Валентина Ососкова - Самый маленький офицер
Впрочем, всё это требует времени. И ещё надо, чтобы СБ как-то узнала имя Хамелеона… И его адрес… И, главное, из источника, который не вызвал бы сомнений… И…
– С карточкой пока подождём. Сначала надо как-то сообщить командиру про Леона, – сообразив, что молчание затянулось, сказал Сиф, с трудом отвлекаясь от размышлений. – Слушай, Тиль… А тебя командир спрашивал, кем Леон работает?
– Нет… Он всё больше о КМП расспрашивал. Где, что и как… А я как-то не подумал, что это важно.
– Ясно, – Сиф закусил губу, потом выпрямился и вздохнул: – Значит, скажем, что знаем. А дальше видно будет…
Внезапно зажёгся верхний свет. Сиф подпрыгнул на месте и обернулся, Тиль вздрогнул, роняя на пол карандаш.
– Что – видно, а что – знаем? – поинтересовался Заболотин с порога. – И почему кровать – не застелена? Отбой уже был…
– Потому что я знаю, как узнать имя Хамелеона! – выпалил Сиф. В голове была гулкая, напряжённая пустота – как воздух перед грозой. Словно кто-то неведомый сощёлкнул разум с предохранителя, и появилась возможность отвечать – не думая, быстрее собственных мыслей реагируя на происходящее…
– Спросить у Ивельского? – скептически поинтересовался Заболотин. – Почему-то мне кажется, что он не ответит. Или что-то погениальнее на этот раз?
– Тиль, детдом ведь третий твой? – проигнорировав насмешку, повернулся Сиф к другу.
– Третий Горьевский имени всех… кхм, да, третий, – откликнулся Тиль, кончиком карандаша выковыривая из-под ногтей краску.
– Так я услышу гениальную мысль? – нетерпеливо напомнил о себе полковник.
– Сейчас, – с досадой отмахнулся Сиф, слыша, как оглушительно-громко шумит кровь в голове. – Получается, что Хамелеон работал там… никак не позднее трёх лет назад. Вроде как…
– Он ещё в том году там был… – флегматично заметил Тиль, переходя к маникюру на другой руке. Он не видел причин для волнения – ему лично. Сиф ведь сам всё решит.
Как Кап когда-то…
– В детдоме? – Заболотин подался вперёд, словно почуявшая след гончая. – Так он там работал?!
– Да! – выдохнул Сиф с ошалевшим видом.
Заболотин перевёл дух, одёрнул рубашку и повернулся к двери, улыбнувшись через силу:
– Ладно, Сиф, приношу извинения за… недоверие, – потом резко обернулся, шагнул к маленькому фельдфебелю и на мгновенье прижал к себе: – Спасибо тебе.
– Да ладно вам… – слабо брыкнулся Сиф. Когда нарисованные в воображении прекрасные картины воплотились в жизнь, юный офицер почувствовал себя совершенно не на месте. Как будто попал на сцену, где идёт незнакомый спектакль, и главным актёром все считают тебя. – Это всё Тиль… Ну, там, когда мы у него в детдоме были…
– Понятно, – Заболотин улыбнулся, и Сиф выскользнул из «объятий», не замечая за накатившим чувством облегчения боли ни в груди, ни под повязкой. – Пойду, осчастливлю Краюх, и решим, что делать дальше… Но, Сиф, я очень тебя прошу: успокойся и ляг сейчас спать. Найти Хамелеона мы всегда успеем, а ты и так за последние несколько дней пережил достаточную порцию приключений.
Сиф хотел было возмутиться, но поглядел в глаза командиру – осмелился впервые за вечер – и передумал.
– Хорошо, как скажете…
Полковник кивнул и вышел, а мальчик ушёл отмокать под душ, весело насвистывая свою любимую песенку про детей цветов. Настроение стало самым радужным: всё обошлось. Никто ничего не узнал, а проблемам с КМП скоро придёт конец. С карточкой можно не торопиться. Тиль скоро будет в полной безопасности – когда с Хамелеоном всё будет кончено…
«А ещё… вы, ваше-скородие, ведь назвали теперь произошедшее приключениями, а не глупой авантюрой», – отметил маленький офицер про себя, пальцами расчёсывая волосы, мокнущие под тёплыми струями. Целиком залезть в душ не позволяло «ранение» – так его Сиф именовал только в кавычках, хотя по сути, именно ранением это и было – но мыть голову можно было и «через порог».
«Выходит, я больше не маленький ребёнок и авантюрист?»
В это же время подобным мыслям предавался и Заболотин, проходя короткий путь до следующей двери и ожидая, пока нерасторопные Краюхи откроют.
«Сифка не такой уж и глупый авантюрист, как я возомнил, перепугавшись тогда. Да и с этим его Тилем только ему и общаться – они друг друга хорошо понимают, в то время как всех остальных тихий и не всегда адекватный… наглец вгоняет в ступор, и найти общий язык чересчур сложно…» – полковник, пожалуй, больше гордился Сифом, чем гордился бы собой в такой ситуации. Впрочем, ведь Сифа кое-каким вещам учил Кондрат, человек феноменальной интуиции и отточенной до идеала наблюдательности, самый выдающийся разведчик, которого Заболотин только видел в своей богатой военной жизни… Да и просто это был Сиф. Маленький разведчик… Маленький офицер Лейб-гвардии.
Дверь открыл Филипп, как несложно было отличить по изломанной шрамом брови, удивлённо поднявшейся вверх. Старший (кажется, Краюхи говорили, на семь минут?) Краюхин слегка посторонился и пропустил полковника внутрь – «постойка смирно» и прочие военные условности остались где-то в Москве и «для параду».
Лёша был на балконе, сидел на перилах, насмехаясь над опасностью свалиться. В человеке, одетом в белые гостиничные тапочки, растянутые на коленях спортивные брюки и футболку с большим флегматичным пингвином, сложно было признать снайпера, обладающего огневым опытом как минимум в три года. А уж чем Краюхи занимались в мирное время, Заболотин даже не уточнял.
Завидев полковника, Лёха спрыгнул на пол и шагнул на порог комнаты подпирать дверной косяк.
– А мы все тут дураки, – с места перешёл к делу Заболотин.
– Вашбродь, а обязательно так… абсолютно? – жалобно спросил Лёша, в то время как Филипп от такого начала просто ещё выше поднял брови и сел на подлокотник кресла.
– То, что мы жаждали разгадать, Сиф решил, просто погуляв, задав всего один вопрос и получив на него нужный ответ, – продолжил полковник, тоже присаживаясь. Он лучился гордостью за Сифа, как новенькая лапочка на шестьдесят ватт. Впрочем, так было всегда: хвастаться своими успехами не так приятно, мешает скромность, старательно удерживающая человечество от мании величия. А вот успехами подопечного… Тут и скромность не помеха.
Выдержав нужную паузу, чтобы Краюхи прониклись, а появившийся на пороге из спальни Великий князь вникнул в ситуацию, Заболотин окончил:
– Искомый нами Хамелеон буквально два года назад работал психологом в третьем горьевском детдоме.
– Так всего делов – найти нужные фотографии, чтобы Скалеш опознал! – довольный Лёха хлопнул ладонью по колену и на несколько секунд оставил дверной косяк. Тот даже не рухнул.
