек, убитый вашей собакой, требует вашей смерти. Или ты не знаешь законов кровной мести?
– О какой кровной мести ты говоришь? Собака загрызла вора. Это не тот случай, который влечет за собою кровную месть.
– Тем не менее это так, поскольку пролилась кровь. Это сделала ваша собака.
– Даже если бы это было так, тебя это не касается. Ты сам мне сказал, что воры были чужаками.
– Это меня касается, и даже очень. Ибо кровь пролилась в моем селении и родственники убитого будут требовать ответа от меня и моих людей. Так что выдай обоих.
– Только убитого.
До этого мы говорили тихо, и вдруг он громко крикнул:
– Молчи! Я тебе приказываю! Если ты не послушаешься моего приказа, знай, я сумею добиться твоего послушания.
– И что же ты сделаешь?
– Я прикажу моим людям взобраться наверх, и они заставят тебя слушаться.
– Ты забываешь при этом главное: внизу находятся четверо моих людей, которые не боятся никого. А здесь, наверху, нахожусь я с моей собакой.
– Я тоже наверху.
– Ты сейчас же будешь внизу. Смотри!
Не успел он оглянуться, как я схватил его за правую руку и левую ногу и поднял вверх.
– Господин! – заревел он.
Я опустил его.
– Кто мне мешал сбросить тебя вниз? Теперь иди и скажи своим людям все, что ты слышал!
– Значит, ты не выдашь этого мужчину?
– Пока что нет, – ответил я.
– Тогда пусть у тебя останется и мертвый. Ты заплатишь за это! – произнес он угрожающе.
Он не спустился, а буквально соскользнул внутрь дома по лестнице.
– И скажи своим людям, чтобы они тотчас же уходили и забрали с собою лестницу. В каждого, кто останется перед домом, я пошлю пулю.
Староста спустился на землю и тихо заговорил с мужчинами. Ему так же тихо что-то отвечали. Я не разобрал ни слова, но спустя некоторое время они забрали лестницу и разошлись. Только после этого я отозвал пса. Доян отпустил мужчину, отступив, правда, от него только на один шаг.
– Вставай, – сказал я курду.
Он тяжело поднялся и перевел дух. Это был очень щуплый человек, и когда он крикнул: «Господин!» – его голос прозвучал совсем по-юношески. Он сказал лишь одно слово, но в нем я почувствовал весь пережитый им смертельный ужас.
– У тебя есть какое-либо оружие?
– Только этот кинжал.
Я отступил для безопасности на шаг.
– Положи свой кинжал на землю и отойди на два шага в сторону! – приказал я.
Он выполнил мой приказ. Я поднял кинжал и сунул его себе за пояс.
– Теперь спускайся!
Собака осталась наверху, а мы спустились вниз, к поджидавшим нас людям.
Я подробно рассказал своим спутникам о том, что произошло наверху. Англичанин посмотрел на пленника, которому было немногим больше двадцати лет, и сказал:
– Мистер, этот малый очень похож на старика старосту! Yes!
Теперь я тоже заметил большое сходство.
– Действительно! Может быть, это его сын?
– Наверняка! Спросите этого сорванца еще раз. Если это так, тогда такая забота старосты об этом человеке была бы обоснована. Но тогда же это являлось бы и чрезвычайным случаем нарушения законов гостеприимства.
– Кто ты такой? – спросил я пленника.
– Курд, – ответил он.
– Из какой местности?
– Из Миа.
– Ты лжешь!
– Господин, я говорю правду.
– Ты из этого селения.
Он помедлил всего лишь миг, но этого было достаточно, чтобы я убедился в своей правоте.
– Я из Миа, – повторил он.
– Что ты здесь делаешь так далеко от места, где родился?
– Я здесь в качестве посланника старосты Миа.
– Мне думается, что ты знаешь старосту Миа не так хорошо, как здешнего. Потому что ты – сын старосты.
Теперь он прямо-таки испугался, хоть и старался не показать нам этого.
– Кто сказал тебе эту ложь? – спросил он.
– Я не позволяю, чтобы мне лгали. Ни ты, ни другие. Я уже завтра утром узнаю, кто ты есть на самом деле. И если ты меня обманул, пощады тебе не будет.
Он опустил в растерянности глаза. Мне следовало прийти ему на помощь, подсказать ему – как он будет себя вести, так и будут с ним обращаться.
– Если ты честно все расскажешь, я прощу тебя, потому что ты слишком молод, чтобы спланировать все заранее. Если же будешь упрямиться, то для тебя не останется иного общества, кроме моего пса.
– Господин, ты все равно узнаешь, что я сын старосты. Это так.
– Что вы искали в этом доме? – продолжил я допрос.
– Лошадей!
– Как вы хотели их увести?
– Мы заперли бы вас и открыли обе двери. Тогда лошади были бы наши.
Это признание не было для него постыдным, потому как у курдов конокрадство и открытое разбойное нападение считались благородными поступками.
– Кто тот мертвец, лежащий наверху?
– Хозяин этого дома.
– Очень умно было все задумано. Хозяин дома шел впереди, так как лучше всех ориентировался. А почему именно ты за ним последовал? Здесь же были и другие?
– Господин, жеребец, на котором ты скакал, должен был принадлежать моему отцу. Мне нужно было позаботиться о том, чтобы никто другой не захватил лошадь. Скакун принадлежит тому, кто первым коснется его, – такие у нас обычаи.
– Значит, кражей руководил твой отец? А ведь он мне обещал радушный прием!
– Действительно, он обещал тебе прием, но вы не наши гости.
– Почему? – спросил я удивленно.
– Вы живете одни в этом доме. Где хозяин, гостями которого вы должны быть? Если бы вы потребовали, чтобы хозяин оставался в доме, тогда вы были бы нашими гостями.
Это был урок, который пригодился мне позже.
– Твой отец обещал же мне безопасность!
– Ему можно не держать данное вам слово, вы же не наши гости.
– Мой пес убил хозяина этого дома. Разве у вас это является основанием для кровной мести?
Он ответил утвердительно. Я спрашивал дальше:
– Кто будет мстителем?
– Сын убитого. Он здесь.
– Я доволен тобой. Ты можешь идти домой.
– Господин! – воскликнул он, радостно удивленный. – Ты говоришь серьезно?
– Да. Я тебе обещал, что с тобою обойдутся соответственно твоему поведению. Ты был чистосердечен, поэтому заслуживаешь свободы. Скажи своему отцу, что мы мирные люди и никого не желаем лишать жизни. Но если на нас нападают или нас оскорбляют, мы умеем достойно защищаться. Печально, что погиб человек, но он сам в этом был виноват; того, кто будет мстить за его кровь, я не боюсь.
