Людмила Сурская - Привидение замка на холме
— Предполагаешь, что примутся искать меня? Но у меня ничего нет.
— Охотно верю, но боюсь они об этом даже не догадываются. И у тебя есть веские причины бояться этой парочки.
— Не будем спешить с выводами, — неуверенно сказала она.
Яна украдкой посмотрела на него. Весь вопрос в том, пугает он её или говорит серьёзно. Думала, с той историей покончено. Она как-то и сейчас не осознавала полностью сказанного им. Вернее не хотела. Всё это казалось ей сейчас абсурдом. Сказкой… чем угодно только не реальной опасностью.
Макс, заметив её растерянность и смущение, перевёл взгляд на часы:
— Ещё совсем ничего, а уже тьма. У ваших градоначальников что, денег на освещение нет? Чем тут вообще-то занимаются местные власти. И почему молчат, живя без претензий, ваши горожане. Тогда бы, не напрягая тебя, могли сходить и поужинать в ресторан. А так ноги поломаешь, а учитывая твоё положение, вообще такой поход утопия.
— Я не спросила, как графиня?
— Более-менее. Думаю появление внука в поместье пошло бы ей на пользу.
Яна промолчала и достав из шкафчика маленькую вышитую, ещё бабушкину скатерть, расстелила на журнальный столик, разгладив складки. Она её очень любила. Разложила приборы и поставила тарелки с приготовленной едой. Он откинулся в кресло и наблюдал за ней. Эта по — домашнему мягкая тёплая женщина ему страшно нужна.
— Ты безумно красива.
— Не говори ерунды.
— Это правда и ты знаешь.
— Придвигайся. Ты такого ещё не пробовал. Это национальная еда. Извини, вина не держу. Да и то, какое мне по карману вы и пить-то не будете, ваше сиятельство. Так что ставлю кувшин с компотом.
— Жаль, мне б сейчас не помешала даже ваша водка.
«Он абсолютно лишён чувства такта, хотя я, пожалуй, тоже, именно первая его лягнув», — подняла Яна на него глаза, но промолчала так и не решаясь ничего сказать.
Он встал, прошёлся. Под его ногами жалобно поскрипывал рассохшийся деревянный пол.
— Януся, ну не надо, детка, так со мной. Я всегда был несдержан и импульсивен. Виноват. Мою мать это непременно приводило в бешенство. Пойми, ты же умница, нам всем троим будет только хуже.
Он стоял рядом, совсем близко. Не чувствовать его было не возможно. Было трудно вести с ним себя так, как будто между ними стекло. Но она, глядя мимо него, развела руками и пожала плечами:
— Мне нечего тебе сейчас сказать.
— Глупо всё, глупо, — горячился он.
— У тебя другие предложения есть? Нет. Тогда садись за стол, давай поужинаем.
Он плюхнулся обратно в кресло, она пристроилась на диван. Первые же пережёвывания вызвали восторг:
— О, вкусно! Ты хорошо готовишь.
Она недоверчиво посмотрела на него. «Издевается или правда понравилось?» Но поняв, что ему понравилось и всё без вранья, как можно равнодушнее заметила:
— У нас все так готовят. Как ты будешь добираться в город?
— Никак, я останусь у тебя. По вашим улицам опасно передвигаться, — не моргнув глазом, отреагировал он.
Яна, перестав жевать, уставилась на него. Но после отхлынувшего возмущения, нашла в его словах правоту. Она знает не хуже его, что отправлять его на улицу в ночь опасно. Поняв, что перед ними иностранец, обчистит братва за милую душу. Да и в такси рискованно садиться. Кто только сейчас на извозе не работает. Обберут полбеды, изувечат. Не хочет же она, в самом деле, чтоб с ним случилась беда.
После ужина он сунулся помогать ей с тарелками. Это он мог. Сложить на поднос и отнести на кухню. Сущая ерунда. Она мыла посуду, он вытирал.
— Как ты справляешься с делами в этом домишке? Тут же из-за бытовых проблем жизнь в минуту может превратиться в ад.
— С юмором. Чтоб выжить лучше всё делать легко и весело. Делаю всё, конечно же, сама не ожидая помощи. Если она будет, отлично, но привыкла рассчитывать только на себя и свои силы.
— Безумие. А одиночество…
— Мне вообще не знакомо это чувство…,- лгала она стараясь не смотреть ему в глаза.
— Странно.
— Я постелю тебе на диване.
— Яна… — Он взглянул на неё с кислой миной.
— На диване.
Он насупился и больше не возражал. Ребёнок проделал неимоверный поворот внутри неё вынудив вскрикнуть.
— Что там, что? — метнулся он к ней, бросив полотенце.
— Всё нормально. Ребёнок перевернулся, такое ощущение, что будто потянул за все внутренности враз.
— Кошмар!
— Пойдём, я постелю тебе. Мне тоже пора пристроить голову на подушку. Завтра на работу.
Яна, вынув новый постельный набор, раскинула простыню. Достав из тумбы подушку и одеяло, принялась упаковывать их. Конечно, лучше б это сделал он сам, но что с графа возьмёшь… Макс, посмотрев на её мучения, неумело помог с пододеяльником. Покончив с постелью, отвела его в душ. Допотопный, но какой уж есть. Потом покупалась сама и, проходя мимо его дивана, пожелала, как воспитанный человек, доброй ночи. Хлопнув дверью, легла. Думала вовек не уснуть, но усталость взяла своё уступив место тревоги сну.
Макс проследив за ней представил, как она вошла в только что покинутым им душ, как аккуратно раздеваясь снимала вещи… Одну за другой. Потом становилась под горячий душ, а может лёгкий тёплый… Смывала с себя дневную усталость, и она сбегая в потоках воды с её кругленького животика исчезала в той страшной чугунной решётке в кафельном полу. Ох, как ему хочется увидеть её голенькую, прижаться к этому шевелящемуся животику… Но она закрывает перед ним пока все двери. И лезть нахрапом нельзя. Напугает. Всё будет ещё хуже. Нетерпение плохой советчик.
* * *Сколько прошло не сообразишь так сразу. Только очнулась от шума. Кто-то кого-то ловил, потом кидал. По разбившейся посуде можно сообразить во что попали. Протерев глаза, она сползла с кровати и рванула дверь. В темноте не разобрать, что за заварушка. Сообразив, щёлкнула выключателем. Её вытаращенные глаза выражали неподдельный ужас.
— Яна вернись в комнату и закрой дверь. Это опасно. — Выкрикивал запыхавшийся Макс, привязывая парнишку к стулу. Заметив, что она стоит как прикрученная, гаркнул:
— Марш в комнату. Кому сказал.
Яна исчезла за дверью и защёлкнула замок. Сев на кровать попробовала осмыслить увиденное. От удара стулом по шкафу с посудой пол усыпан осколками, всё раскидано. Но главное не это. Вопрос в другом, откуда взяться мальчишке? Прервав её раздумья, постучал Макс.
— Детка, открывай.
Яна, кутаясь в халат, повернула ключ. Зубы предательски постукивали. Сердясь на свою слабость, ругая себя, подумала: «Вот дурная привычка». Стараясь сдерживать дрожь, с трудом произнесла:
