Седьмая вода - Евгений Адгурович Капба
Дождь полил с новой силой, и Рем спрятался под скат крыши, прислонившись к стене.
- Эй, друг… - сказал кто-то совсем рядом.
Парень обернулся и увидел двух типов категорически подозрительной наружности. Гирька уже выскальзывала из его рукава, когда кто-то двинул палкой парню под коленки, и свалил на землю. Типы тут же кинулись его вязать, а тот, который стоял сзади, нахлобучил Рему на голову мешок.
Аркана тащили куда-то, ноги волочились по мостовой, потом по жестким доскам. Вскоре рыбная вонь, плеск волн и грязные ругательства дали ему понять, что угодил он в нешуточную передрягу .
II
Днище корабля воняло тухлыми водорослями, испорченной рыбой, гниющими досками. К этой вони добавлялись ароматы пары дюжин людей, которые имели удовольствие находиться здесь вторые сутки, без доступа к элементарным гигиеническим удобствам. Конское дерьмо на камзоле по сравнению с окружающими миазмами ощущалось наименьшим из несчастий.
Рем, наверное, еще долго пролежал бы в ступоре на вонючих досках, но из прострации его вывели чьи-то жадные руки, обшаривающие карманы камзола и штанов.
- А ну-ка тихо!!! – взревел юноша и схватил обладателя рук за запястья, одновременно подскакивая.
Вскочить ему не удалось: Рем ударился головой о доски палубы, до которых оказалось гораздо ближе, чем хотелось бы, и, наверное, набил себе здоровенную шишку. Воспользовавшись его замешательством, проходимец вырвался и по-паучьи, на четвереньках, перебрался в дальний угол.
Глаза постепенно привыкли к полумраку корабельного трюма, и Аркан осмотрелся. Публика тут обитала совершенно разная.
Первым внимание привлек грузный парень, который полулежа привалился своей мощной спиной к какой-то балке, сложил руки на объемном брюхе и всем своим видом демонстрировал апатию и полное безразличие к окружающей действительности. Белесые волосы, румяные щеки, характерная светлая одежда с вышивкой по рукавам и вороту – всё это выдавало в нём северянина. И совершенно непонятно было, какого черта северянин забыл в этом трюме?
Второй персонаж смотрел на Рема в упор, открыто и прямо. Казалось, он подумывал над тем, чтобы завязать разговор, но инициативы пока проявлять не собирался. Его возраст определить было невозможно, поскольку жесткое, как будто вырубленное из гранита лицо было отмечено несколькими шрамами, а седина терялась в длинной спутанной шевелюре пепельного цвета. Голубые умные глаза могли принадлежать как сорокалетнему мужчине, так и семидесятилетнему старику. Но тело у него было вовсе не стариковским: тугие мускулы и жилы, и шрамы, огромное количество шрамов. Шрамы были видны отлично – из одежды на суровом дядьке были только потертые кожаные штаны.
Эти типы держались особняком. А еще были две очевидные группировки. Одна, в сторону которой отполз неудачливый вор, кучковалась в носовой части корабля, и рожи у этих пятерых субъектов были насквозь уголовными. Может быть Рему показалось в полумраке, но на предплечьях парочки из них мелькнули характерные узоры, которыми метят друг друга бывалые каторжане и сидельцы из имперских тюрем. Да и говорок слышался характерный – ни черта не понятно, о чем идет речь.
Ближе к корме расположилась целая компания личностей совсем уж невнятных. Неопрятные, в латаной-перелатаной одежде, заросшие и небритые, они больше всего напоминали бродяг, пьяниц или совсем уж опустившихся поденных рабочих с оптиматского Запада, которыми был полон Аскерон последние несколько лет…
Наконец, Рем сообразил, что сам выглядел не намного лучше: говенный камзол любого мог сбить с толку, да и перепачканная в грязи рожа уж точно не добавляла импозантности и обаяния.
Рем снял камзол и сразу же услышал заинтересованный гул с двух сторон. Арканы не любили броские цвета. Цвет родового знамени – черный, а одежду чаще всего они предпочитали серую, коричневую, темно-зеленую. Тем не менее, качество и крой костюма у знати и простого народа отличалось весьма существенно. И если навоз на камзоле еще мог ввести кого-то в заблуждение, то серебряное шитье на жилете и фасон рубахи не оставили у людей из трюма сомнений – перед ними аристократ.
Ну что же, забрало поднято!
- Маэстру, во имя Огня и Света и вечной жизни, кто-нибудь объяснит мне что здесь происходит? – теперь они должны были иметь в виду еще и религиозную принадлежность Рема.
- Не мешало бы проявить еще немного уважения, маэстру, и поздороваться. Всё же вы здесь оказались последним из присутствующих, - подал голос дядька в шрамах.
Молодой аристократ не стал артачиться и изобразил вежливый кивок головой:
- Доброго времени суток… Меня зовут Рем, я из Аскерона, - учитывая репутацию своей семейки он решил назваться прономеном, домашним именем, не известным широкой публике.
- Доброго утра, маэстру Рем, - нахмурившиеся было брови сурового дядьки разгладились и он протянул руку для приветствия. – Меня зовут Разор, будем знакомы.
Рем пожал крепкую, как кузнечные клещи, ладонь и, подчинившись жесту Разора, присел с ним рядом. Стоять согнувшись всё-таки было неудобно.
- Я бы посоветовал тебе не светить особенно своим аристократическим происхождением, Рем, - тут же начал он. – Гёзы не жалуют высокородных иноверцев.
- Гёзы? - удивился парень.
- Пираты. Ты что, никогда не слышал про Низац Роск и популярских пиратов?
Ну, про популяров, обосновавшихся на архипелаге Низац Роск посреди Последнего моря, слышал пожалуй, каждый в Аскероне. А Арканы еще и неоднократно рубились с ними по всему побережью. На крупные города типа столицы они нападать боялись, да и вообще – основной целью популяров были оптиматские торговые конвои, совершающие каботажное плавание вдоль материка. Но не брезговали морские разбойники и налетами на прибрежные деревеньки и городки, зачастую поднимаясь вверх по течениям рек, и тут уж не делали различий между ортодоксами и оптиматами, да и своими единоверцами - популярами - тоже… О творимых ими зверствах ходили легенды, оптиматы снаряжали не одну и не две карательных экспедиции на Низац Роск, но толку от этого особого не было.
- Не только слышал, но и встречаться довелось, - ответил Рем. – Приятного мало. А вот это словечко – “гёз” – его раньше не слыхал.
Ему было примерно лет шестнадцать, когда под знаменами своего отца он впервые поучаствовал в схватке с пиратами. Да и потом пришлось встретиться с ними уже в качестве стихийного лидера сводного отряда самообороны, о чем вспоминать ему было
