Рождение чудовища - Гульнара Черепашка
- Я не знаю, - Накато даже не пришлось притворяться растерянной. Она не знала, что полагалось бы на такое ответить.
- Дело в том, что ты понравилась одному господину, - осторожно начал управляющий. – Ему понравилось, как ты играешь. И он очень хотел получить возможность слушать твою игру на флейте каждый вечер. Он попросил поговорить с тобой – может, ты согласишься поступить к нему на службу. Платить тебе будут больше, чем здесь. Тяжело работать больше не придется. Твоей обязанностью будет только играть для нового хозяина и его домочадцев и гостей.
- Какой-то господин хочет… купить меня?
- Ты ведь не рабыня, ты – наемная служанка. Он хочет нанять тебя. Тебе ведь нужен заработок. Он хочет, чтобы ты работала у него как можно дольше.
- Как можно дольше, - повторила Накато, опустив глаза на собственные колени. – Я думала, - начала она. – Думала о том, что отец, возможно, будет не слишком доволен моим возвращением. И в нашем поселке будет трудно доказать, что я осталась честной девушкой, пока была одна в городе, - она замялась.
Да помилуют ее боги и духи! Амади был бы доволен. Да и Иму, дававший ей самые первые уроки притворства.
- Ты и сама понимаешь, что дома тебе места больше не найдется, - управляющий вроде как обрадовался, что она сама произнесла это вслух. – А в доме господина Гвалы с тобой будут хорошо обращаться. Тебе будут хорошо платить. Господин Гвала обещал платить тебе восемь кусов за декаду! Ты ведь умеешь считать?
- Совсем немного, господин, - прошелестела Накато, глядя в пол. – Я, - она замялась. – Если господин Гвала хотел, чтобы я у него работала… и господин Гачи отпускает меня… я буду честно работать, - неловко завершила она мысль.
Смешно: оба они – и она, и управляющий – хотят одного и того же. Он хочет уговорить ее перейти к новому хозяину, а она – хочет поскорее оказаться у этого нового хозяина. И оба они мнутся, опасаясь спугнуть удачу.
Интересно, сколько заплатил господин Гвала ее хозяину? Ведь он наверняка заплатил! Впрочем, ее это уже не касается.
- Ты нынче же получишь полный расчет, - сообщил управляющий – явно довольный. – За тобой вечером придет управляющий господина Гвалы.
На том и расстались, донельзя довольные друг другом. Управляющий – сговорчивостью и разумностью горской девицы. Накато – тем, что наконец-то удалось сделать первый шаг к исполнению поручения мастера Амади. Да и то, что не придется больше дни напролет таскать воду и тяжести, радовало. Хотя – не так-то и тяжело это для нее было.
Разве что жаль немного расставаться с людьми, с которыми работала бок о бок почти четыре декады. Вот ведь – поначалу они показались ей совсем чужими! Как и она – им.
Провожали ее тепло – у Накато защемило сердце. Да помилуют ее боги – ее захлестнуло ощущение, будто она покидает семью. Когда и как эти люди сумели пробраться в ее сердце? Девушка шмыгала носом и утирала текущие по щекам слезы.
Она не подозревала, что о ней тоже можно сказать – мол, она чувствительна, как те суровые воины, о которых когда-то давно говорил ей мастер Амади.
И ведь еще удивлялась пару декад назад – чего они все слезы утирают после ее игры на флейте. До чего чувствительны женщины и даже мужчины в городах на равнине! И вот – оказалось, она ничем от них не отличается. Она крепко обняла и старшую кухарку, и Зулиху, от которой в самом начале досталось несколько ехидных насмешек, и остальных женщин, работавших на кухне. Прощаться было донельзя обидно и грустно. Чувствовала девушка себя так, словно теряла совсем недавно обретенную семью. Она исхитрилась ко всем к ним привязаться!
Впрочем, даже изумление от себя самой и неожиданно всколыхнувшихся чувств не сумело пересилить грусти расставания.
*** ***
- У меня теперь есть своя комната, мастер Амади.
- Чтоб тебя! – досадливо воскликнул колдун. – Я уж испугался – что-то произошло, что ты меня позвала. А ты похвастаться решила, - он усмехнулся.
- Просто я теперь могу тебя позвать, - отозвалась растерянная девушка. – Я теперь служу в доме господина Гвалы.
- Гвала! – повторил Амади. – Я знаю, кто это. Старший писец надзора за ткацкими и красильными мастерскими. Не совсем тот, к кому я приглядывался, но тоже ничего. В конце концов, всего лишь первая ступень, - он покивал. – Что ж, у тебя отлично получилось! Я разузнаю получше о нем и о твоей судьбе в его доме.
- Меня взяли, чтобы я играла на флейте. Непривычно, - проговорила девушка. – Я уже привыкла таскать воду каждый день. А тут – не нужно.
- Таскать воду тебе теперь долго не придется, - колдун покивал. - Что ж. Остается ждать – сколько пройдет времени, прежде чем тебя перекупит у Гвалы кто-то более богатый и могущественный. Это должно случиться скорее четырех декад. В доме-то писца ты не сразу показала, как играешь на флейте. А тут – Гвала непременно захочет похвалиться приобретением. И практически сразу это приобретение потеряет.
- Буду ждать, - Накато вздохнула, слегка улыбнулась. – Я только вчера вечером переехала сюда. Сегодня меня хозяин лишь вечером позвал ненадолго – поиграть для него и его младшей жены.
- О, у Гвалы несколько жен, - протянул Амади. – В таком случае, девочка, - он нахмурился. – Постарайся быть осторожнее. С едой, с подарками, с поручениями. Женщины коварны.
- Как у нас в кочевье? – переспросила девушка.
- Женщины везде одинаково коварны. Женщины, что делят одного мужчину – его жены, наложницы. Иногда – дочери и родственницы. Кому-то из них может не понравиться твое появление. Потому – будь осмотрительна. Что это? – прибавил он, недоуменно оглядевшись.
Не успела Накато спросить, о чем он, как очутилась в воде. Она забарахталась, отфыркиваясь, и подскочила на постели.
- Тяжело же тебя разбудить, флейтистка, - немолодая плотная женщина
