Оливер Боуден - Тайный крестовый поход
Альтаир повернулся к Маркосу.
- Вы знаете об убежище сопротивления в этом квартале?
- Да, но я никогда там не был, - пожал плечами Маркос. - Я простой член сопротивления.
Альтаир подумал и решил:
- Я не могу взять с собой Марию, поэтому её придется вести тебе. Не сводите с неё глаз, и приведите в убежище повстанцев.
- Я знаю кружной путь. Это займет немного дольше времени, но зато он безопасен.
Они добирались до убежища по отдельности. Альтаир прибыл первым. По убежищу были разбросаны мешки с зерном, на которых расположился Варнава, прилегший отдохнуть. Но едва Альтаир вошел, он поднялся, подавив зевок, словно его только что разбудили.
- Мне только что сообщили, что обнаружили тело бедняги Джонаса, - с усмешкой в голосе сказал он, отряхивая с одежды зерна. - Какая потеря.
.- Ты знал его лучше, чем я, - отозвался Альтаир. - Думаю, он понимал, что двойная игра это большой риск.
Асассин внимательно посмотрел на Варнаву, отмечая кривую улыбку на его лице. Смерть не доставляла Альтаиру удовольствия - любая смерь - поэтому он недолюбливал тех, кому она приносила радость, не важно, тамплиером тот был или мятежником. С одной стороны, Варнава был союзником. Но с другой... Альтаир знал, что должен доверять своим инстинктам, которые настойчиво предупреждали его о чем-то.
Варнава тем временем продолжал:
- Да... К несчастью, его смерть всё осложнила... Джонас был уважаемым киприотом, его смерть вызвала беспорядки возле старой церкви. Люди жаждут мести, и Бык скажет им, что виновен ты. Ты можешь потерять поддержку Сопротивления.
Что? Альтаир, не веря своим ушам, посмотрел на него. Инстинкты теперь вопили во весь голос.
- Но ведь Джонас предал Сопротивление. Разве никто об этом не знал?
- Мало кто, - ответил Варнава. - Сопротивление разрозненно.
- Но ты сам можешь сказать им об этом, - возразил Альтаир. - Кое-кто из них сейчас будет здесь.
- Ты привел сюда кого-то? - встревожился Варнава. - Им можно доверять?
- Я не знаю, кому можно доверять, - отозвался Альтаир, - но сейчас нужно подавить бунт, иначе это сильно осложнит мою работу
- На счет нашей сделки... Я посмотрю, что смогу сделать, чтобы ты подобрался к Бушару. Мы же договорились, - улыбнулся Варнава.
Альтаир не обратил внимания на эту улыбку. Каждый раз, когда он видел её, происходящее нравилось ему все меньше и меньше.
41
Когда Альтаир подошел к церкви, сердце его сжалось при виде творившегося там хаоса. Тамплиеры, поставив кордон, сдерживали напирающую толпу, которая никак не могла прорваться к церкви, и потому разрушала всё, что попадало ей под руку. Ящики и бочки были безжалостно разбиты, на улицах пылало пламя, уличные прилавки были разрушены, запах растоптанной еды смешивался с дымом. Люди собирались в группы и выкрикивали лозунги под бой барабанов и нескончаемый звон цимбал, пытаясь спровоцировать тамплиеров. Те же следили за происходящим из-за баррикады из телег и прилавков. Иногда небольшие отряды солдат совершали короткие беспощадные вылазки в толпу, валили на землю кричащих и вырывающихся людей и избивали их эфесами мечей или оттаскивали за кордон, где мятежников сажали в клетки. Но их рейды не пугали бунтовщиков и ничуть не ослабляли их желания прорваться вперед.
Альтаир взирал на происходящее свысока, сидя на краю крыши, и чувствовал, как его переполняет отчаяние. Всё пошло не так. Все было слишком ужасно. И если Бык решил объявить его убийцей, то дела его совсем плохи.
Альтаир решился. Бык должен умереть.
Когда он вернулся в убежище, Варнавы там не оказалось. Альтаир, проклиная себя, тщетно попытался найти главу сопротивления, уверенный, что нельзя было ему доверять. Он прислушался к своим инстинктам. Но было уже поздно.
Маркос и Мария, посаженная в камеру, более крепкую, чем импровизированная тюрьма, которую они использовали в Лимассоле, по-прежнему были в убежище. Дверь между сушильней и складом была открыта, так что они видели через решетку Марию, сидевшую, прислонившись спиной к стене. Иногда она ногами отпихивала от себя тростник, разбросанный по полу, и следила за происходящим в убежище с мрачным, насмешливым выражением лица. Альтаир посмотрел на неё и подумал: «Сколько же от неё неприятностей!»
Маркос рассказал Альтаиру, что они с Марией и ещё несколькими мятежниками добрались до убежища и обнаружили, что там никого нет. Варнава ушел ещё до того, как они оказались там. Весьма вовремя, подумалось Альтаиру.
- Что происходит? - воскликнул Маркос. - В городе хаос.
- Люди бунтуют из-за смерти человека по имени Джонас. Ты слышал о нем?
- Мой отец хорошо его знал. Он был хорошим человеком. Как он погиб?
Альтаир впал в ещё большее отчаяние, и, не глядя на Маркоса, ответил:
- Как герой. Послушай, Маркос, ситуация осложнилась. Прежде чем я доберусь до Бушара, мне нужно уничтожить Быка и положить конец насилию.
- Тебе нравится сеять хаос, Альтаир, - донесся из камеры голос Марии.
Альтаиру понравилось, как звучало его имя у неё на устах.
- Бык жестокий тиран, вряд ли кто-то будет о нем жалеть.
Тон Марии изменился:
- Ты думаешь долететь до Кантары, убить его и выйти незамеченным? Он постоянно окружен преданными сторонниками, - голос девушки эхом отражалсял от каменных стен тюрьмы.
- Кантара... это на востоке? - спросил Альтаир, хватаясь за её изменившийся тон.
- Да, и она защищена куда лучше... Ты и сам в этом убедишься.
42
Альтаир действительно в этом убедился. Замок Кантары охраняли крестоносцы и фанатики, преданные Молоху. Перебравшись через стену, Альтаир подслушал их разговор, не упустив возможности немного узнать о том, кого называли Быком. Асассин выяснил, что Бык - религиозный фанатик, привлекший на свою сторону таких же, как он, сделав их своими телохранителями, слугами и проповедниками, бродившими по улицам Кирении и несущими людям его проповеди. Он был связан с тамплиерами и предан их лидеру, Бушару. Преданность эта могла поспорить по силе лишь с его религиозным фанатизмом. Замок Кантара был личной крепостью Быка, по-видимому, подаренной ему тамплиерами. И, как выяснил Альтаир, большую часть времени фанатик проводил в часовне замка.
Её Альтаир и надеялся отыскать.
По пути он встречал фанатиков и солдат. Фанатики выглядели... точно так, какими Альтаир себе и представлял их: нервные люди, в широко раскрытых глазах которых горело яростное пламя. Они с нескрываемым презрением относились к солдатам-христианам, патрулирующим замок по двое. Солдаты же явно думали, что жить в одном замке с фанатиками - ниже их достоинства.
