Юрий Гулин - Пять из шести
Рапорт об увольнении на стол начальника управления положила лично. О генерале Сологубе была наслышана, но видела впервые. Интересный мужчина. С виду добродушный как медведь и видимо такой же опасный – сидел бы он иначе в этом кресле.
Сразу предложил сделать общение неформальным.
– Да ты присядь, дочка, – ласково пробасил дядя Миша (его прозвище было известно всей Конторе), – пока я с твоей цидулей разберусь.
Прочел рапорт, не меняя выражения лица, потом посмотрел на меня.
– Решила, дочка, нас покинуть?
– Решила, дядя Миша, – дерзко ответила я.
У генерала от удивления округлись глаза, а потом он рассмеялся.
– Молодец, хорошо меня приложила!
– Извините, товарищ генерал-лейтенант, – поспешила я сдать позиции.
– Да ты что, дочка, не извиняйся, я же не в укор. Тебе можно. Я даже рад слышать свое прозвище из уст такой красавицы.
Совсем засмущал меня хрыч старый. Почувствовала что краснею.
– Ладно, – слегка пристукнул по столу ладонью Сологуб, – переходим к официальной части.
Он поднялся из-за стола, сделал серьезным лицо и приял строевую стойку. Я последовала его примеру.
– Подполковник Вяземская! – торжественно произнес Сологуб. – Именем Российской Федерации имею честь вручить вам заслуженные правительственные награды: два ордена и несколько юбилейных медалей. Он протянул мне папку, поверх которой лежало несколько коробочек. Я понятия не имела, как теперь отвечают в подобных случаях, поэтому позорно молчала. А Сологуб уже сбросил с лица официальную маску.
– Не напрягайся, дочка, считай, что я тебя услышал, – сказал он, садясь в кресло. – Да ты присаживайся.
Я села, а он посмотрел на меня как-то смущенно.
– Конечно, такие награды положено вручать в более торжественной обстановке, но и сроки прошли, и с "Латинским танго" неувязочка вышла.
– Я в курсе.
– Да? – удивился он. – Ты что, с Максимовым успела пообщаться?
– Никак нет, у меня свои источники.
– Это хорошо, дочка, что у тебя свои источники, – одобрил Сологуб, – но с Максимовым ты все-таки пообщайся.
– Зачем? – удивилась я. – Все, что могла, я отразила в отчете.
– Знаю, читал, хороший отчет. Но к майору все равно сходи. Вот прямо сейчас и сходи. Если хочешь, можешь считать этой моей стариковской блажью. А мой адъютант пока за тебя бегунок обнесет и остальные бумаги выправит. Тебе потом только подписи останется поставить – лады?
– Хорошо… если вы так настаиваете…
– Настаиваю, голубушка, настаиваю.
Максимов встретил меня слегка вымученной улыбкой.
– Рад вас видеть в добром здравии, Екатерина Михайловна.
– Здравия желаю, товарищ майор.
– Ну, зачем так официально? Я больше вам не начальник, да и звезд на погонах у меня теперь меньше.
Меньше всего мне хотелось сейчас заниматься словоблудием, поэтому я сказала довольно резко:
– Генерал Сологуб попросил меня с вами поговорить. О чем?
– О второй части операции "Латинское танго".
– А разве ее не прикрыли? – удивилась я.
– Официально – прикрыли. Но возникли некоторые обстоятельства… Да вы присядьте, я вам все объясню.
Когда Максимов закончил я спросила:
– Чего вы хотите от меня?
– Примите участие в моем неофициальном расследовании.
– Нет!
– Тогда помогите привлечь к расследованию Аристарха Вяземского.
– Нет!
Было видно, что Максимов крайне разочарован моими ответами, но держался он вполне достойно.
– В таком случае, Екатерина Михайловна мне вам больше нечего сказать.
Я поднялась со стула, коротко кивнула и направилась к двери.
– До свидания, Екатерина Михайловна, – раздалось за моей спиной.
Уже взявшись за ручку двери я, не оборачиваясь, ответила:
– Нет, майор, прощайте!
Сологуб все понял по моему лицу.
– Вижу, дочка, послала ты майора, – добродушно пробасил он.
Я в ответ неопределенно пожала плечами.
– Ладно, это твое право… Пока мой адъютант бегает с твоими бумагами, давай-ка я тебя чайком побалую!
Сологуб жестом пригласил меня к стоящему в обрамлении мягких кресел низкому столику, содержимое которого было накрыто большой салфеткой. Жестом провинциального факира он сдернул салфетку.
– Ап!
Похоже, одним чаем мы не ограничимся. Помимо традиционных конфет и печенья на столе присутствовали в большом количестве бутерброды с разнообразной начинкой, порезанный на тонкие дольки лимон на маленькой тарелочке и бутылка дорогого коньяка. Пока я размышляла, как мне реагировать, кто-то вошел в кабинет.
– А меня чайком не угостите? – раздался за моей спиной знакомый голос.
– Конечно, Петр Петрович, – заверил вошедшего Сологуб, – для вас рюмка чая всегда найдется!
Я повернулась. Как же он постарел. Петр Петрович с улыбкой шагнул ко мне.
– Здравствуй, Мария!
Он протянул руку, но я ее отстранила, подошла вплотную, обняла и поцеловала в пахнущую дорогим парфюмом щеку. Сразу сделала шаг назад.
– Нет больше Марии Остроуховой, Петр Петрович, имя забрала с собой сестра, оставив взамен свое, а по фамилии я уже дважды Вяземская.
– Прошу за стол, коньяк стынет! – поторопил нас Сологуб.
Обжигающая жидкость благостно прокатилась по пищеводу. Еременко посмотрел на Сологуба. Тот встал, подошел к сейфу, что-то из него достал – за спиной не было видно – и вернулся с двумя коробочками в руках. Меня снова собираются награждать?
Еременко взял коробку побольше и протянул мне.
– Это тебе от нас на память.
В коробке был пистолет с наградной табличкой на рукояти.
– А это подарок особый, – Еременко протянул мне вторую коробку. – От нас тут только удостоверение дающее право на ношение высшего отличительного знака нашего ведомства. Сам знак завещала тебе перед смертью Инга Яновна.
Комок подкатил к горлу, а Петр Петрович уже протягивал мне рюмку.
– Помянем твою наставницу.
Вскоре Еременко засобирался. Прежде чем покинуть кабинет сказал, обращаясь ко мне:
– Мы с женой хотим пригласить тебя с мужем и Светлану Фернандес в гости. Не откажешься?
– Не откажусь.
– Вот и ладно. День и время сообщу дополнительно.
Когда Петр Петрович вышел Сологуб спросил:
– Еще по одной?
– Спасибо, дядя Миша. Я только чай.
– Ну, тогда давай чаевничать.
* * *Старх долго и с уважением разглядывал награды. Спросил, кивая на подполковничьи погоны, подаренные Сологубом:
– Не жалеешь, что так и не надела?
Я села к нему на колени, обняла за шею.
– Это все в прошлом. Мое будущее – это ты и Сережа. И никакого Максимова!
– Подожди, Максимов?… Твой бывший руководитель! А он тут причем? – спросил Старх.
