Арне Фальк-Рённе - Слева по борту-рай
Неожиданно собравшиеся на берегу увидели, что происходит что-то неладное. В промежутках между валунами засвистело, и послышался такой звук, словно кто-то изо всех сил пытается высосать пищу из полого зуба, только не из одного, а из сотен зубов сразу. Звук становился все громче, и вскоре он уже наполнил собой всю бухту, так что нам приходилось кричать, чтобы услышать друг друга. Вода схлынула, но не спокойно и неторопливо, как при обычном отливе, а внезапными, быстрыми рывками. Внутренняя часть бухты обнажилась, открыв взору подводные шхеры и скалы. Тысячи крабов ринулись в укрытие, щупальца спрута впились в основание скалы, колыхались водоросли. Такой картины нам еще не приходилось видеть, но у нас не было времени детально ее запечатлеть: нас охватил страх за наших близких в каноэ, что приближались к бухте, — мы поняли, что где-то в океане к острову спешит гигантская волна».
Эту историю я услышал от Роя Кларка. Он был почтмейстером острова до того, как им стал его младший брат. На протяжении многих лет Рой вел дневник, занося в него все события, которые случались на Питкерне. Быть может, именно поэтому некоторые жители называют его «ходячим архивом». Вот как он описывает те мгновения, когда последний из трех гигантских водяных валов обрушился на маленький тихоокеанский островок несколько лет назад.
— Более чем тысячемильное пространство в открытом океане между островами Пасхи и Питкерн при плохих погодных условиях становится своего рода радиофоническим вакуумом, в котором судовым радистам трудно установить связь со станциями на Американском материке, на островах Кука или Новой Зеландии. Команде грузового судна, вышедшего в море, очевидно по этой причине не сообщили о надвигающемся вале. Мы уже были не в состоянии передать им сигнал опасности, поскольку от берега до радиостанции в Таро Граунд примерно час ходьбы, а ночной дождь настолько размыл тропу, что посыльный добрался бы до радиста Тома Крисчена не ранее чем через полтора часа.
Но прежде всего надо было предупредить об опасности тех, кто находился в лодках. Забравшись на крышу самого высокого лодочного сарая, мы изо всех сил стали махать им руками, но люди были слишком далеко, и трудно было понять, видят ли они наши сигналы. А кроме того, дети очень часто именно так машут старшим товарищам, поэтому сидящие в лодках могли и не обратить на нас внимания.
В прежние годы два таких шквала уже обрушивались на остров, и мы могли себе представить, что должно вот-вот произойти. Огромные волны были вызваны подводным землетрясением в 500–600 морских милях к северу от Питкерна и достигали 15–20 метров в высоту. Но оба раза лодок на воде не было, а люди, которые находились на берегу, успели подняться на Гребень, откуда в безопасности следили за происходящими событиями. Минут через двадцать после того, как из бухты ушла вся вода, появился предвестник водяного вала в виде гигантского серого водяного ковра; он медленно катился в бухту и достиг самого большого лодочного сарая. Когда он с грохотом стал отступать назад, мы заметили огромную стену воды. Она приближалась к нам, все увеличиваясь в размерах. Кто-то из женщин закричал, что настал Судный день. Но самое устрашающее впечатление производил не оглушительный грохот, доносившийся с океана, а вид воронки перед волной, в которой, словно мелкие камешки и спички, крутились обломки скал и плавник. И как только такой водопад мог подняться в эдакую высь прямо посреди океана? Вода стояла вертикально, достигая двадцатиметровой высоты, а сверху ее венчала бурлящая белопенная корона! Но вот волна обрушилась на берег, и почва задрожала под нами, как при землетрясении. Отступая, вода смыла кусты и деревья и два лодочных сарая. Через несколько минут все было кончено, но место причала напоминало поле брани.
Эта картина всплыла в нашей памяти, и мы могли себе представить, что произойдет на этот раз. А положение сейчас было куда опаснее: ведь на борту каноэ находилась бóльшая часть мужского населения острова.
Прошло не менее четверти часа с того момента, как из бухты ушла вода, когда лодки наконец приблизились к берегу и нам стало ясно, что люди там понимают всю серьезность положения. Они изо всех сил налегали на весла, но в то же время и табанили, а рулевой Паркин Крисчен то и дело поглядывал назад. Продвигаться дальше по такой низкой воде они уже не могли, оставалось ждать появления «предвестника». Люди в лодках и те, кто стоял на берегу, с напряжением вглядывались в разбушевавшийся океан. И вот появилась гигантская волна. В первый момент она казалась узкой полоской на горизонте, затем превратилась в невысокий барьер — как в том месте, где волны разбиваются о коралловый риф, но вскоре встала блестящей зеленой стеной. Казалось, весь Тихий океан навалился с севера на остров, чтобы захлестнуть его. Каково же было глядеть на это тем несчастным, что находились в лодках?!
Наконец прокатилась огромная волна, плоская и серая, она тут же превратилась в гигантского спрута, распростершего щупальца во все стороны. С северо-запада на остров обрушился ливень, море окутал туман, сквозь дымку которого проглядывала стена водяного вала.
Удастся ли нашим товарищам влететь на «предвестнике» в Баунти-Бей? Быть может, мы успеем зацепить лодки веревками, прежде чем громада воды обрушится на берег? Мы пытались вспомнить, сколько времени прошло в прошлый раз между появлением плоской волны и валом. Что, если волна, отступая в океан, вызовет такие завихрения, что веревки и тросы лопнут, прежде чем люди успеют выскочить на берег?
Но вот первая гора настигла лодки, подняла их ввысь на четыре-пять метров, лодки на мгновение почти вертикально встали в воде, а затем с бешеной скоростью на гребне устремились вниз. Их швыряло из стороны в сторону, и даже нам было слышно, как трещит и стонет дерево. Лодки стремительно несло на берег, мы же бросились им навстречу с веревками в руках; концы веревок были крепко привязаны к самым мощным деревьям на тропе, ведущей к Гребню. На нас обрушились бурлящие волны, они тащили людей назад, но мы напрягали все усилия, охваченные одной лишь мыслью: удержать веревки, чего бы это ни стоило! Две лодки перевернуло и бросило на камни, а третью, словно ореховую скорлупку, выкинуло в кустарник восточнее лодочных сараев. Но вот наконец веревки удалось закрепить, мы вцепились в них, плавая в бурном водовороте, задыхаясь и почти скрываясь в воде, и все же мы чувствовали, что волна-предвестник с ревом и грохотом начинает отступать, мертвая хватка вокруг наших тел ослабевает. Падая от усталости, напрягая последние силы, мы устремились к скользкой тропе, карабкаясь, хватаясь друг за друга и стремясь уйти подальше от водяного вала, от грохота которого, казалось, лопнут наши барабанные перепонки.
