Левиафан - Роберт Рик МакКаммон

Один солдат рассмеялся, а другой ухмыльнулся, но их руки перестали крепко сжимать оружие.

— Что смешного? — спросил Мэтью.

— Ты. — Губернатор откинулся на спинку своего кресла из воловьей кожи и сложил пальцы домиком перед собой. Солнечный свет, проникавший в большое овальное окно у него за спиной, освещал гавань с несколькими торговыми кораблями и военными судами и отражался от его многочисленных колец с драгоценными камнями. Мэтью заметил, что в кабинете была подзорная труба для пристального наблюдения за морскими судами. Он сосредоточил на ней свое внимание, стараясь унять злость. — Раз уж ваши патриоты выбрали тебя представителем вашей маленькой экспедиции на испанские территории, предлагаю тебе начинать говорить.

— Соотечественники, — поправил Мэтью.

— Что?

— Правильнее было бы использовать слово «соотечественники». То есть, друзья, союзники, земляки…

— Мертвецы, — перебил Сантьяго. — Я ведь говорю с тем, кто скоро превратится в призрак. Как, кстати, звать этого мертвеца?

— Мэтью Корбетт, уроженец Нью-Йорка, это в колониях. Но некоторое время пробыл в Англии, а совсем недавно жил на острове проклятых.

— Вам нравится загадывать загадки?

— Я бы хотел рассказать вам одну историю, если вы не против. Вы можете мне не поверить, но это все… — Мэтью осекся, потому что заметил в углу этой богато обставленной комнаты маленький столик с двумя стульями, стоящими друг напротив друга. На нем стояла красивая шахматная доска с фигурами из темного и светлого дерева. — Все это правда, — закончил он.

— Я слушаю. — Сантьяго проследил за взглядом молодого человека. — На что вы смотрите?

— На ваши шахматы.

— Вы играете?

— Да.

— Interesante[8], — последовал ответ. — Я мастерски играю в шахматы.

— Я тоже неплохо играю, — сказал Мэтью.

— Сеньор Корбетт, вы здесь не для того, чтобы обсуждать шахматы. Я видел, как вы с командой этого жалкого судна спускались по трапу. Среди вас был крупный мужчина на носилках, слабый старик, которому приходилось держаться за ваше плечо, чтобы идти, и высокий тощий чудак, одетый во все черное. Какого дьявола вы здесь делаете?

Упомянутые им Хадсон Грейтхауз, профессор Фэлл и кардинал Блэк, а также капитан Брэнд и все остальные — в настоящее время находились за решеткой в каменной тюрьме в нескольких кварталах от особняка губернатора.

— Дьявол действительно имеет к этому отношение, — признал Мэтью. — Как я уже сказал, вы можете не поверить в мою историю, но я расскажу вам правду.

— Чтобы англичанин — и сказал правду? — Сантьяго перевел взгляд с одного солдата на другого. — ¡Este cachorro yace con su primer aliento![9]

Что бы он ни сказал, это вызвало на бесстрастных лицах солдат новые ухмылки.

— Как знаете, — сказал Мэтью. — Но прежде, чем я расскажу свою историю, должен отметить, что мой друг Хадсон Грейтхауз — тот, что на носилках, — тяжело ранен. У него сильный жар и бред. Ему нужна не тюремная камера, а больничная койка. Я пытался объяснить это вашим солдатам в гавани и в тюрьме, но никто меня не понял.

— Некоторые из них говорят на вашем языке, сеньор Корбетт. Но они предпочли вас не понять.

— В таком случае я говорю это вам, ведь вы точно понимаете меня. Прошу вас. Я серьезно. Не могли бы вы оказать ему медицинскую помощь?

— Мне плевать, умрет ли англичанин. Почему это должно меня волновать?

Для Мэтью сейчас это была одна из главных проблем. Казалось, существовало всего одно решение. Не гарант, но попытаться стоило.

— Кое-где на «Тритоне» я припрятал мешочек с небольшим состоянием. Золотые монеты. Надеюсь, этого хватит, чтобы жизнь моего друга приобрела для вас некоторое значение. Мешочек ваш, если вы поможете Хадсону.

Мэтью не врал. Этот мешочек ему вручил Маккавей ДеКей в день, когда они покинули остров Голгофа. Сам он отказался подниматься на борт корабля и решил остаться там. Он обезумел из-за отравленных паров, окутывающих остров. Эти пары влияли и на Мэтью, временами туманя его сознания и лишая его воспоминания точности. Монеты, щедро отданные ДеКеем, Мэтью надеялся использовать, чтобы нанять корабль для спасения короля Фавора и его подданных, а также самого ДеКея. Но, похоже, теперь эта затея имела мало смысла. Да и как он мог подумать, что получится нанять испанский корабль? Похоже, этот план породило отчаяние, смешанное с испарениями Голгофы.

— Итак, мешочек с золотыми монетами в обмен на медицинскую помощь моему другу, — подтолкнул Мэтью губернатора. — Что скажете?

— Я скажу, — язвительно ответил Сантьяго, — что мне не нужны золотые монеты, потому что в настоящее время я самый богатый человек на этом острове. А еще я скажу, что мои люди разберут этот корабль на части и все равно найдут золото. Или я могу отправить туда с ними тебя, и через десять минут ты расскажешь не только где мешочек, но и где хранится все золото в вашем проклятом Лондоне. Устраивает тебя такой ответ?

— Нет, — Мэтью расправил плечи. — Вы думаете, что англичане — безумцы. В чем-то вы, пожалуй, правы. Но я никогда не считал испанцев бесчеловечными.

Сантьяго никак не отреагировал на упрек. Его пальцы мерно постукивали по поверхности стола.

— Где мешочек? — спросил он.

— Где лазарет? — настаивал Мэтью.

Сантьяго позволил себе легкую улыбку, однако та пропала в мгновение ока.

— Ты храбрый молодой глупец, не так ли? Ты заработал этот шрам на лбу такой же храброй глупостью?

— На меня напал медведь, и это не имело ничего общего ни с храбростью, ни с глупостью[10].

Хотя, — подумал Мэтью, — с последним утверждением можно поспорить.

— Очевидно, ты выжил, — сказал Сантьяго. — Чтобы твой путь закончился здесь раньше моего. Возможно, ты пожалеешь, что медведь не откусил побольше твоей плоти, прежде чем мы здесь закончим.

Он повернулся к солдату справа от себя. Тот кивнул и вышел из комнаты через двойные двери из сосны, отполированные до блеска.

— Так и быть. Мы окажем помощь твоему другу. Где мешочек?

— Завернут в ткань и лежит на дне коробки с книгами рядом с моим гамаком. Его будет легко найти, потому что коробка с книгами на этом корабле есть только у меня.

— Ну, разумеется. — От