Александр Дюма - Ожерелье королевы
В самом деле: заметив опечаленную и весьма почтительную физиономию Бемера, Мария-Антуанетта вернулась.
Она одарила его улыбкой – он истолковал улыбку в самом благоприятном для себя смысле и осмелился попросить секундную аудиенцию, которую королева обещала дать ему в два часа.
Пробило два часа, ювелир был на своем посту; его ввели в будуар ее величества.
– Что еще, Бемер? – завидев его издали, заговорила королева. – Вы хотите поговорить со мной о драгоценностях? Но, знаете ли, вам не повезло!
Ювелир приблизился к ней с вежливой улыбкой.
– Я могу напомнить вам, ваше величество, что вчера королева о нас забыла, – произнес он, обнажая желтые, но не страшные зубы.
– Забыла? То есть как? – спросила удивленная королева.
– Да ведь вчера.., был срок…
– Срок?.. Какой срок?
– Простите, ваше величество, если я позволил себе… Я прекрасно понимаю, что это нескромно. Быть может, королева не подготовилась… Это было бы большим несчастьем, но в конце концов…
– Послушайте, Бемер! – воскликнула королева. – Я не понимаю ни одного слова из того, что вы тут наговорили! Объяснитесь, дорогой мой!
– Вчера был первый срок платежа за ожерелье, – робко сказал Бемер.
– Так вы продали ожерелье? – спросила королева.
– Но… – ошеломленно глядя на нее, произнес Бемер, – по-моему, да!
– И те, кому вы их продали, не заплатили вам, мой бедный Бемер. Скверно! Эти люди должны поступить так же, как поступила я: не имея возможности купить ожерелье, они должны вернуть его вам, оставив вам задаток!
– Ваше величество! – воскликнул Бемер, с которого Градом катился пот. – Вы говорите, что вы вернули мне ожерелье?
– К счастью, у меня есть средство освежить вашу память, ибо вы человек весьма забывчивый, чтобы не сказать хуже, господин Бемер.
Королева направилась к шифоньерке, вынула оттуда бумагу, развернула ее и медленно протянула злосчастному Бемеру.
– По-моему, слог ясен, – сказала она и села, чтобы ей было удобнее смотреть на ювелира, пока он будет читать.
– Но, сударыня, – воскликнул Бемер, задыхаясь и от бешенства, и от страха, – эту расписку подписывал не я!
Королева отшатнулась; ее сверкающие глаза метали молнии.
– Вы отказываетесь от своей подписи! – сказала она.
– Решительно отказываюсь… Хотя бы мне пришлось оставить здесь свободу и жизнь, я никогда не получал этого ожерелья. И если бы вот тут стояла плаха, а вот здесь – палач, я повторил бы еще раз: «Нет, ваше величество, это расписка не моя!»
– В таком случае, сударь, – слегка побледнев, сказала королева, – это значит, что я вас ограбила. Значит, ваше ожерелье у меня?
Бемер порылся в своем бумажнике, вытащил письмо и протянул королеве…
– Я думаю, ваше величество, – произнес он голосом почтительным, но прерывающимся от волнения, – что если бы вы хотели вернуть мне ожерелье, то не написали бы вот эту расписку.
– Да что это за бумажонка? – вскричала королева. – Я никогда этого не писала! Да разве это мой почерк?
– Но письмо подписано, – возразил уничтоженный Бемер.
– «Мария-Антуанетта Французская»!.. Да вы с ума сошли! Да разве я «Французская»? Разве я не эрцгерцогиня Австрийская? Разве не абсурд, что это написано мною?
Полно, господин Бемер! Это очень грубая работа – передайте вашим подделывателям!
– Моим подделывателям… – едва не потеряв сознание, пролепетал ювелир. – Ваше величество! Вы подозреваете меня, Бемера?
– Вы подозреваете меня, Марию-Антуанетту? – высокомерно произнесла королева.
Бемер вынужден был опереться на кресло; пол под ним заколебался. Бемер вдыхал воздух большими глотками, и багровый апоплексический румянец сменил мертвенную, обморочную бледность.
– Верните мне мою расписку, – сказала королева, – я считаю верной ее, и заберите ваше письмо, подписанное «Антуанеттой Французской» – любой прокурор объяснит вам, чего она стоит.
Вырвав у него из рук расписку, она швырнула ему письмо, повернулась к нему спиной и вышла в соседнюю комнату, оставив несчастного, ничего не понимавшего Бемера наедине с самим собой. Вопреки всякому этикету, он рухнул в кресло.
Придя в себя, он, совершенно оглушенный, выскочил из апартаментов королевы и столкнулся с Босанжем.
С самым плачевным видом они направились к выходу, но им загородил дорогу один из офицеров королевы – она требовала к себе либо одного, либо другого. Пусть читатель вообразит себе их радость и их готовность повиноваться приказу.
Их провели к королеве без всяких задержек.
Глава 17.
БЫТЬ КОРОЛЕМ НЕ МОГУ, БЫТЬ ПРИНЦЕМ НЕ УДОСТАИВАЮ; Я – РОАН
Королева, казалось, поджидала их с нетерпением.
– Господа! – увидев ювелиров, начала королева. – Я уже успокоилась. Мне пришла в голову мысль, которая меняет мое отношение к вам. Нет ни малейшего сомнения, что в этом деле мы с вами – и вы, и я – стали жертвами обмана.., который для меня уже не тайна.
– Значит, вы, ваше величество, кого-то подозреваете?
– Отвечайте на мои вопросы. Вы говорите, что брильянтов у вас уже нет?
– Уже нет, – ответили оба ювелира.
– Вам нет необходимости знать, кому я отдала их с тем, чтобы передать вам, – это мое дело… Но разве вы не видели.., графиню де ла Мотт?
– Простите, ваше величество, мы ее видели…
– И она ничего не передавала вам.., от моего имени?
– Нет, ваше величество. Ее сиятельство сказала нам только: «Ждите».
– Ну, а это письмо от меня.., кто вам его вручил?
– Это письмо? – переспросил Бемер. – Письмо, которое вы, ваше величество, держите в руках? Его принес нам ночью какой-то неизвестный курьер.
– Пусть пошлют за графиней де ла Мотт, – спокойно сказала королева. – И вы никого не видели? – с той же невозмутимостью продолжала она. – Вы не видели господина де Роана?
– Господина де Роана мы, конечно, видели, он заезжал, чтобы нанести нам ответный визит и узнать…
– Прекрасно! – произнесла королева. – Остановимся на этом. Коль скоро господин кардинал де Роан все еще участвует в этом деле, вы напрасно пришли бы в отчаяние. Я догадываюсь: графиня де ла Мотт, сказав вам: «Ждите», должно быть, хотела… Вы только разыщите господина кардинала и повторите ему то, что сейчас сказали мне. Не теряйте времени и присовокупите, что мне все известно.
– Вы разрешаете нам сообщить вашему величеству его ответ?
– Я узнаю обо всем раньше вас, – сказала королева, – и я же выведу вас из затруднительного положения. Идите!
Она отпустила их. Ею овладела тревога, и она посылала курьера за курьером к графине де ла Мотт.
Мы не станем принимать участие в ее исследованиях и подозрениях. Напротив: мы покинем ее, чтобы получить полную возможность бежать вместе с ювелирами навстречу желанной истине. Кардинал был у себя и с неописуемой яростью читал записочку, которую графиня де ла Мотт прислала ему, как сообщала она, из Версаля. Письмо было суровое: оно отнимало у кардинала всякую надежду. Графиня настаивала на том, чтобы он больше ни о чем не помышлял, запрещала ему появляться в Версале запросто, взывала к его порядочности, требовала, чтобы он не возобновлял связь, «сделавшуюся невозможной».
Перечитав эти слова, кардинал подскочил; он читал их по буквам; казалось, он требовал от бумаги отчета за суровость, с какой ее исписала жестокая рука.
– Она кокетлива, капризна, вероломна! – в отчаянии восклицал он. – О, я отомщу ей!
В эту самую минуту в его особняк вошли ювелиры. «Что это значит?» – подумал кардинал.
– Впустите их, – приказал он.
– Прежде всего, – увидев их, крикнул кардинал, – что означает эта наглая выходка, господа ювелиры, и что вам здесь надо?
– Ваше высокопреосвященство! Мы не сошли с ума – мы ограблены!
– А я-то тут при чем? – спросил де Роан. – Я же не лейтенант полиции!
– Но ожерелье было у вас в руках, ваше высокопреосвященство, – рыдая, сказал Бемер, – вы вручите его Правосудию, ваше высокопреосвященство, вы…
– У меня было ожерелье?.. – переспросил принц. – То самое ожерелье, которое украли?
– Да, ваше высокопреосвященство.
– Хорошо, а что говорит королева? – заинтересовавшись, спросил кардинал.
– Королева направила нас к вам, ваше высокопреосвященство.
– Это весьма любезно со стороны ее величества. Но что же я могу тут поделать, бедные вы мои?
– Вы можете все, ваше высокопреосвященство: вы можете сказать, что с ним сделали.
– Дорогой господин Бемер! Вы могли бы так со мной говорить, если бы я принадлежал к шайке грабителей, которые похитили ожерелье у королевы.
– Ожерелье похитили не у королевы.
– А у кого же? О Господи!
– Королева отрицает, что оно было у нее.
– Как отрицает? – в замешательстве переспросил кардинал. – Ведь у вас же есть ее расписка!
– Королева говорит, что расписка подделана.
– Полно, полно! – воскликнул кардинал. – Вы теряете голову, господа!
– Королева не только все отрицает, не только утверждает, что ее расписка подделана, – она показала нам нашу расписку, доказывая, что ожерелье у нас.
