Густав Эмар - Тунеядцы Нового Моста
Герцог сейчас же их принял и, прочтя записку герцога де Рогана, переданную ему графом, долго разговаривал с ними. Результатом этого было то, что граф дю Люк, до тех пор далеко державшийся от политики, мог теперь жить в Париже, где ему нетрудно было благодаря своему состоянию, молодости и красивой внешности сойтись с влиятельными протестантами столицы; в случае успеха со стороны герцога де Рогана это сближение сейчас же открывало ворота Парижа вождям протестантской партии.
Дело было трудное, требовавшее большой ловкости, а главное, находчивости, оно сильно выдвигало графа дю Люка вперед и делало его главным вождем восстания не только в Париже, но и во всех городах Франции; герцог Делафорс должен был немедленно ехать к герцогу де Рогану и, возложив на Оливье столь важное поручение, передал ему таким образом свою власть.
Графу польстило доверие вождей партии, он понимал важность своих новых обязанностей и обещал герцогу полностью отдаться им.
Герцог дал ему подробные инструкции, как действовать, чтоб достичь успеха, и снабдил письмами к разным влиятельным лицам, на которых можно было заранее рассчитывать.
Капитан Ватан за условленную плату, тут же выданную ему герцогом, обязывался прослужить протестантской партии в продолжение пяти месяцев, набрать за свой счет войско в двести пятьдесят человек и в качестве адъютанта графа дю Люка помогать ему всеми силами.
Капитан выговорил себе, однако, при этом, что если за две недели до истечения назначенного срока (двадцать второго февраля, в полночь) договор с ним не возобновится, он будет волен присоединиться к какой хочет партии со всеми своими подчиненными, не вызвав этим упреков ни с чьей стороны.
Условившись таким образом и подписав договор, герцог Делафорс уехал из Парижа.
Вот почему в манерах и образе жизни графа дю Люка произошла такая перемена. Сначала он только играл комедию, но потом вошел в роль и из старого гугенота сделался утонченным в полном смысле слова.
Но как бы то ни было, граф дю Люк, по наружности сделавшийся ветреником, умел ловко соединять дело с бездельем — замечательно ловко для человека, совершенно чуждого до тех пор дипломатических интриг, — и исполнял возложенное на него поручение с большим успехом, нежели сам ожидал.
Вот что произошло в продолжение двух месяцев, отделяющих первую часть нашей истории от второй.
Случились за это время и другие, второстепенные происшествия, но мы пока обойдем их, так как они сами собой выяснятся в последующем рассказе, который мы теперь будем продолжать.
ГЛАВА III. Где еще раз доказывается, что единственное средство хорошо узнать — это слушать
Граф дю Люк и капитан Ватан, разговаривая между собой, вышли из театра Марэ и пошли по старой улице Вьей-Рю-дю-Тампль; дойдя до угла улицы Де-Пули, капитан вдруг сделал удивленное движение, которое, однако, сейчас же подавил. — Что с вами, мой друг? — спросил его граф.
— Ничего, хотя, впрочем… — отвечал авантюрист, — я вспомнил, что мне здесь непременно нужно зайти по одному делу, и я хочу воспользоваться случаем.
— А! Верно, утешить какую-нибудь красавицу, — посмеялся Оливье.
— О, полноте! — сказал капитан, победоносно закручивая усы.
— Ну, да уж не скрывайте! Ступайте, ступайте, милый капитан, только не забудьте, что мы с вами условились быть сегодня в десять часов вечера у Дубль-Эпе.
— О, я приду раньше! Вы разве не будете обедать в «Единороге»?
— Право, еще не знаю. Я пойду потихоньку к Новому мосту и часам к шести непременно буду у Дубль-Эпе. Если хотите отобедать вместе, очень рад, мой друг!
— Отчего нет!
— Как хотите, я не буду вас дожидаться.
— Хорошо, до свидания.
Они пошли в разные стороны. Граф дю Люк продолжал лениво идти по улице Вьей-Рю-дю-Тампль, а капитан, повернув за угол улицы Де-Пули, надвинул шляпу на глаза, закутался до носу плащом и зашагал не хуже любого рысака.
На улице Де-Пули никого почти не было, только у домов торопливо шли двое-трое буржуа да ехал какой-то господин верхом.
— Вот он! — прошептал капитан своим насмешливым тоном. — Morbleu! Уж на этот раз я точно узнаю, куда он едет, черт подери!
Он пошел тише, подделываюсь к шагу, которым ехал господин верхом, чтоб не дать ему заметить, что за ним следят.
Граф дю Люк ошибся, предположив, что друг его спешит на любовное свидание.
Долго капитан шел за проезжим, ехавшим, опустив голову и почти не управляя лошадью. Он, видимо, никуда не торопился.
Это был человек невысокого роста, почти мальчик по фигуре; несмотря на торчавший из-под плаща конец шпаги, его можно было скорей принять за пажа, чем за взрослого мужчину.
На Королевской площади он остановился и оглянулся, как бы ища кого-то глазами. Почти в ту же минуту к нему быстро подошел высокий слуга с медным цветом лица и нахальным взглядом, карауливший лошадь, привязанную к кольцу одной из арок. Низко поклонившись, он ждал приказаний.
Незнакомец наклонился к слуге, обменялся с ним шепотом несколькими словами, потом легко и грациозно соскочил с лошади. Плащ его при этом на минуту раскинулся.
— Morbleu! Я не ошибся, это она! — тихо произнес капитан, с любопытством следивший из-за дерева. — Что она тут делает?
Незнакомец между тем, снова закутавшись в плащ, бросил поводья слуге и большими шагами пошел под арки, сказав ему:
— Не уходи отсюда, Магом, пока я не вернусь!
— Будьте спокойны, — отвечал слуга.
Капитан сейчас же отправился за незнакомцем. Тот миновал площадь, прошел между деревьями, сворачивая несколько раз то вправо, то влево, вероятно чтобы сбить с толку тех, кто вздумал бы за ним шпионить, и вдруг, как призрак, скрылся под темным сводом крыльца великолепного особняка.
Но капитана было не так легко провести подобными хитростями. От него не ускользнуло ни одно движение незнакомца, но ему все-таки поневоле пришлось остановиться в нескольких шагах от подъезда особняка, у которого толпились слуги.
Авантюристу нужно было узнать две вещи: чей это был особняк и зачем вошла туда особа, за которой он следил. Первое было легко, второе, напротив, очень трудно. Но капитан много видал и не таких затруднений на своем веку. Прислонившись к дереву, он опустил голову и глубоко задумался.
Вдруг кто-то хлопнул его по плечу.
— Что это вы, капитан, — прозвучал веселый голос, — не спите ли?
— Конечно нет, друг Клер-де-Люнь, но, признаюсь, я в большом затруднении.
— Ба! Что же это с вами?
— Скажи мне прежде всего, какой черт занес тебя сюда? Ты разве знаешь тут кого-нибудь?
— Да у меня обширное знакомство, моя профессия требует этого.
