Мари Бенашвили - С Луны видно лучше (СИ)
После такого увлечения своим другом, я понял, что, прежде чем покидать Землю, мне нужно узнать о нем еще. Я судил о нем сам, узнал как он сам к себе относился, не хватало одного звена – отношения к нему обычного землянина. Я отправился к соседке.
Ее дом был весьма посредственен. Он больше и современнее дома космонавта, но, несомненно, в нем не было ничего особенного. Женщина жила не одна, но, признаться, остальных людей, живущих с ней, я никогда не знал. Она очень обрадовалась, заулыбалась, увидев меня, и вытащила обратно в свой дом. Там она усадила меня на скамью, а сама с тазиком в руках собирала фрукты с деревьев. От моей помощи отказалась.
-На самом деле, - сказал я, - мне бы хотелось больше узнать о совеем друге.
-Как? Ты разве не знаешь его? Какой же он тогда тебе дуг.
-Знаю. Просто мои представления о нем не имеют ничего общего с теми представлениями, которые сложились бы другого земного человек, знакомого с ним. Вы ведь общались, правда?
-Да, конечно мы общались, но только как соседи. Я имею в виду, мы не были близкими друзьями. По правде говоря, мы все и не знали, его имени! Он был как ты. Вот спросишь его, а он, словно растерялся, будто и не помнит вовсе, кто такой. Мы все гадали, откуда он мог появиться у нас в городке. Этот дом долгое время пустовал, и на него давно махнули рукой.
-Но, на самом деле, это его дом.
-Да, как оказалось. Я сама тут не так давно, но кое-какие слухи о доме знаю. Раньше тут жила семья. Но во времена войны, сам понимаешь… А дом чудом уцелел и остался нетронутым. Так и состарился одинокий, пустой дом. Вот пока твой друг не появился. Оказывается, мне говорили, он и есть мальчишка из той семьи. Правда, и семья уж нет, и мальчишка уже не мальчишка, а древний старик.
-Война? Мой друг ничего не говорил мне о войне. Да и я этого не помню.
-А как же помнить! – улыбнулась она. – Тебя тогда еще не было, но знать ты уж точно должен был. Как о таком не знать! Столько людей погибло, а все из-за чего?! Страшные были времена. Помню, тогда я была, наверное, твоего возраста, и годы те стали самым жутким моим воспоминанием.
Женщина еще рассказывала, а я пока вспоминал, как мог я упустить войну на Земле, пока не понял, что ни меня, ни космонавта в то время даже близко к ней не было. Мы были в своих скитаниях, открытиях, когда на планете случилось нечто страшное.
-А что же до моего друга? Все-таки, мне интересно, какое впечатление он производил?
-Честно сказать, мы отнеслись к его появлению настороженно, - сказала он и многозначительно посмотрела на меня.
-Что вы имеете в виду?
-Понимаешь, он был достаточно странным человеком. Я сама часто видела его днями, а иногда, и ночами сидящего на крыше, и показывающего что-то наверх! Он первое время наводил на нас жуть своим внезапно доносившимся порой смехом.
Я невольно улыбнулся, вспоминая тогдашние наши беседы, но не стал пугать, и без того напуганную женщину фразой «Так это он мне на Луну сообщения слал».
-Вы считали его ненормальным? – прямо спросил я.
-Только первое время. Потом мне пришлось обратиться к нему за помощью.
-И что же?
-Поговорив с ним, я поняла, что не такой уж он странный. Он часто улыбался, говорил здраво, и был очень вежлив. Так что, мы с ним начали общаться больше, хотя многие все еще избегали его. Но, конечно, было в этом человеке что-то не от мира сего.
-Что? Что это значит?
-Ну, - закатила она глаза, - как бы тебе объяснить? Например, всем по сей день, не ясна его биография. Он словно взялся из ниоткуда. Спросишь его – а он отшучивается. У него не было друзей и работы. А иногда в разговоре он говорил такие фразы, что не знаешь – смеяться или плакать.
-Не понимаю.
-Он не нал ничего о времени. Вспоминал какие-то вещи, имевшие место многие годы назад. А, если он слышал о том, что случилось несколько лет назад, про открытия, новую технику, политику, то поражался, и совсем не знал, о чем идет речь. Многое время он мог просто смотреть наверх, будто что-то ищет там. А еще, бывало, говорит о космосе.
-Что же в этом странного?
-В космосе ничего, а вот в том, как он об этом рассказывал... Однажды он проговорился мне, что иногда ему жутко хочется открыть один секрет, правда которого обернулась бы для него фатумом. Я спросила его, с чем это связанно, и сказало, что он может мне доверять, но он все равно ничего не сказал. Но, было видно, что связанно это с чем-то невероятно значимым для общества.
У меня вырвалось неожиданное:
-Так он же был космонавтом!
-Да ты что! – раскрыла она рот. – Не может быть!
-Как же не может, когда это так и есть. Вы помните, самого первого космонавта? Так вот это мой друг.
Женщина мигом переменила свое серьезное, заинтригованное лицо на не скрывающую смех мину.
-Глупости! Ах, как выдумчивый ребенок! Ведь все знают, что с первым космонавтом случилась трагедия. А первый космонавт, вернувшийся на Землю, уж точно не твой друг!
-А что случилось с тем первым?
-Его ракету нашли поломанной и пустой на Луне, хотя он не должен был приземляться на нее. Говорят, это была вынужденная посадка.
-Но, ведь самого космонавта в ракете не было.
-Конечно! Он наверняка погиб, и теперь никто уж не знает, где может быть его тело!
-Вот видите! Нет никаких доказательств! Это он, мой друг – тот самый первый космонавт! Сверьте его фото, имя! Мы с ним скитались всю его жизнь, пока он пытался вернуться на Землю, а вышло у него это только в старости! А теперь я и сам не могу вернуться обратно на… Вернуться обратно!
Бедная женщина совсем растерялась и смотрела на меня уже не с иронией, а с настоящим испугом.
-Пойдем, дитя, - сказала она мне, и отвела на кухню, дав успокоительного, в котором я не нуждался и, сделав вид, что ничего не слышала.
Я явно был разочарован. Ведь, оказывается, космонавт был прав, когда говорил, что никто не поверит нам, совершенно никто.
Глава 27: смена жилья
Моя безмятежная, абсурдная жизнь на Земле, казалось, до моего конца останется неизменной, но я ошибался. Поиски решения по спасению все время прерывались нахлынувшими на меня людскими проблемами. Занимаясь ими, и постоянно думая о космонавте, я забывал о Луне, и возвращался к ней мысленно только ночью. Иногда, когда мне не спалось, я проводил ночную пору у могилы космонавта. Это были спокойные часы, проведенные в раздумьях. Каждый раз Луна ночью выходила ясно, не заслоняемая ни единым небесным облаком. Я никогда не мог подумать, что расстояние в два метра может отдалить меня с ним больше, чем тысячи миль. Об этом, и тому подобном, я размышлял тогда, и представлял, как ловко бы мы справились вдвоем.
