Аркадий Адамов - Искатель. 1966. Выпуск №4

— Что, у него гости? — спросил Эндерхилл. — Сад иллюминирован.

— Нет, — ответил Бэгшоу, — это его причуда! И кажется, он любит так развлекаться именно тогда, когда один. Он устроил небольшую электрическую установку вон в том бунгало, где он обычно работает и держит все свои бумаги. Буллер — он его очень хорошо знает — говорит, что когда горят разноцветные лампочки, то это обычно значит, что судью не следует тревожить.

— Нечто вроде красного сигнала, — заметил Эндерхилл.

— Да. И я боюсь, что это сигнал бедствия. — И Бэгшоу внезапно бросился бежать.

Через мгновение Эндерхилл увидел то, что раньше его заметил Бэгшоу. Мерцающее кольцо огней, тянувшееся по отлогому берегу пруда, в одном месте было прервано двумя черными полосами, которые оказались длинными черными ногами человека, упавшего ничком головой в пруд.

— Идите сюда! — громко крикнул сыщик. — Похоже…

Его голос заглох; он побежал через широкую, слабо освещенную лужайку к пруду и неподвижному телу. Эндерхилл последовал за ним, но вдруг случилось нечто заставившее его мгновенно остановиться. Бэгшоу, который летел как пуля прямо к черному телу на берегу светящегося пруда, внезапно повернул под прямым углом и помчался еще быстрее по направлению к темному дому. Эндерхилл никак не мог понять, почему он так резко свернул в сторону. В следующее мгновение из мрака донеслись звуки борьбы, проклятия, и сыщик вернулся, таща за собой упиравшегося невысокого человека с рыжими волосами. Пленник, по-видимому, хотел скрыться в тени здания, но чуткое ухо сыщика услышало шорох в кустарнике.

— Эндерхилл! — сказал сыщик. — Пойдите, пожалуйста, к пруду и поглядите, что там случилось. А вы кто такой? — спросил он незнакомца. — Как вас зовут?

— Майкл Флад! — огрызнулся тот. Он был необыкновенно тощ и мал ростом; крючковатый нос казался слишком большим на его бесцветном, как пергамент, лице, с которым как-то не вязались огненные волосы.

— Я не имею ко всему этому никакого касательства. Я наткнулся на его труп и испугался. А явился я сюда, чтобы проинтервьюировать его для газеты.

— Когда вы интервьюируете знаменитостей, — спросил Бэгшоу, — вы всегда перелезаете через садовую ограду? — И он грозно указал на следы, тянувшиеся по тропинке к стене и обратно. Человек, назвавшийся Фладом, состроил не менее грозную мину.

— Репортер может перелезать и через садовую ограду! — сказал он. — Никто не откликнулся на мой стук у ворот. Слуга ушел из дому.

— Откуда вы это знаете?

— Потому что не я один перелез через ограду, — ответил Флад спокойнее. — Кажется, вы сделали то же самое. Слуга, во всяком случае, это сделал; я только что видел, как он спрыгнул со стены у самых ворот.

— Почему же он не вышел в ворота? — спросил сыщик.

— Откуда мне знать! — возразил Флад. — Потому, вероятно, что ворота были заперты. Вы лучше спросите его, а не меня. Он как раз идет сюда.

И действительно, еще один силуэт появился на фоне мерцающего света — приземистый человек с квадратной головой: на нем был красный жилет — единственное яркое пятно на его обтрепанной ливрее. Он быстро направлялся, стараясь остаться незамеченным, к боковой двери дома. Бэгшоу крикнул, чтобы он остановился. Он подошел к ним весьма неохотно; у него были тяжелое, желтое, восточного типа лицо и иссиня-черные гладкие волосы.

Бэгшоу порывисто повернулся к человеку, именовавшему себя Фладом.

— Есть тут кто-нибудь поблизости, кто мог бы удостоверить вашу личность? — спросил он.

— Меня тут мало кто знает! — пробурчал Флад. — Я совсем недавно приехал из Ирландии; единственный мой знакомый здесь — это настоятель церкви святого Доминика, отец Браун.

— Никто не должен уходить отсюда, — сказал Бэгшоу и потом прибавил, обращаясь к слуге: — А вы пойдите в дом, позвоните в церковь святого Доминика и спросите отца Брауна, не может ли он сейчас прийти сюда. Только помните — без фокусов.

Пока энергичный сыщик принимал меры против возможных попыток к бегству со стороны кого-либо из задержанных, его спутник побежал к месту происшествия. Странно оно выглядело: если бы происшествие не было трагичным, оно казалось бы крайне фантастичным. Покойный (чтобы удостовериться в его смерти, потребовался самый поверхностный осмотр) лежал, свесив голову в пруд, отраженные в воде лампочки окружали его голову неким подобием ореола. Лицо у него было худое и довольно мрачное; лысый лоб был окружен редкими седыми волосами. Несмотря на то, что пуля, попавшая в висок, обезобразила лицо, Эндерхилл без труда узнал хорошо знакомые ему по многим портретам черты сэра Хемфри Гвинна. Покойный был одет во фрак; его длинные черные ноги, напоминавшие своей худобой паучьи лапы, были широко раскинуты. Кровь очень медленно текла из раны змеистыми струйками и окрашивала освещенную воду прозрачным пурпуром закатных облаков.

Эндерхилл не знал, как долго смотрел он на это мрачное зрелище. Когда он поднял голову, то увидел, что рядом стоит группа из четырех человек: он был подготовлен к тому, чтобы встретить Бэгшоу и его пленника-ирландца; слугу он также без труда признал по красному жилету, но в четвертой фигуре чудилась какая-то гротескная торжественность, она как-то странно соответствовала фантастической обстановке трагического происшествия. То была приземистая фигура с круглым лицом, в шляпе, похожей на черный нимб. Эндерхилл догадался, что это священник.

Он услышал слова Бэгшоу, обращенные к священнику:

— Я рад, что вы можете удостоверить личность этого человека, но вы должны понять, что он до некоторой степени находится под подозрением. Разумеется, может быть, он ни в чем не повинен, но он пробрался в сад весьма необычным путем.

— Я тоже думаю, что он ни в чем не повинен, — сказал маленький священник бесцветным голосом. — Но очень может быть, что я ошибаюсь.

— Почему вы думаете, что он ни в чем не повинен?

— Потому что он пробрался в сад необычным путем, — ответил священник. — Я, как видите, вошёл в сад обычным путем. Но, кажется, из всех нас только я избрал этот путь. По-видимому, лучшие люди перелезают нынче через садовые ограды.

— Что вы понимаете под «обычным путем»? — спросил сыщик.

— Видите ли, — сказал отец Браун со смешной торжественностью, — я вошел в дом через парадную дверь. Я часто вхожу в дома таким путем.

— Простите, — сказал Бэгшоу, — но разве это так важно, как вы вошли?

— Да, я думаю, это важно, — мягко ответил священник. — Дело в том, что, войдя, я увидел нечто такое, чего, как мне кажется, вы не видели. По-моему, это имеет некоторое касательство к происшествию.