Путешествие в Мир - Светлана Каныгина
Всё это время вурмек притворялся спящим. Ему казалось, что так он не привлечет особого внимания, и при удобном случае, это несомненно поможет ему сбежать. Вот и теперь, когда таруд переступил порог пещеры, юноша старался дышать размеренно и тихо, но в тоже время, незаметно оглядывался и с любопытством вслушивался в каждый звук.
В первую минуту вурмеку не удалось разглядеть совершенно ничего: вокруг было темно. В воздухе витал странный запах, одновременно сочетающий в себе тяжелый дух гари и чего-то съестного, жаренного на углях. Вскоре он усилился, став крепче и смраднее. В возникших откуда-то из глубины подрагивающих пятнах света появились очертания стен узкого коридора, который уже через мгновение вывел таруда в просторную, округлой формы комнату. Горену она показалась огромной и в сравнении с вурмекскими домиками могла бы занять не только весь первый этаж в ширину, но и второй в высоту. Вместе с тем, в отличие от уютных жилищ обитателей Вурмекского Леса, убранство её было настолько скудным и мрачным, что едва ли могло позволить ей считаться чьим-либо домом. Причиной царящих в комнате запахов оказался очаг. Он располагался у стены, напротив входа, и был больше похож на обыкновенный костёр, обложенный полукругом камней. Над очагом, на толстой палке, закреплённой на двух рогатинах, висело подобие котелка, наполненное густым попыхивающим варевом, что источало запах, похожий на овощную похлёбку и мыло для стирки одновременно. Стена за очагом была черной от копоти. Это грязное пятно тянулось снизу вверх и захватывало часть потолка над пламенем. По полу комнаты, в некотором отдалении от очага, выстеленные внахлёст лежали шкуры животных. Их было много,– от мелких, до довольно крупных,– но самые большие, туго натянутые во всю длину, висели на стенах. Было видно, что они являлись гордостью хозяина пещеры и возможно поэтому, голову каждого убитого животного покрывал венец из звериных клыков и когтей. Над входом в комнату красовались раскидистые оленьи рога, а в её середине стоял большой пень с нагромождёнными на нём каменными мисками и сосудами для питья. Кроме пня в этом мрачном жилище больше не было ни одного предмета мебели. Шкуры животных служили тарудам и украшением дома и коврами и местом для сна. Горные люди не стремились к уюту. Они не усложняли себе жизнь заботами об убранстве жилища, как и не считали нужным тщательно ухаживать за собой.
Войдя в комнату, таруд оставил свою ношу на полу у входа и, потянувшись, направился к очагу. Там, опираясь спиной о стену, сидела женщина-таруд. Глаза её были закрыты. Гулко посапывая, хозяйка пещеры спала. Таруд склонился над ней и слегка потрепал по плечу. Открыв глаза, женщина улыбнулась. Не затягивая с долгим приветствием и объятьями, таруд сразу же похвастал перед ней когтем убитого зверя. Хозяйка оказалась чрезвычайно рада добытому мужем трофею. Только таруд протянул ей бусы, как крепко спящая всего минуту назад она подскочила с места. В нахлынувшей радости, хозяйка пещеры бросилась целовать мужа. Она буквально порхала вокруг него и без остановки что-то щебетала, то и дело восторженно всплескивая руками.
Движения этой довольно грузной косматой женщины были настолько забавны, что Горен, подсматривающий за парой, не сдержался и прыснул со смеху. Хозяйка обернулась и с удивлением посмотрела сначала на вурмека, а потом на мужа. Таруд развёл руками. Он произнёс короткую фразу, равнодушно махнул в сторону Горена рукой и сел у огня. Женщина ничего не ответила. Подобное поведение хозяина дома явно не было ей в новинку. Подойдя к оставленным у порога чужакам, женщина взяла на руки Денизьям. Она осмотрела девушку и, покачав головой, аккуратно положила её обратно на шкуры. Следующим в её руках оказался Горен. Первым его желанием было вырваться из косматых лап великанши, но женщина касалась его так бережно, что вурмек не стал ей противиться. Обнаружив рану на его теле, хозяйка пещеры недовольно наморщила брови. Она положила юношу рядом с Денизьям, после чего разорвала ткань штанов на его поврежденном бедре и, коротко посмотрев вурмеку в глаза, неожиданно, резким движением, дернула его за ногу. Горен вновь потерял сознание.
Придя в себя, вурмек понял, что находится уже совсем в другой пещере. Денизьям рядом не было. Юноша осмотрелся.
Пещера была значительно больше той, в которой он побывал раньше, но от множества тарудов, собравшихся в ней, воздух был так приторно зловонен, что при первом осознанном вздохе Горену насилу удалось сдержать подкатившую к горлу рвоту. Крепко зажав нос рукавом, и стараясь дышать как можно короче, он стал с интересом наблюдать за происходящим.
Среди столпившихся в пещере северных людей особенно выделялись двое: победитель медведя и таруд, шерсть на голове которого была заплетена в множество длинных тугих кос. Они стояли в полукруге зевак, один напротив другого, и громко спорили. В глазах обоих пылала ярость. Казалось, ещё мгновение, и они вступили бы в драку.
Внезапно, победитель медведя сорвал с себя ожерелье и поднял его на вытянутой руке вверх. По толпе пробежал гул восхищения.
– Ааа!– с рыком выкрикнул победитель и, не опуская руку, повернулся к собравшимся.
Публика взревела. Однако противник храброго таруда не собирался сдаваться. Он жестом призвал присутствующих к порядку и, когда возгласы смолкли, что-то вопросительно произнёс. Победитель ухмыльнулся и махнул рукой, зазывая тарудов за собой. Среди людей снова поднялся гомон. После непродолжительных споров от толпы отделились несколько мужчин и во главе с победителем вышли из пещеры. Таруды, оставшиеся внутри, некоторое время ещё что-то оживлённо обсуждали, а как только последний голос смолк, человек с косами привлёк внимание собравшихся к вурмеку. Он подошёл к лежащему на полу Горену и заговорил с ним, сопровождая свою рычащую речь обилием жестов. Но юноше был не понятен его
