Майн Рид - Бандолеро, или Свадьба в горах
Я повернулся, собираясь уходить. Повода оставаться больше не было. Кучер может не опасаться, что я обращусь к нему. Медлительность не позволила ему заработать дублон. Письмо, которое я держал в руке, отправилось в скомканном виде в карман. Теплые слова, выражение искренних чувств — все то, что я сочинял со всем доступным мне искусством, никогда не дойдет до той, кому предназначалось!
С дочерью дона Эусебио Вилья-Сеньор все кончено, но я знал, что она осталась у меня в сердце, и пройдет еще очень много времени, пока я сумею вырвать ее оттуда.
Итак, я собрался уходить, но медлил. Почему? Сам не знаю. Совершенно очевидно, что девушка не собирается выходить снова. На балкон она выбралась украдкой. Я заметил, как пару раз она оглядывалась через плечо, как будто опасалась, что за ней следят чьи-то внимательные глаза. Все ее действия отличались необычной осторожностью. Было очевидно, что возлюбленные встречаются без разрешений, тайно. Ах, я слишком хорошо понимал это!
По-прежнему оставаясь в тени портика, я наблюдал, как Франсиско читает, вернее, пожирает взглядом записку. Как я завидовал ему в тот миг! Я увидел, как его лицо осветилось радостью.
Мое лицо представляло в тот момент печальный контраст!
Вот он кончил чтение. Сложил записку — бережно, как будто собирался сохранить ее надолго, и спрятал ее под плащом. Последний взгляд на заветный балкон, и, повернувшись, он с улыбкой пошел прочь.
Я последовал за ним.
Не могу сказать, почему я так поступил. Первые шаги я сделал совершенно машинально, не задумываясь. Возможно, это был инстинкт или то странное чувство очарования, которое притягивает жертву именно к той опасности, которой ей следует избегать.
Благоразумие и опыт, если бы я к ним обратился, сказали бы мне:
«Уходи другим путем. Уходи и забудь ее! Его тоже. Забудь все случившееся. Еще не поздно. Ты пока только на краю пропасти, и можешь еще избежать гибели. Ты во власти Сциллы. Уходи и спасайся от Харибды!» note 9
Благоразумие и опыт — что они перед властью красоты? Какую силу имеют они против очарования прекрасной девушки? Даже моя злость не могла перевесить чашу весов в их пользу. Мне хотелось узнать как можно больше о моем счастливом сопернике и, может быть, именно это заставило меня пойти следом за Франсиско.
Он выглядел как настоящий джентльмен. В осанке угадывался военный, хотя ничего подчеркнуто военного в его одежде не было.
Он шел по улице в бледном свете масляных фонарей, а я наблюдал за ним, за его походкой, за его стилем и характером. Темно-серые брюки без лампас; плащ; глазированная шляпа —так одеваются обычные торговцы. Мне показалось, что одежда у него слегка потрепанная, свидетельство долгого употребления. Однако материал дорогой. Плащ из лучшей ткани испанского производства; на шляпе вышитая золотом лента; когда-то она, должно быть, ярко блестела.
Все эти наблюдения я вел не зря. Они позволили мне сделать несколько заключений. И одно самое очевидное: мой соперник совсем не богат.
Мой вывод подтвердился, когда я увидел, что он остановился перед входом в скромный одноэтажный дом на столь же скромной улице. Привычным движением открыл дверь и вошел.
Итак, соперник не принадлежит к сливкам города. Это объясняет и тайную передачу записки, и осторожность поведения той, что эту записку написала.
Эта мысль не только не утешила меня, напротив — усилила мою горечь. Мне было бы легче, если бы моего соперника окружали великолепие и роскошь. Любовь, не привлекаемая богатством, должна быть действительно сильной и искренней. Никакой надежды у меня не оставалось.
Какая романтичная история! Мерседес Вилья-Сеньор, дочь одного из богатейших горожан, живущая в одном из лучших домов, тайно переписывается с мужчиной в потрепанном плаще, который ютится в одной из самых бедных лачуг Города Ангелов!
Глава VIII. СМЕРТЬ АМЕРИКАНЦУ!
Я следовал за Франсиско, как вор за ничего не подозревающей жертвой, на которой он хочет испробовать свое искусство. Поглощенный своими мыслями, я не заметил трех настоящих воров, кравшихся за мной.
Впрочем, я не очень точен. Это были не обычные воры, а разбойники.
После того, как мой соперник скрылся за дверью, я еще несколько секунд оставался на улице, не зная, что предпринять дальше. С «дорогим Франсиско» все ясно; нужно возвращаться к себе.
Но куда идти? До этого я не обращал внимания на направление и теперь понял, что заблудился. Заблудился на улицах Ла Пуэбла!
Неожиданно я почувствовал, что меня схватили сзади: схватили одновременно за обе руки и накинули на шею гарроту note 10 . И хотя нападавших было трое, их силы оказалось недостаточно. Тогда я был молод, здоров, и хотя это может показаться хвастовством, справиться со мной было нелегко. Резким рывком я высвободил руки и нанес удар тому негодяю, который держал гарроту. Тот упал на тротуар. Прежде чем разбойники смогли опомниться, я выхватил револьвер и приготовился стрелять.
Нападающие в страхе остановились. Они не ожидали такого решительного сопротивления. По правде говоря, я мог бы застрелить всех троих, пока они застыли в молчаливой нерешительности. У меня был в руке шестизарядный «кольт»; другой такой же — за поясом. Достаточно было четвертой части моих патронов: не думаю, чтобы я хоть раз промахнулся.
Несмотря на то, что происшествие возбудило меня, никогда в жизни я не был более хладнокровен. Весь предыдущий час нервы мои были напряжены, но это только укрепило их.
Я искал, на чем сорвать свой гнев, и вот то, что нужно. Словно Бог или дьявол послал мне этих трех грабителей, чтобы дать мне возможность разрядить его.
Я стоял, глядя на нападавших, не зная, кого выбрать первым. Палец мой лежал на курке; но я не выстрелил. Меня удержала одна мысль. Я заметил с десяток темных фигур на некотором удалении от того места, где находился. Это все были бродяги самого низкого пошиба. Звук выстрела, несомненно, привлечет ко мне толпу. Я избавлюсь от грабителей, но мне будет угрожать гораздо более серьезная опасность от «патриотов»!
Поскольку грабители явно отказались от своего намерения и старались как можно быстрее уйти за пределы досягаемости моего пистолета, я решил, что самое разумное —отпустить их. А потом уйти и самому, только подобрать плащ, соскользнувший в схватке.
Но не успел я сделать и шести шагов, как понял, что совершил ошибку. Лучше мне было бы действительно убить этих троих негодяев. Позволив уйти, я дал им возможность вернуться с подкреплением. Убегающие подняли крик, им ответило два десятка голосов. Прежде, чем я понял, что происходит, меня окружила толпа людей, смотревших с нескрываемой враждебностью.
