Юрий Гаврюченков - Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха

— Хорошее мы выбрали место, — заметил я, усаживаясь за стол. Слава кивнул, не сводя глаз с музыканта.

Развязной походкой подвалил официант. Он явно чувствовал себя на своей территории. Настолько, что посетители его не интересовали. Тем более такие залетные клиенты, как мы. На халдее были короткие брюки-дудочки, остроносые ботинки, а белая рубашка с фальшивой бабочкой только подчеркивала кастовые баки и аккуратный кок.

— Что будете заказывать? — равнодушно спросил официант и положил между мной и Славой единственное меню.

На ресторанном языке нас послали в путь прямым текстом. «Кафе для своих», — понял я и небрежно бросил: — Пиво, водку, ростбиф, и Рикки позови.

— Кого позвать? — официант вернулся с заоблачных высот.

— Рикки. Скажи, что Илья приглашает.

— Извините, виноват! От рожденья туповат, — подтянулся официант, едва каблуками не щелкнул и шмыгнул в подсобку. Корефан ухмыльнулся. Злость его улетучилась.

— С этими собаками только так и можно, — печально сообщил я другу, — они это любят, скоты.

Слава поглядел на меня с уважением.

— В тебе появляется масть, Ильюха. Не знаю, с чем это связано, но ты матереешь в последнее время.

— Заметно?

— Сильно заметно. Да прямо на глазах! С того момента, когда я тебя в дверях увидел, всего трясущегося с бодуна и в трениках, ты сильно изменился.

— Да ну? — Вспоминать ту злосчастную пьянку, когда я пытался залить горечь утраты напитком забвения, было неприятно.

— А теперь на что я похож?

— А теперь у тебя привычка к победе появилась. Это заметно.

— Заметно по чему?

— По манерам. Ты с людьми говоришь твердо, зная, что твое приказание будет выполнено. Это внушает.

— А как же иначе? — удивился я.

— Правильно мыслишь! — рассмеялся Слава. — Где мы — там победа!

Из служебного помещения появился Рикки. Следом за ним шел Спонсор. Я припомнил, что его кличут Дик.

— Здорово, музыканты! — обрадовался Слава.

— Как поживает старый добрый рок-н-ролл? — приветствовал я.

— Рок-н-ролл жив! — привычно отреагировал Рикки.

— Как вы нас нашли? — с подозрением в голосе осведомился Спонсор.

— Да вот так, шли-шли и зашли, — ответил я, пожимая руки. — А вы и здесь зажигаете?

— Вообще-то, это мой кабак, — пожал плечами Спонсор.

— У тебя же вроде охотничьи магазины были?

— Магазины у папы, для денег, кабак лично мой, для души. Что заказывать будете?

— А что бы ты заказал?

— Я недавно поел.

— Тогда водки. На всех. То есть литр. Четыре пива. Рикки, ты жрать будешь? Понял. Дик, если ты есть не будешь, тогда три ростбифа.

— И картофель фри, — добавил умудренный хозяйской практикой Спонсор.

— Ну, ты сам все прекрасно знаешь. Рикки, присаживайся!

Рикки присел, а Спонсор величественно умелся на кухню.

— Будете сегодня зажигать всей бандой? — спросил я.

— Ближе к вечеру начнем, — осторожно отозвался Рикки. — Сейчас пока Эндрю солирует.

Саксофонист Андрюха, печально дудевший на сцене, перехватил взгляд начальства и выдал протяжную ностальгическую ноту.

— Часто вы тут клубитесь? — За дальним столиком сидела подтянутая троица с коками и баками, за столиком поближе — просто влюбленная парочка клерков, дресс-кодированная девочка и сопливый мальчик.

— Мы просто тут клубимся, — бесхитростно выдал Рикки. — Это в других кабаках мы работаем. Ты подожди, скоро Эдди подвалит.

— Думаю, мы пока без Эдди начнем, — постановил я, наблюдая, как к нашему столу движется Спонсор в сопровождении нагруженного напитками официанта. И мы начали.

— Ты где такую гайку выцепил? — поинтересовался Дик, зачарованно глядя на перстень.

— По случаю досталась, — туманно ответил я, хотя водка с пивом изрядно развязали мне язык. — У меня еще браслет такой же есть.

Я задрал рукав и повертел запястьем, демонстрируя мелкие полированные рубины. С первого взгляда казалось, будто рука покрыта бисеринками крови.

— Собираешь древности? — Варварская красота произвела на Спонсора впечатление.

— Когда есть такая возможность.

Я запустил руку в карман висящей на спинке стула куртки и вытащил кинжал ас-Сабаха.

— Люблю тебя, булатный мой кинжал, товарищ светлый и холодный, — мечтательно произнес я, непринужденно отрезал кусок ростбифа, отправил в рот и стал с энтузиазмом жевать. Мясо в «Хорс-мажоре» готовили отменное. Спонсор на минуту проглотил язык. Рикки застыл с пивом в горле. Лермонтова они, похоже, не знали. Слава ухмыльнулся. «Дурак ты, Ильюха!» —было написано на его морде. Я отрезал и наколол на вилку следующий кусок.

— Настоящий? — наконец спросил Дик.

— Не сувенирный? — спросил Рикки.

— Самый настоящий. — Я положил кинжал на салфетку, надписью «джихад» вверх. Гравировка темнела на тусклом клинке наиблагороднейшего оттенка патины. Сразу было видно, насколько древняя вещь. — Это даже не новодел. Кинжалу почти девятьсот лет.

— И ты им так запросто пользуешься? — в голосе Рикки проскользнуло недоверие. — Его же не для того сделали, чтобы он на стенке висел. — Как бы кощунственным ни казалось использование предмета веры хашишинов в хозяйственных целях, кинжалу нравилось действовать, и он давал мне это понять.

— Жаль, Эдди нет, он бы оценил. — Спонсор за думчиво погладил баки и тронул пустую кружку. — Еще по пиву, за счет заведения?

— Давай! — Грех было отказываться от халявы.

— Пойду, распоряжусь. — Дик снялся и исчез за служебной дверью.

— День какой-то сумасшедший, — пожаловался я Рикки. — Еще без машины остались. Надо будет тачку покупать.

— Какую хочешь?

— Что-нибудь высокое, для бездорожья. Но не сильно навороченное.

— Мой знакомый продает «судзуки-витару», — оживился Рикки.

— Какую именно? «гранд-витару», «гео-трэ-кер»? — «Витара» мне нравилась. — Какого года?

— Не знаю, могу позвонить, если интересует.

— Сколько хочет, не в курсе?

— Сейчас спросим и узнаем. — Рикки полез за телефоном.

— «Витара» — это то, что нам нужно, — сообщил я корефану.

Слава напрягся, глядя мимо меня. Я опустил руку на кинжал и обернулся. В кафе заходили четверо рослых бородачей. Рожи у них были совершенно дикие, будто их обладатели только что спустились с гор. Они принадлежали к той же породе, что и ха-шишины, с которыми я сражался на лестнице. «Памирские таджики!» — мелькнуло в голове. «Духи!» — было написано на лице у Славы.

Рикки, узревший наши изменившиеся лица, оборвал разговор.

Фидаины сориентировались и целеустремленно направились к нам. Впрочем, обознаться было невозможно. Человек, сидящий с исмаилитскими реликвиями в руке, был здесь только один — я.

Я вскочил, отбрасывая стул. Слава тоже поднялся, сдвигая столик вместе с напуганным Рикки. Хашишины рванулись к нам, выхватывая ножи.