Сочинения в трех томах. Том 1 - Майн Рид
Танцующие были расположены рядами, образуя квадрат, так что каждый стоял, или, вернее сказать, двигался, глядя в лицо своей партнерше. Они ни одной секунды не оставались в покое, отбивая такт ногами, руками и головой, ударяя себя по щекам и по бедрам, по временам хлопая в ладоши.
Один из гверильясов выскочил на середину и, изображая горбатого, принялся выделывать всевозможные шутки перед своей подружкой. Та присоединилась к нему и начала вместе с ним ломаться и кривляться. Затем эта пара уступила место другой, имитировавшей безруких. За этими появились двое, двигавшиеся на коленях, а затем еще двое, скользившие прямо на спинах, точно у них не было ног… Один танцевал, запрятав голову под мышку; другой выплясывал на одной ноге, закинув другую за шею. Эти двое вызвали всего более смеха и одобрений…
Перед нашими глазами прошел целый ряд всевозможных калек, в подражании которым в сущности и состоит tagarota.
Неприятно было глядеть на это кривлянье. Один танцор бросился во всю свою длину на каменные плиты и начал перекатываться с боку на бок, во всех направлениях, не двигая ни руками, ни ногами. Его осыпали шумными овациями, нахохотавшись предварительно над ним до слез.
Глядя на него, мы невольно вспомнили, что сами накануне проделывали нечто подобное, очутившись в монастырской тюрьме.
— Ну, в этой игре мы, кажется, перещеголяли вчера нашего артиста! — воскликнул Чэйн, с видимым удовольствием следивший за танцами, комментируя насмешливыми замечаниями каждую фигуру.
Мне же надоело смотреть на это отвратительное кривлянье. Я отвернулся и с напряженным вниманием стал всматриваться в полускрытый за шелковой драпировкой вестибюль.
«Почему ни одна из них не показывается? — думал я. — Может, они поехали другою дорогою?.. Нет, они должны быть здесь. Недаром же Нарсиссо обещал освободить нас… Он-то, наверное, находится здесь… А где же она? Сидит там, в гостиной этого дома, веселится, смеется, позабыв обо мне!»
Сердце мое опять сжалось безотчетной тоской.
Вдруг шелковая драпировка раздвинулась…
За вестибюлем виднелась роскошно убранная, ярко освещенная зала. Среди множества офицеров в блестящих мундирах был и Дюброск, элегантный, как всегда. А между богато одетыми дамами я заметил донью Хоакину с обеими дочерьми. Дамы шуршали шелками, сверкали бриллиантами. Несколько молодых людей были в живописных костюмах гверильясов.
Начинались танцы.
— Посмотрите-ка, капитан, ведь это дон Косме с женою и дочерьми! — воскликнул Клейли. — Что это значит, как вы думаете?
— Отстаньте! Не трогайте меня, Клейли! — прошептал я раздраженно.
Мне казалось, что мое сердце перестало биться. В горле пересохло, на лбу выступил холодный пот.
Он приближается к ней… предлагает ей танцевать… Она отказалась! Она вышла в вестибюль, опирается на балюстраду… Неужели она вздохнула? А! Он опять приближается к ней, говорит ей что-то… она улыбается… Он берет ее за руку!
— Дьявол! Коварная женщина! — крикнул я изо всех сил, поднимаясь на связанные ноги.
Я хочу броситься туда, хочу вырвать ее из рук злодея… делаю несколько шагов и тяжело падаю ничком на каменные плиты!
Подбежавшие сторожа схватили меня и снова скрутили мне руки. Моих товарищей тоже связали… Потом нас снесли в подвал и заперли за нами дверь…
Мы снова остались одни..
Глава XXXIX
ПОЦЕЛУЙ ВО МРАКЕ
Я не берусь описывать всех чувств, волновавших меня в новом месте моего заключения. Было холодно, сыро, грязно, но не на это я обращал внимание. Я терзался горем, отчаянием и ревностью и почти не чувствовал физических страданий. Ведь она могла спать, улыбаться, танцевать, танцевать над моей темницей, с моим палачом!..
Мне хотелось умереть, чтобы разом покончить свои мучения, но и не менее страстно я желал жить, чтобы отомстить за себя!
А вдруг это новое заключение в темницу помешает Нарсиссо сдержать свое обещание? Как он проникнет к нам? Дверь заперта двойным замком, к ней приставлен часовой…
После долгих и тщетных усилий я кое-как поднялся опять на ноги и оперся спиною о стену. Я увидел маленькое узкое окно, вроде бойницы. Двигаясь вдоль стены, я добрался до окна и прислушался. Откуда-то доносился волчий вой. Сначала я не обратил на него внимания, но он все усиливался и приближался и казался таким странным, что я, наконец, подозвал Рауля.
Он подполз ко мне.
— В чем дело, капитан?
— Ты слышишь вой? Разве здесь водятся степные волки?
— Но откуда же им взяться?
— Я тоже не понимаю, и мне кажется, что за этим воем что-нибудь скрывается… Знаешь что, ведь это — Линкольн!..
Вой прекратился на время, но затем возобновился в другом месте.
— Что делать, Рауль? — спрашиваю я. — Если ответить ему, обратит внимание часовой… Подождем, когда он подойдет поближе…
Но Линкольн вдруг замолк.
Мои товарищи тоже поднялись и стояли, прислонившись к стене. Надежда на близость спасения оживила и ободрила их…
Прошло около получаса. Мы не произнесли ни слова и не шевелились. Вдруг послышался легкий стук. Приятный, точно женский, голос прошептал под окном:
— Hola, capitan!
Я приложил ухо к отверстию. Возглас повторился. Мне было ясно, что говорил не Линкольн. Вероятно, это Нарсиссо.
— Quien? — спросил я.
— Jo, capitan!
Да, это был голос, который я слышал утром. Значит, под окном был Нарсиссо.
— Можете вы просунуть руку в отверстие? — продолжал голос.
— Нет, у меня руки связаны за спиной…
— А не можете ли вы поднести их к окну, повернувшись спиною?
— И этого не могу.
— Ваши товарищи тоже связаны?
— Да, все до одного.
— Ну так вот что: станьте на плечи двух
