ESCAPE - Алиса Бодлер
Отец, как я решил называть его, начал активно жестикулировать и, вероятно, повышать голос. Звук доносился до меня так, словно я находился под толщей воды и мог разбирать лишь интонации. Пыл мужчины становился все горячее, но Мистер Неизвестный отвечал ему медленно и спокойно – так, чтобы не напугать ребенка в своих руках. Малыша совсем не было слышно и видно – он будто слился со взрослым силуэтом и не подавал признаков жизни.
Ситуацию решила Ангелина. Женщина вывела мать ребенка к мужу, и они обе встали между мужчинами, пытаясь прекратить перепалку. Но отец не сдавался и продолжал угрожающе наступать в сторону Мистера Неизвестного. Тогда тот все же спустил малыша на ноги, погладил по голове и сделал шаг назад. Он вел себя достойно до самого конца, пока к нему не подошла Ангелина: женщина вцепилась в его локоть, а мой бывший карающий критик лишь спешно сбросил ее руку и ушел прочь.
Стоило незваному гостю исчезнуть, ребенок уткнулся в свой подарок и громко зарыдал. Мое сердце сжалось. Взрослые во главе с родителями налетели на него со всех сторон, словно стая голодных москитов. Они успокаивали именинника, убаюкивали, пытались потрогать по очереди, словно малыш был диковинным зверьком в зоопарке! Меня переполняла злость. Зачем они расстроили виновника торжества? И почему теперь делают вид, что поступили так, как было нужно?
В конце концов, даже новую игрушку малыша заставили отдать прислуге. Ее тотчас унесли в другую комнату, а ребенок заревел еще пуще прежнего. Я был так зол, что практически пустился вдогонку за тем, кто унес подарок, но в последний момент вспомнил, что не могу влиять на происходящее.
Гомон голосов становился все громче. Теперь я мог понять урывки их фраз:
– Это ужасный, отвратительный человек, Мэлори!
– Да-да, мы не знаем, что и делать…
– Изолировать его!
– Такое влияние!
– Нужно оградить его от ребенка, это просто кошмар! Немыслимо!
Я скривился от отвращения. Мне хотелось вмешаться и объяснить всем присутствующим, кто здесь на самом деле ведет себя отвратительно, и кого следует изолировать от детей.
Картинка начинала рассеиваться. Уже в остатках дымки я успел заметить Ангелину, которая держалась в стороне и не принимала никакого участия в спорах. Хоть она и присутствовала там сейчас, а мне досталась лишь позиция наблюдателя, я знал – мы были в одинаковых, абсолютно беспомощных позициях.
– Роллы фигаки, месье. И суши-вкуснокушими.
Джим приземлил передо мной горку одноразовых контейнеров. На этот раз он изображал французского шеф-повара:
– Я вижу, что вы, месье, немного заснули перед обедом, так ведь оно и хорошо! – друг поцеловал кончики своих пальцев. – Так комфортно вы себя чувствуете в нашем ресторане с четырьмя звездами Мишлен!
– Куда делась еще одна, шеф? – лениво поинтересовался я.
– Так добавили в суши, чтобы было вкуснокушими, месье. Bon Appétit!
Я забрал у Джима контейнеры и принялся скудно сервировать наш импровизированный обеденный стол. Небывалый эмоциональный подъем подталкивал меня к любым возможным действиям. Стоило мне вывести из себя лекарство – видения вернулись. Значит, я все еще оставался собой! Это радовало меня и, отчасти успокаивало: больше всего я боялся потерять ту единственную ценность, которой наделили меня неведомые обстоятельства. Свое, как мне казалось, особенное видение мира.
На протяжении последних трех лет я был убежден, что должен стать «нормальным» во что бы то ни стало, и был готов принимать любую дрянь, что мне назначали. Но сейчас я понимал одно – таблетки никогда не лечили меня. Они были костылями, которые помогали мне вести себя так, как хотелось бы другим людям. И если я мог оправдать все действия Константина его профессионализмом, то в этой ситуации от моего понимания не оставалось и следа.
Я не просил убивать мою индивидуальность.
Я просил помочь мне адаптироваться.
Джим распаковал одноразовые палочки, и мы принялись за обед. Отправив в рот пару сашими с креветкой, я прервался и разблокировал свой смартфон.
– Месье, звезда в суши пришлась вам не по нраву? – промычал с полным ртом гейм-мастер.
– Нет, я сейчас.
Сначала я хотел попрощаться с ним, но потом понял, что сейчас могу наговорить лишнего.
Я выбрал контакт доктора Константина и отправил его в черный список.
Глава 3
Когда я вернулся в производственный павильон, Алекс закончил работать болгаркой. Рабочий поймал меня по пути, тронув за плечо.
– Боузи, ты выбежал отсюда, сломя голову. Что-то случилось?
Я улыбнулся грузному мужчине, взирая на него снизу вверх. Он напоминал мне Санта Клауса. Его борода и волосы были такими же белыми и густыми, а глаза – добрыми и светлыми.
– Нет, простите, – я неловко улыбнулся, пытаясь не вдаваться в подробности. – Просто почувствовал себя нехорошо.
– Не гуляй здесь тогда много. Это может быть от древесной пыли, – Алекс отпустил меня, но строго оглядел напоследок. – И умывайся почаще.
Ну вот, точно Санта Клаус в своем живом обличье! А еще – хорошо и регулярно чисти зубы, вовремя делай уроки и слушайся маму с папой. Если они у тебя, конечно же, есть.
Рик и Джия сидели за своими компьютерами в тех же позах, что я видел их в последний раз. Интересно, заметили ли они, что меня не было больше часа? Одно ясно точно: с уборкой офиса мне помогать никто не собирался. Желтый строительный пылесос уже ждал меня возле рабочего места – скорее всего, Джия все же покидала кабинет и перенесла его самостоятельно. Я разгреб хлам возле ближайшей розетки и вскоре заполнил небольшое пространство гулом. Мне нужно было стараться совмещать уборку пыли с разбором груды вещей, но, честно говоря, получалось из рук вон плохо.
Перекладывая вещи туда-сюда, я нашел тот самый «турецкий» торшер, который, как мне казалось, передал электрику еще пару недель назад. Видимо, после новостей о делишках старьевщика, Джия решила приостановить работу над подготовкой этих элементов к квесту. В наших кучах, кажется, можно было обнаружить буквально все на свете. Бутафорские книжки-шкатулки, маленькие животные-аниматроники, силиконовые человеческие головы из квестов
