Враги - Полина Люро

― Старший брат, кажется, это чучело очухалось ― допросить его?

Ему ответил резкий, полный ненависти и презрения голос:

― Не сейчас, брат, за нами погоня… Не понимаю, как такое возможно ― мы потеряли троих, а ведь эти идиоты даже не владели магией. Впрочем, один из них кое-что мог, но я навеки его успокоил ― от высшего заклинания нет противоядия…

В мозгу что-то зашевелилось, возможно даже, заблудившаяся мысль:

― Кто они такие? Неужели те самые демоны, о которых рассказывал Жорес? ― и тут память потихоньку начала возвращаться в родные пенаты, напомнив о похищении, Батисте, Даре и ребятах из отряда, ― что этот придурок имел в виду ― «успокоил навеки»? Боже, Батиста… вот бедняга. Но если его больше нет, кто же вернёт мне заблокированную магию, или теперь я так и останусь до конца своих дней никому ненужной «пустышкой», не способной даже показывать простенькие фокусы в балагане?

Когда это нехитрое умозаключение наконец-то достучалось до всё ещё сонного сознания, меня охватило такое непередаваемое отчаяние, что будь оно огнём, в один миг растопило бы льды Великого Северного моря. Однако очень быстро место тоски по потерянной жизни заняла злость на новых похитителей.

Мало того, что эти сволочи убили хорошего парня, а теперь уже не было смысла скрывать, что Батиста при всех его странностях мне нравился ― в самом деле, не мог же Ле подружиться с плохим человеком, верно? Они ещё посмели глумиться над нашим отрядом…

― Зря вы это, парни, не стоило бесить Ворона, и без магии способного доставить вам большие неприятности…

Для начала надо было открыть глаза и, как любил говорить Дар ― разведать обстановку. Это оказалось несложно, хотя… висеть вниз головой, перекинутым как мешок с тряпьём через вражеское седло, цепляясь косой за все проносящиеся мимо ветки и колючки ― было не самым приятным занятием. Но ненависть к мерзавцам вернула желание жить, а значит, и бороться…

Я постарался выровнять дыхание и, собравшись с силами, вцепился руками в седло, подтягивая ноги… Как там учил в детстве озорного приятеля знакомый, выросший в бродячем цирке парнишка ― «главное, поверить в себя»… А что оставалось? До сих пор не понимаю, как удалось, сгруппировавшись, ударить противника ногами в грудь, выбив из седла на землю и оставив ему на память чёткие отпечатки старых сапог с подкованными каблуками.

В результате его шея, хрустнув, навсегда поменяла своё положение, сам же я, можно сказать, отделался «малой кровью»: ну, щёлкнуло в спине до «звёздочек» в глазах, вывернулись «обласканные» недобрым словом суставы, прострелило поясницу… ― подумаешь, оно того стоило. Я прикусил губу, подавляя стон боли, стараясь не вывалиться из седла и сквозь мутную пелену не упустить из вида скачущего впереди «старшего брата» побитого мной придурка.

Меча на поясе, конечно, не осталось, а вот спрятанный в рукаве камзола кинжал никуда не делся. Бросал ножи я всегда выше всяких похвал, только со зрением у Терри-Ворона дела пока обстояли не лучшим образом ― перед глазами всё расплывалось и, в лучшем случае, двоилось, не желая возвращаться в привычные рамки. О точности попадания в таком состоянии говорить не приходилось, и я никак не решался послать «снаряд» в цель, вздыхая:

― Вот была бы со мной магия ― и с закрытыми глазами попал…

Кажется, Боги услышали это желание, или, скорее всего, перед смертью Батиста успел-таки вернуть то, без чего Ворон уже не мог представить жизни ― в животе довольно заворочалась «новая сила», ожидая не замедлившего последовать приказа:

― А ну, красотка, ату его! ― огненный шар метнулся вперёд и, настигнув последнего из нападавших, превратил его в небольшой, но яркий костёр…

Обычно я не злорадствую над побеждёнными, но сейчас не сдержался:

― Ну, как тебе такой поворот, гадёныш? Это за Батисту и излишнее высокомерие. А нечего было связываться с нашим разведотрядом, сволочь…

С трудом отвёл коня вперёд, почти свалившись под кудрявое дерево ― голова разламывалась от боли, а тело, казалось, состояло из сплошных переломов и открытых ран. Прислонившись к шершавому стволу, погладил ноющий живот, жалобно простонав:

― Эй, дорогуша, что-то твоему «сосуду» совсем «хре…во». Лечи скорее, малышка, ― и отключился.

А разбудил меня звучный крик недавно вернувшегося в строй Дока:

― Командир, он здесь ― похоже, без сознания, бедный мальчик….

Рядом послышался дружный топот ног, и обветренные руки Дара осторожно погладили «сынка» по голове:

― Хватит притворяться, Терри, вижу, что ты уже очухался… Быстро вставай, негодник, пора догонять отряд, а то капитан Шверг спустит со всех нас по три шкуры… Посмотри, кого я привёл с собой.

Я тут же «воскрес», чувствуя, как наполняется силой совершенно здоровое тело, и, ухватившись за руку Дара, вскочил на ноги, радостно повиснув на его шее:

― Ты опять меня нашёл!

Тот, довольно ухмыльнувшись:

― А разве был выбор? ― хлопнул «найдёныша» по спине, передавая его в объятия других бойцов.

Вырвавшись от дружно выбивавших тяжелеными лапами пыль из плаща смеющихся разведчиков, я подошёл к скромно стоящему в стороне, смущённо улыбавшемуся… Батисте. Обняв его, спросил, не обращая внимания на внезапно притихших ребят:

― Ты жив? Я правда рад, Бат. Один из похитителей болтал, что прикончил тебя ― вот же зараза, так бесит…

Он кивнул:

― Маг в маске пытался это сделать, но покончить со мной не так-то просто… Надеюсь, ты разъяснил ему это?

― Конечно… Спасибо, что вернул…

Он не позволил закончить фразу, выразительно подняв брови:

― Не будем об этом, Терри, ― южанин протянул связанные руки, и я повернулся к внимательно следившему за нами Дару:

― Прошу, командир ― освободи парня, обещаю всё объяснить. Батиста не только отличный разведчик, но и первоклассный маг, не раз спасавший мне жизнь. Он нужен отряду, я за него ручаюсь…

Старик поморщился, кивнув Доку, и тот, недоумённо таращась, тотчас освободил бывшего похитителя от пут.

― Под твою ответственность, Ворон. Понимаешь, что это значит? Если по его вине кто-то пострадает, будете болтаться рядышком на одном суку. И никаких поблажек… ― Дар говорил с такой яростью в голосе, словно вбивал гвозди в глупую голову, и в душе доверчивого «сынка» впервые шевельнулся страх. Ещё бы ― наш командир всегда держал слово…

Кажется, моё лицо давно стало