Сборник - Приключения-75
Тишина, но я долго еще не могу уснуть. Рат правильно сомневается: у шпаны только в стае страх пропадает. Друг перед другом выпендриваются, хорохорятся. Каждый в отдельности трусливое дерьмо, вместе что угодно натворить могут. А этот действовал решительно и в одиночку. Может, не в одиночку? Хабибов же не завернул за угол. Может быть, того прикрывали?..
Первого, кого мы увидели с утра, был Измук Хабибов. Он стоял в коридоре, прислонившись спиной к стене.
Рат молча прошел мимо. Я остановился, спросил:
— Ты что в такую рань?
По-моему, он меня не услышал. Я тронул его за плечо:
— Пойдем.
В нашей комнате Эдик возился с электрическим чайником. Он кивнул Хабибову и снова принялся за упрямую спираль, которая, судя по всему, не хотела нагреваться.
Рат демонстративно не поздоровался с Хабибовым, я задал ему фальшиво-дурацкий вопрос, и только Эдик оказался на уровне современной психологии. И парень вроде отходит. Уже не выглядит таким, будто готов заплакать. Эдик где-то раздобывает недостающий стакан. Перед тем как приняться за чай, Измук, словно оправдывая свое присутствие, сообщает:
— У меня выходной, подумал, может, пригожусь.
— Конечно, пригодишься. Теперь нам каждый человек дорог, — заглаживаю я свою прежнюю неловкость.
— Чаи распиваете?
В дверях Рат. Я давно не видел его таким колючим и злым.
Измук верно принял это на свой счет, поднялся и, не поднимая на него глаз, повторил:
— У меня выходной, пришел помочь.
— Ты уже помог вчера своему товарищу...
Измук почти выбежал из комнаты. Мы укоризненно смотрим на Рата.
— Добренькие вы. Из больницы сообщили: задета височная кость, до сих пор неясно, будет ли Кямиль жить.
ПОДНЯТ ПО ТРЕВОГЕ...
— Вы любите свою работу?
— А отрицательный ответ вас устроит?
— Ну, если вы объясните...
— Простите, сейчас некогда.
Вчера в связи с сообщением об убийстве оперативного дежурного задействовал специальный план мероприятий по розыску особо опасного преступника.
Это вовсе не означало воя сирен, спешного построения милицейских нарядов, выезда автомашин со светящимися вертушками. Горотдел милиции не погранзастава. Он и сегодня оставался по-прежнему тихим, по-субботнему малолюдным. Патрульно-постовые наряды несли свою службу на привычных маршрутах, большинство сотрудников, оповещенных дежурным, уже делают все необходимое на заранее известных им объектах, остальные составили резерв Шахинова, который бросит их в незримый бой на самом трудоемком направлении. Пока неизвестно, каким оно будет — главное направление поиска. Может быть, придется опросить всех водителей автобусов и такси, работавших вчера вечером, может быть, сидеть в кабинетах, не разгибая спины, много часов подряд, чтобы перелопатить огромный массив в поисках нужной информации.
Внешне все в горотделе выглядело обычным. Но мы-то знаем, как обманчива такая обыденность, когда совершается тяжкое преступление.
Кунгаров исчез раньше нас. Ровно в восемь выехали и мы с Эдиком. Он уверенно ведет мотоцикл, а подо мной мелко трясется синеполосая люлька.
Морская улица безлюдна. Ну да, сегодня же суббота. Вот и деревянный особнячок магазина. Эдик берет вправо, впритык к тротуару. Не хочет наезжать на то место. Сворачиваем за угол, куда вчера убежал тот. Стоял ли кто-нибудь еще здесь, за углом, в темноте? Сейчас в это не верится. Тихий переулок, светло.
Жилой пятиэтажный дом. Въезд во двор узкий, сразу за «бытовкой», издали не заметишь. Двор, как растянутое П или футбольные ворота. На противоположном конце — выход в следующий переулок, перпендикулярный Морской. Он мог пробежать туда. А может быть, прямо в дом? Едва ли. Хотя «зеленые» могут жить и здесь, в квартале от места преступления. Пригляделись к магазину и решились. С их точки зрения, такая близость могла выглядеть заманчивой: далеко удирать не надо, напали — и в укрытие, к папе-маме. Может быть, поэтому и ударил Кямиля, чтобы успеть сюда скрыться?...
Лестницы, двери, лица... Много дверей, много лиц, как в калейдоскопе. Лица мужские, женские... Спокойные, озабоченные, приветливые, недовольные... молодые, пожилые, юные... Помогите нам, помогите себе... Кямилю ваша помощь уже не нужна, но еще вчера он как мог помогал вам...
У меня — ничего. У Эдика — тоже.
Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. С расстройства сажусь в седло за широкую Эдикину спину.
В горотделе по-прежнему тихо. Только тишина иная: идешь и за каждой дверью ощущаешь присутствие людей, своих товарищей.
Машина поиска заработала на полную мощь. Пущен главный конвейер, собирающий информацию по всем линиям служб, и он не остановится до тех пор, пока преступник не будет обнаружен.
На очередном совещании у Шахинова подведены итоги сделанного.
Во-первых, Зонин совместно с работниками ОБХСС уточнил вопрос с деньгами. Магазин № 36 является одним из филиалов второго гастронома горпищеторга.
Заведующий гастрономом признался, что им и Самедовой систематически нарушался порядок инкассация выручки филиала. В нарушение соответствующей инструкции Самедова после окончания работы сама доставляла выручку в гастроном, откуда деньги инкассировались в общем порядке. Ежедневная выручка по магазину № 36 колебалась в пределах 450—600 рублей. В момент нападения Самедова имела при себе 523 рубля казенных денег. Она призналась, что грабитель пытался отобрать у нее именно выручку, но появление дружинников помешало ему осуществить это намерение.
Во-вторых, в числе состоящих на милицейском учете имеются двое, условно попадающие под описанную Самедовой внешность преступника. В настоящее время проверяется возможность их причастности к преступлению.
В-третьих, опрошены водители автобусов всех городских маршрутов, работавшие вчера в период с двадцати часов до окончания движения. Опросы не дали положительных результатов. Завтра будет закончена аналогичная работа в отношении водителей автобусов и такси, следовавших в период после двадцати одного часа отсюда в Баку.
На этом взаимный обмен информацией закончился.
— Пока напрашивается один вывод: преступник знал, на что идет, — заключил Шахинов. — Объект нападения был выбран им заранее.
Совещание продолжалось ровно десять минут.
Мухаметдинов спешит к себе. Его ожидает тесная группа ребят. Узнаю Юру Саркисова, Алешу Наджафова, других ребят с химзавода. Измука Хабибова среди них нет. Ну да, ведь он исчез еще утром. Мучается парень. А Шахинов сказал, что он имел право на нерешительность, даже на трусость... Имел ли?.. Ведь его никто не заставлял идти в дружинники, идти к нам. Здесь не играют в казаки-разбойники. Может быть, Рат и прав: не надо было лезть в эту игру, мальчик. И все-таки какая-то в этом несправедливость. Что же, выходит, он хуже тех, что предпочитают отсиживаться по углам? Он-то ведь шел рядом с Кямилем по темной Морской улице. Струсил ли, растерялся, теперь уже неважно, но не обернись все трагедией...
