Александр Дюма - Ожерелье королевы
– Государь! – обратилась она к нему. – Вот тут господин кардинал де Роан рассказывает совершенно невероятные истории. Попросите его, пожалуйста, повторить это при вас.
Король, погруженный в свои размышления, повернулся к кардиналу:
– Речь идет о некоем ожерелье? Это о нем вы должны рассказать мне совершенно невероятные истории, а я эти невероятные истории должен выслушать? Говорите, я слушаю.
– Да, государь, речь идет об ожерелье, – пролепетал тот.
– Но позвольте, ведь вы купили ожерелье? – спросил король.
– Государь, – ответил кардинал. – Я ничего не знаю о том, что говорят, я ничего не знаю о том, что происходит; я могу утверждать только то, что ожерелья у меня не было; я могу утверждать только то, что брильянты в руках у того, кто должен был назвать себя и кто этого не желает, и тем самым вынуждает меня сказать ему следующие слова из Писания: «Зло падет на голову того, кто его содеял».
При этих словах королева сделала движение, чтобы взять за руку короля, но тот сказал ей:
– Это спор между им и вами. В последний раз ответьте: ожерелье у вас?
– Нет! Клянусь честью моей матери, клянусь жизнью моего сына! – отвечала королева.
Это заявление несказанно обрадовало короля. Он повернулся к кардиналу.
– А теперь это дело правосудия и ваше, – сказал он, – по крайней мере, в том случае, если вы не предпочитаете отдать его на суд моего милосердия.
– Государь! Королевское милосердие существует для виновных, – возразил кардинал, – и я предпочитаю правосудие народное.
– Так вы ни в чем не хотите признаться?
– Мне нечего сказать.
– Но ведь ваше молчание ставит под удар мою честь! – вскричала королева. Кардинал ничего не ответил.
– Что ж, я молчать не стану, – продолжала королева, – это молчание меня сжигает, оно свидетельствует о великодушии, которого я не желаю! Знайте же, государь, что преступление господина кардинала заключается не в продаже или краже ожерелья!
Де Роан поднял голову и побледнел.
– Что это значит? – спросил взволнованный король.
– У господина де Роана, по его словам, имеются письма! – отвечала королева Кардинал провел рукой по ледяному лбу и, казалось, спрашивал Бога, как мог Он наделить Свое создание такой смелостью и таким коварством. Но он промолчал.
– И это еще не все! – продолжала королева, все более и более возбуждаясь под влиянием собственного благородства. – У господина кардинала были свидания!
– Государыня! Будьте милосердны!.. – сказал король.
– И целомудренны, – вставил кардинал.
– Наконец, – продолжала королева, – если вы не худший из людей, если для вас есть в этом мире хоть что-нибудь святое, предъявите доказательства!
Де Роан медленно поднял голову и произнес:
– У меня их нет!
– Не прибавляйте это преступление к другим, – настаивала королева, – не навлекайте на меня еще одно бесчестие. У вас есть помощница, сообщница, свидетельница всего этого. Назовите его или ее.
– Кто же это? – воскликнул король.
– Графиня де ла Мотт, государь, – отвечала королева.
– Ах, вот оно что! – произнес король, в восторге от того, что все его предубеждения против Жанны оправдались. – Ну что же, пусть эту женщину допросят.
– Да, но она исчезла! – воскликнула королева. – Спросите у этого господина, что он с ней сделал. Он слишком заинтересован в том, чтобы вывести ее из игры!
– Быть может, ее заставили исчезнуть другие, – заметил кардинал, – те, кто заинтересован в этом больше, чем я. Кто-то устроил так, что ее не найдут.
– Но если вы невиновны, помогите нам отыскать виновников! – в бешенстве проговорила королева.
Кардинал де Роан, бросив на нее последний взгляд, повернулся к ней спиной и скрестил руки на груди.
– Вы отправитесь в Бастилию! – сказал оскорбленный король.
– Это незаслуженное страдание, которому вы, государь, преждевременно подвергаете прелата, и это мучение до обвинения незаконны.
– Будет так, как я сказал, – молвил король, открывая дверь и ища глазами кого-нибудь, кому он мог бы отдать приказ.
За дверью стоял де Бретейль. Его всепожирающие глаза угадали в возбуждении королевы, в волнении короля, в позе кардинала крушение своего врага.
Король еще не кончил что-то тихо говорить ему, как министр юстиции, присвоив себе обязанности капитана гвардии, крикнул оглушительным голосом, долетевшим до глубины галерей:
– Арестуйте господина кардинала!
– Сударь! – обратился кардинал к сопровождавшему его офицеру. – Нельзя ли мне послать домой весть о том, что я арестован?
– Ваше высокопреосвященство! Лишь бы этого никто не видел! – отвечал молодой офицер.
Кардинал поблагодарил его, потом, заговорив по-немецки со своим рассыльным, написал несколько слов на страничке, которую он вырвал из своего молитвенника.
Рассыльный схватил эту бумагу, как ястреб добычу, выбежал из дворца, вскочил на коня и поскакал по направлению к Парижу.
Глава 22.
ПРОТОКОЛЫ
Не успел счастливый король вернуться в свои апартаменты и подписать приказ о препровождении в Бастилию де Роана, как появился граф Прованский.
– Что ж, брат! – молвил он. – Вы были совершенно правы в том, что касается дела с ожерельем.
– А разве есть еще какое-то дело? – спросил удивленный король.
– Ах, Боже мой, и все, и ничего! Прежде всего выясним, что вам сказала королева.
– Королева сказала, что ожерелья у нее не было, что она не подписывала расписку, очутившуюся у ювелиров, что все, что имеет отношение к сделке с де Роаном, – ложь, выдуманная ее врагами.
– Превосходно, государь!
– Наконец, она сказала, что никогда не давала де Роану права думать, что он для нее больше, чем один из подданных, больше, чем безразличный, больше, чем неизвестный ей человек.
– Ах, вот оно что!.. Она так сказала…
– Тоном, не допускающим возражений, и кардинал ей не возразил.
– Раз кардинал ничего не ответил, государь, тем самым он объявил себя лгуном и этим непризнанием дал основание другим слухам о предпочтении, которое оказывает королева некоторым особам.
– О, Господи! Что еще? – воскликнул упавший духом король.
– Как вы сейчас увидите, чепуха. С того мгновения, как было установлено, что де Роан не ходил на прогулку с королевой…
– Как?! – вскричал король. – Говорят, будто господин де Роан ходил на прогулку с королевой?
– Это опровергнуто самой королевой, государь, и непризнанием господина де Роана, но с того момента, как это было установлено, – а вы понимаете, что тут пришлось потрудиться, – злоба не унялась, как это было в случае, когда королева прогуливалась ночью в Версальском парке.
– Как? Говорят, что королева прогуливалась ночью, в обществе.., в Версальском парке?
– Нет, государь, не в обществе, а наедине… О, если бы речь шла об «обществе», дело не стоило бы того, чтобы мы этого остерегались.
Король неожиданно вспылил.
– Вы мне это докажете, – сказал он.
– О, это проще простого! – отвечал граф Прованский. – Налицо четыре свидетельства: во-первых, свидетельство начальника моей охоты, который два дня подряд или, вернее, две ночи подряд видел, как королева выходит из Версальского парка через дверь у Охотничьего домика. Вот заголовок: прочитайте.
Король, весь дрожа, взял бумагу, прочитал и вернул ее брату.
– Последнее свидетельство представляется мне самым ясным из всех. Это свидетельство старшего слесаря, обязанного проверять, все ли двери заперты после того, как пробили вечернюю зорю. И этот человек – вы, ваше величество, его знаете, – утверждает, что Видел, как королева с каким-то дворянином входила в купальни Аполлона.
Бледный король, подавляя злобу, выхватил бумагу из рук графа и прочитал ее.
Граф Прованский продолжал:
– Правда, снаружи, шагах в двадцати, оставалась графиня де ла Мотт, и королева находилась в этом зале около часа, не более.
– Как зовут этого дворянина? – вскричал король.
– Государь! Его имени нет в донесении. Для того, чтобы узнать его, потрудитесь, ваше величество, пробежать последнее сообщение – вот оно. Это сообщение лесничего, который сидел в шалаше за крепостной стеной, подле купален Аполлона…
– Помечено следующим днем, – заметил король.
– Да, государь.., и который видел, как королева вышла из парка через маленькую дверь и стала осматривать землю снаружи. Она держала за руку господина де Шарни!
– Господина де Шарни!.. – воскликнул король, обезумев от гнева и от стыда. – Так.., так… Подождите меня здесь, граф: сейчас мы наконец-то узнаем правду!
И король выбежал из кабинета.
Глава 23.
ПОСЛЕДНЕЕ ОБВИНЕНИЕ
В то мгновение, когда король вышел из комнаты королевы, королева бросилась в будуар, где де Шарни имел возможность все слышать.
– Ну что? – спросила она.
– Ваше величество! – отвечал он. – Вы сами видите: все против того, чтобы мы были друзьями. Вас не будет оскорблять мое подозрение, но зато вас будет оскорблять общественное мнение. После скандала, который разразился сегодня, у меня не будет больше покоя, у вас не будет больше передышки. После этого первого оскорбления, нанесенного вам, ожесточенные враги набросятся на вас и будут пить вашу кровь, как пьют мухи кровь раненой газели…
