Александр Бруссуев - Кайкки лоппи
Джон осторожно приподнялся и посмотрел на своего противника. Выражение глаз у бойца изменилось. Больше в них не угадывалась ни злость, ни жажда халявной наживы. Только загадочная задумчивость. К тому же глаза были в куче, то есть, попросту говоря, зрачки скатились к переносице. С таким жестоким косоглазием в армии, тем более, во флоте, служить достаточно сложно.
Гадать, что же вызвало такую сказочную перемену в облике супермена, не было времени. Может быть, совесть взыграла, может быть, обострение хронической болезни Дауна, а, может быть, тот матросский молоток, что теперь торчал в черепе, крепко припечатав к волосам легкую шапочку. Джон схватил обеими руками за валяющуюся рядом одинокую балясину от веревочной лестницы и, что есть силы, приложился ей по спецназовцу. То ли у него тоже случилось некое косоглазие, то ли прицел несколько сбился радужными кругами, то ли судьба у его врага была такой, но попал он в точности по торчащему кверху рогу пресловутого альпенштока. Словом, вбил молоток по самое перекрестье с рукоятью, сантиметров на пять внутрь черепной коробки.
Однако у спецназовца, видимо, все важные функции организма координировал мозжечок, а до него добраться было уже несколько сложнее даже таким специалистам, как старший механик судна «Кайен». Воин, словно разбуженный этим ударом, начал медленно подниматься на ноги. Если бы он просто убежал, было бы не страшно. Но косой боец потянулся за своим автоматом странной конструкции, нимало не смущаясь торчащему посреди макушки молотку. А уж стрелять из своего табельного оружия он мог даже с закрытыми глазами.
Единственное, что успел сделать Джон, прежде чем этот Терминатор начал подыматься — это забрать из его нагрудного кармана свой телефон. Дальше оставалось только бежать, куда глаза глядят. А глядели они только в сгущающуюся темноту тропической ночи, где легко покачивался еще один привязанный к «Кайену» катер сомалийцев.
Пару секунд пометавшись, словно загнанный в кладовке с колбасой посторонний кот, стармех ничего умнее не придумал, как сиганул за борт. Вдоль всего подводного борта судна шло, оказывается, довольно сильное течение. Если бы дед не успел зацепиться за бандитскую лодку, кое-как вклинившись в щель между бортом судна и катером, его бы просто унесло в вечность. Поплавал бы, конечно, для порядка в ночном океане, ну а потом непременно бы покинул этот мир. Если бы сердце не остановилось от страха, то коварная гиподинамия все равно схватила бы своей когтистой лапой и утащила на дно. Воду даже такой температуры — плюс 28 — организм не сможет выдерживать сколь угодно долго. Но от переохлаждения в тропиках умирают не так часто. Одна мысль, что под ногами бездна, а вокруг сокрыты невидимые миллион тварей — получите отказ сердца, или отказ разума. В старину даже если вытаскивали случайным образом одиноких жертв кораблекрушения, привязанных к сломанным мачтам или каким-нибудь бочонкам, то те, как правило, были либо уже мертвы, либо полностью лишены рассудка.
Джону повезло, он ухватился за борт и отмотал с маленького катерного кнехта какую-то сопливую веревку, использовавшуюся, как швартов, и родное судно поплыло прочь. Вокруг стремительно сгущалась темнота, в освещенный бак «Кайена» уткнулись два катера с явно военными обводами. Стало быть, вот кто толкал обездвиженное судно, течение здесь было ни при чем. Ближний вояка проводил проплывающий мимо объект поворотом турели с каким-то крупнокалиберным пулеметом, но, ни стрелять, ни освещать, не стал. Толи спецназовец не придал значения тому, что мимо него только что проплыли два мотора стоимостью никак не меньше трех тысяч долларов каждый, толи он еще просто не научился брать трофеи. Словом, снова повезло.
«Везет, как утопленнику», — усмехнулся про себя Джон, когда стало можно, никем не замеченным, забраться внутрь.
15
Едва только он очутился в лодке, его начала бить дрожь. Сначала Джон постарался старательно выжать всю свою одежду, думая, что причина телесного трепета, почти судорог — ночная прохлада. Но, как он убедился чуть позднее, дело было, конечно же, не в этом. Тогда он лег на дно и развел в стороны руки. Нельзя было поддаваться панике, нельзя было заниматься самоедством, нельзя было думать о будущем. Вокруг были звезды, на них и нужно было сосредоточить все свое внимание.
Джон взглядом нашел Плеяды. Человек с хорошим зрением видит семь звезд, все девять звезд не видит никто. Он попытался вспомнить названия каждой из них. «Гайгета, Астеропа, Целена, Электра, Мерепа, Майя, Алциона, Плейона, Атланта», — подсказывала память. Шесть далеких светил Джон различал нормально, седьмую — боковым зрением. Решил про себя, что глаза, слава богу, не подводят. Попытался сопоставить звездные имена с самими маленькими сверкающими точками, но начал путаться, потому что не знал этого никогда. Заснуть в одинокой лодке посреди Индийского океана — этого он не мог себе позволить, просто надо было немного отойти от пережитого. Зацепившись взглядом за ковш Большой медведицы, начал отсчитывать звездные расстояния до Кола — Полярной звезды. Вокруг этого Кола, как считали древние, и крутится весь небосвод. Это была последняя мысль, запомнившаяся ему. Дальше было утро.
Точнее, дальше был день. Когда Джон открыл глаза — вокруг было столько света, что резало глаза. Он под утро переместился в тень борта и проспал все на свете, как человек со спокойной совестью. Вокруг также шелестели волны, до ближайшей земли было не менее километра, правда под воду, у моторов трепыхалась заплутавшая летучая рыбка — наверно, она и разбудила. Это был легкий завтрак.
Сейчас самым важным было наличие пресной воды. Вряд ли бандиты гоняли по океану без возможности утолять жажду время от времени. Джон внимательно исследовал недра захламленной лодки и, помимо двадцатилитровой канистры бензина, нашел-таки воду. Даже более того — он нашел синий сорокалитровый бак с вполне съедобной водой, а также белый переносной пенопластовый холодильник, где покоились достаточно холодные банки с Фантой и Кока-колой. Еды, конечно, не обнаружилось, только обертки от каких-то печений или галет, но были еще и весла. Стало быть, можно попытаться выжить.
Наручные часы, стосемидесятидолларовые американские «Фоссил» легко выдержали испытание забортной водой и весело крутили свои шестеренки сквозь частично прозрачный циферблат. Джон вспомнил, как в Питере на Лиговке в часовом магазине две мартышки-продавщицы кривлялись: «У нас продаются часы. „Гэсс“, „Фоссил“ и прочие „Авиаторы“ можете купить в ларьках супермаркета».
«А у вас что?» — слегка задетый Джон не послушал своего благоразумия и задал-таки вопрос.
