Враги - Полина Люро
― Знаешь, Лис, совсем не так я представлял нашу новую встречу… Как же всё-таки непредсказуема жизнь ― три месяца от тебя не было известий, и это почему-то бесило, заставляя представлять, какие интересные выражения бывший враг узнает от меня на этот раз. Три долгих месяца… И вот уже жаркое лето сменилось осенней непогодой, когда наш отряд под руководством везучего капитана Шверга, отступая через лес, наткнулся на разбойничье гнездо. Трудно описать шок, что я испытал, увидев, кто оказался одним из несчастных пленников, угодивших в жестокую ловушку.
Это случилось всего несколько часов назад…
Лошади, тащившие за собой уцелевшие орудия, волновались и фыркали, сверкая лиловыми глазами, пока солдаты, ругая непогоду и бестолковых командиров, выталкивали застрявшие в грязи огромные колёса пушечных лафетов. Подошедший к нам разведчик в насквозь промокшем плаще доложил хмурому капитану, что впереди ждёт засада:
― Судя по всему, это небольшая шайка, человек десять. Все вооружены луками ― расселись на деревьях, как куры на насесте, и думали, что мы их не заметим…
Немногословный Шверг кивнул:
― Разберитесь с ними по-быстрому и найдите лагерь ― сделаем там привал, ― он посмотрел усталым взглядом на обложившие небо тучи, ― проклятый дождь, так не вовремя… ― и перевёл взгляд на меня, ― Ворон, пойдёшь старшим, если что, поддержишь ребят магией.
Я натянул поглубже капюшон плаща и, отдав поводья Верного слуге Тимсу, поспешил за разведчиками. Капитан перестраховывался ― его людям, как правило, не требовалась помощь ― они прекрасно справлялись и сами. Честно говоря, я восхищался этими головорезами, жаль, что меня они не жаловали. Впрочем, это относилось ко всем Избранным… Что поделать, если плохая слава высокомерных придурков, беспокоившихся о своих драгоценных косах больше, чем о солдатах, замарала грязью и порядочных офицеров.
Всё дело не заняло и нескольких минут, мне оставалось, стоя за стволом дерева, наблюдать отличную работу разведчиков ― взвизгнули стрелы, и бандиты с воплями один за другим полетели в начинавшую осыпаться хвою подлеска. Трое из них умерли ещё в полёте, четверо тут же близко познакомились с острыми клинками бойцов, а оставшиеся ― пинками были брошены к ногам подошедшего Командира.
Тому, похоже, хватило одного взгляда на поверженного врага ― он сплюнул, кивнув на соседнее раскидистое дерево, не слушая ни стонов, ни оправдательных воплей обречённых. С дезертирами, мародёрами и разбойниками капитан Шверг не церемонился, с остальными же был вежлив, строг, но справедлив, чем заслужил всеобщее уважение. И моё в том числе ― он жёстко пресекал сплетни, в людях ценил исключительно «полезность для отряда» и боевую сноровку, подонки здесь не приживались…
Пока вопящих и брыкавшихся злодеев тащили к месту заслуженной казни, я, не любитель подобных экзекуций, решил осмотреться, но уже сделав несколько шагов по лагерю грабителей, пожалел о своём решении. Тела замученных ими людей были сброшены в кучу, подобно мусору ― их или не успели закопать, или специально оставили без должного погребения на поживу зверью, и даже привыкший за месяцы войны к виду трупов, я не смог сдержать стона, увидев изуродованные тела…
― Изверги, да я сам вас… ― сжатые кулаки побелели от напряжения, но кто-то, неслышно подойдя сзади, сдавил моё плечо, и негромкий голос капитана чуть не остановил измученное сердце:
― Спокойно, Ворон, они своё получат… Посмотри ― вон у того дерева привязан человек, кажется, он из вашей Избранной братии ― разберись…
Приказы Командира не обсуждаются, и я поспешил в указанном направлении. Там действительно, судя по грязным лохмотьям, когда-то бывшими частью военного мундира, находился Избранный. Он был примотан к дереву прочной, настолько туго натянутой верёвкой, словно его хотели разрезать ― полуобнажённые руки и ноги жертвы посинели, и меня передёрнуло от мысли, какую боль при этом должен был испытывать несчастный, во всяком случае, пока был жив.
Его голова была прикрыта ветошью, и, подойдя вплотную, я приготовился к неизбежному запаху разложения, однако… грудь пленника едва заметно поднималась и опадала, а из-под тряпки раздавались чуть слышные стоны:
― Скорее… Спасите их, умоляю…
Не раздумывая, сорвал «покрывало» с лица пленника и замер, не в силах говорить ― светлые волосы закрывали глаза, окровавленный рот и подбородок были похожи на сплошной синяк, на белоснежной коже щёк чей-то нож, развлекаясь, нанёс неровные рваные «штрихи», покрасневшие и вздувшиеся страшными буграми… Обычно попавшим в подобную переделку Избранным, в первую очередь, отрезали косу, что было для них равносильно бесчестью. Но в этот раз, словно в насмешку, нетронутая золотая «гордость Высокородного» была перекинута через плечо, и по ней стекал тонкий ручеёк не собиравшегося прекращаться ливня.
Пересохшие губы пленника замерли, когда на них попала капли дождя. Теперь я понял, почему его лицо было закрыто ― мерзавцы сделали это, чтобы лишить беднягу возможности напиться. Моя рука дрожала словно в лихорадке, отвинчивая крышку фляги ― я осторожно поднёс воду к разбитому рту, позволив сделать несколько жадных глотков, и, не удержавшись, прошептал:
― Как же так, Лисёнок… Почему это случилось с тобой?
Он перестал пить и, закашлявшись, прохрипел:
― Умоляю, спасите их… Там, в земле, люди, они ещё живы…
Когда до меня дошло, о чём он говорит, я завертелся волчком, пока взгляд не остановился на клочке вскопанной земли, и закричал так, что самому стало страшно:
― Сюда, скорее, их закопали живыми!
Меня трясло, когда разведчики, упав на колени, голыми руками разрывали скользкую мокрую землю, вытаскивая на поверхность тела с посиневшими лицами. Когда второй Избранный в нашем отряде ― молчаливый, всегда мрачный Хорт из Дома Певчих птиц, разогнав обезумевших от волнения бойцов, читал своим оглушающим басом заклинания и, наконец, пошатнувшись, без сил рухнул на начинавшую желтеть траву, впервые за всё время нашего знакомства довольно улыбаясь. Когда несчастные пленники самостоятельно сделали первые вдохи и, закашлявшись, застонали, а воздух вокруг наполнился счастливыми криками людей…
Но заплакал я только, когда, перерезав верёвки, подхватил на руки потерявшего сознание Леама:
― Мы успели ― они живы, слышишь. И ты будешь… клянусь.
Округлившиеся глаза Тимса заставили меня сдержать эмоции:
― Живо ставь палатку, его надо лечить, и это будет непросто…
Выросший словно из-под земли капитан Шверг окинул нас цепким проницательным взглядом серых глаз:
― Так вы знакомы? Что ж, приведи парня в чувство, я сам его допрошу.
Сердце подскочило и рухнуло, отдавшись болью во всём теле, меня
